– Чего вылупился! – крикнула Леся. – Закройся в своей конуре и хрюкай в подушечку!

Ничуть не смутившись, она опустилась на корточки и стала быстро сгребать пакеты в кучу и заталкивать их в рюкзак. Негр, стоявший позади нее, терпеливо ждал завершения конфликта и с плохо скрытым восторгом смотрел на девушку сзади.

Вдруг Влад нагнулся и молниеносным движением подхватил с пола один пакет. Рука Леси с опозданием рассекла воздух, пролетев рядом с моим носом.

– Отдай!!

Влад поднял пакет над головой. По его лицу было видно, что он, как и негр, получает огромное удовольствие. Леся подпрыгнула, но ее роста было недостаточно, чтобы даже коснуться макушки головы моего друга.

– Почем скупали? – спросил он. – А в России за сколько можно толкнуть? Только через узбекскую таможню мумие не пропустят. Если найдут, начнутся проблемы.

Кажется, он зря это сказал. Леся прыгнула на него, как пума, защищающая своих котят, и вцепилась ногтями ему в шею. Влад наотмашь ударил пакетом Лесю по лицу и несильно оттолкнул ее от себя.

– Пожалей себя, идиотка! – бормотал он, трогая себя за горло.

– Не надо ругаться, друзья! – наконец вмешался в развитие событий кучерявый негр и показал всем свои белые зубы.

Леся подхватила с пола пакет и, ни слова не говоря больше, затащила свой рюкзак в соседнее купе. Регина, не в силах поднять на нас глаза, последовала за Лесей. Дверь захлопнулась с такой силой, что вагон вздрогнул.

– Идиотка! – повторил Влад, но уже вяло. Рассматривая свою поцарапанную шею в зеркало, он несколько раз ударил кулаком по перегородке.

– И чего ты так завелся? – сказал я. – Ошиблась девчонка, с кем не случается.

– Да она не просто ошиблась! – снова попытался разжечь себя Влад, но у него ничего не получилось. Он понял, что перегнул палку. – Она издевалась над нами! Два здоровых мужика стояли на задних лапках перед какой-то курицей!

Он сел на диван, вытащил из нагрудного кармана расческу и пригладил волосы над ушами.

Вагон дрогнул. Раскаленный перрон вместе с чалмами, халатами, тюбетейками и мешками поплыл в сторону.

– Поехали, – сказал Влад, глядя в окно, и добавил на прежнюю тему: – А ты видел, как она испугалась, когда мумие из рюкзака вывалилось?

– Его в самом деле нельзя вывозить? – спросил я.

Влад пожал плечами.

– А черт его знает! Это я всего лишь предположил.

– Ну, вот, – сказал я с укором. – Обломал девчонке контрабанду. Если таможенники найдут у нее эти пакеты, Леся будет уверена, что это ты «настучал».

– Ну и ладно, – отмахнулся Влад, резким движением руки сдвигая дверь в сторону. – Проводник!! – громко крикнул он, высунув голову в коридор. – Когда чай будет?

Проводница со своими маленькими живыми глазками, темными волосами, гладко зачесанными наверх, и полненькими смуглыми щечками напоминала артистку, исполняющую роль бобрихи или крысы Шушеры. Одетая в белоснежную рубашку с погончиками и синюю юбку, строгая и немногословная, она олицетворяла в замкнутом мире вагона власть и правопорядок. Она зашла к нам в купе, села на диван, раскрыла кожаную папку с ячейками, напоминающую кассу букв и слогов, но в первую очередь потребовала не билеты, а документы.

– И давно в туркменских поездах проводники проверяют паспорта? – задал праздный вопрос Влад, расстегивая на поясной сумочке замок-»молнию».

Мне послышались в этом безобидном вопросе отдаленные раскаты грома приближающейся грозы, и я незаметно наступил Владу на ногу.

– С сегодняшнего дня, – ответила проводница, раскрывая мой паспорт и сличая фотографию с натурой.

– И чем, интересно, вызвано столь пристальное внимание к пассажирам? – продолжал допытываться Влад.

– Вы что, телевизор не смотрите, радио не слушаете?

– Нет! – хором ответили мы с Владом.

– Террористы ворвались в научно-исследовательский институт и похитили контейнеры… с этими… Как эта ерунда называется? С изотопами! Ночью была стрельба, несколько человек убито и ранено.

– Надеюсь, поймали их? – спросил я, протягивая проводнице деньги за постель.

– Как же, поймаешь! Наша милиция только штрафы брать может и багаж пассажиров перетряхивать… Нет, за постель ничего платить не надо, все входит в стоимость билета.

– А какой институт? – спросил Влад. Моего ученого Кинг-Конга интересовало все, что в той или иной степени было связано с наукой.

– Говорят, что при советской власти это был институт по ядерным исследованиям. А как Союз развалился, институт закрыли и все его хранилища опечатали. Огромная территория за колючей проволокой. Охраняли милиционеры и собаки. Но, как выяснилось, и те, и другие зря хлеб ели… В купе не курите и не сорите, пожалуйста, мусор в окно не выкидывайте!

Закончив проверку билетов и инструктаж, проводница удалилась. Мы с Владом переглянулись.

– Вот как! – сказал Влад. – Везде террористы. Даже в этой пустыне. Только смысла проверки паспортов я не понял. Она что там искала? Штамп «Террорист»?

Я пожал плечами и намотал на шею полотенце.

– Правильно! – одобрил мое решение Влад. – Руки надо помыть. А я сейчас накрою полянку. Ты не забыл, что я обещал тебе ледяное шампанское?

К моему другу снова возвращалось хорошее настроение, и оно невольно передалось мне. Покачиваясь вместе с вагоном и насвистывая мелодию, я вышел в коридор. Он был пуст, если не считать женщины зрелого возраста с пышной прической и в непроницаемо черных очках, одетой в темный деловой костюм. Она мне почему-то сразу напомнила директора предприятия или же банкира – у тех всегда малозапоминающиеся типовые лица. Полупрозрачный платок, придерживающий прическу, был завязан на шее, и невесомые концы трепыхались на легком сквозняке. Когда она прошла мимо меня, мне показалось, что меня завалили цветами – мощный и густой запах духов струился за ней.

Я пошел вслед за дамой, не зная, куда деть глаза, чтобы не смотреть на нее слишком откровенно. Двери всех купе были открыты, и я с удивлением обнаружил, что за исключением трех или четырех купе все остальные были пусты. Хваленый фирменный вагон, билеты на который Влад якобы достал по великому блату, шел едва ли не порожняком.

Дама поравнялась с купе проводницы. Она либо забыла о моем существовании, либо не сочла нужным убрать свой впечатляющий круп с прохода, и я вынужден был остановиться.

– Милая, – сказала дама проводнице. – В вагоне полно свободных мест, а я вынуждена ехать в одном купе с мужчиной… Ладно, с обыкновенным мужчиной, а то ведь с негром!

Не знаю, когда проводница успела устать, но она с таким мученическим видом закатила глаза, словно ее донимали по всяким пустякам уже несколько суток подряд, не давая ни есть, ни спать.

– Дайте ваш билет! – раздраженно выговорила она. – Занимайте любое место, какое вам понравится!

– Благодарю, милая! – обаятельно улыбнулась дама. В ее длинных и тонких пальцах, словно по волшебству, вдруг появилась купюра. Дама взмахнула ею, как веером, и, уже не глядя на то, как продавщица мгновенно стала счастливой, повернулась и пошла на меня. Я едва отскочил в сторону и прижался спиной к окну. Я снова попал под обвал цветов.

Туалет был настолько неправдоподобно чистым, что я на английский манер помылся в нем с ног до головы. Когда я снова вышел в коридор, проводница на повышенных тонах разговаривала с очень толстым мужчиной, также одетым в униформу железнодорожника, только звездочек на его погонах было больше. Возможно, это был бригадир поезда.

– Я тут принимаю решение!.. Пять, шесть… Семь, восемь… – необычно тоненьким голосом говорил толстяк, медленно продвигаясь по коридору и заглядывая в пустые купе, считал свободные места. При этом он так тряс своим коротеньким пальчиком, словно это был священник, освящающий вагон святой водичкой.

– Узрет Рустамович, вы не имеете права сажать новых пассажиров на места, которые уже проданы! – сердито, на повышенных тонах, отвечала проводница. – Может быть, это на вашей железной дороге такие правила, а в Узбекистане действуют другие законы!