Сила Ярилы кипела в нем и почти разрывала жилы, этим силам было тесно в его человеческом теле, они искали выхода, дух жаждал вырваться, и Лютомер с горячим мучительным нетерпением ждал появления ее духа-покровителя, варги Радома, чтобы предложить ему на эту ночь свое тело… Потому что этой весной они поняли, что это сильнее их… Если дух согласится, то они наконец смогут уступить своему влечению, не опасаясь гнева духа-покровителя. Если же нет, то Лютомер почти с той же страстью жаждал драки, схватки с соперником в борьбе за обладание Лютавой, борьбе, которая даст выход его силам. И, вполне возможно, принесет победу. В эту ночь за ним стояли такие силы, которые позволяли не бояться даже самых могучих духов Навного мира.

И даже сам варга Радом это понял. На призыв Лютавы он откликнулся немедленно. Видно, кружил поблизости, опасаясь, как бы не ускользнула добыча, которую он дожидался уже четыре года. Он не согласился на то, что они ему предлагали, но ответил на их вопросы. Все оказалось не так, как они предполагали. И если поначалу они были его ответами разочарованы, то вскоре поняли, что ограничения не так строги, как им казалось раньше.

Сам Лютомер считал, что эту схватку выиграл. Ему пришлось кое-что пообещать варге Радому, а в обмен тот согласился несколько смягчить свой запрет. Дух-покровитель знал, что Лютомер не больше его самого хочет увидеть Лютаву в объятиях кого-либо из чужих мужчин и никого к ней не подпустит. Что, в конце концов, идет на пользу и варге Радому тоже.

С тех пор между двумя оборотнями, ныне живущим и когда-то жившим, соединенными таким странным соперничеством за любовь женщины, с которой один из них состоял в ближайшем родстве, а другой умер за три века до ее рождения, установилось что-то вроде молчаливых союзнических отношений. В глубине души Лютомер даже находил это забавным и сейчас не опасался новой встречи.

Но зато если на зов Лютавы или без зова явится кто-то не дружественный, то он всегда сумеет прийти на помощь. С тех пор как вокруг них заварилась эта мутная каша, Лютомер был особенно насторожен. Как знать – а вдруг таинственный покровитель Галицы тоже наблюдает за развитием событий и захочет вмешаться? Мощь этого покровителя Лютомер теперь представлял себе, а тот ведь тоже понимает, что они опасны для него.

Уже совсем стемнело, только луна бросала молочно-желтоватые блики на медленно текущую воду. Там жила Угрянка, и Лютава хотела ее увидеть. Постукивая в кудес, она стала притоптывать на месте и слегка покачиваться в такт, полуприкрыв глаза, чтобы не отвлекаться на блеск лунного света.

негромко запела Лютава. Явный мир подрагивал, мягко расходился, как вода, раздвигаемая руками, и сквозь его прозрачные слои проступал иной мир, Навный, – проступал и снова скрывался, проглядывал и прятался вновь, потом опять показывался, уже яснее и ближе. Голова слегка кружилась, но это было приятно – возникало ощущение, что она плывет, как лебедь по воде, по токам бытия. Лютава ощущала эту дорогу как глубокую заводь с прозрачной, чуть желтоватой теплой водой, с травами на дне и ивами на берегу, заводь, через которую она плыла и не ощущала недостатка воздуха. Чувство счастья пронизывало все тело, растворялось в крови, наполняло до кончиков пальцев и срывалось с них теплыми искристыми каплями…

– Здравствуй, сестра! – сказал рядом с ней знакомый голос, нежный и певучий, как теплая вода. – Ты звала меня, вот я здесь.

– Здравствуй, сестра! – повторил другой голос, глубокий и низкий.

Лютава продолжала видеть полуприкрытыми глазами поляну, реку, старые ивы, свесившие ветви в воду, точно волосы, но сквозь него видела духов – двоих помощников и еще других, много мелких духов реки и леса. Все они находились в подчинении у Угрянки, часто приходили вместе с ней и вреда причинить не могли. Саму Угрянку Лютава видела как пятнышко света, жаркую белую искру, горящую, как капля росы под солнцем. Ее можно было уловить боковым зрением, но нельзя увидеть прямо перед собой – только в русалий месяц берегиням позволено принимать человеческий облик.

Чуть далее темной глыбой шевелился второй ее покровитель. В этой глыбе Лютава уже почти ясно видела черного волка с горящими желтыми глазами – навный облик варги Радома.

– Приветствую тебя, варга Радомер! – внутренним слухом уловила она знакомый голос и одновременно ощутила рядом присутствие брата.

Почувствовав появление духа, Лютомер мигом сам перешел на Ту Сторону – все выглядело так, будто он лишь задремал, сидя на земле и опираясь спиной о березу. А Лютава отчетливо увидела рядом с собой белого волка – навный облик Лютомера, в котором он мог выходить и в Явный мир.

– Здравствуй и ты, Ярилин волк! – низко прорычал, почти пророкотал дух. – Что, опять пришел говорить?

– Не о том, о чем ты думаешь, варга Радомер.

– Хотели мы вас о помощи просить, – заговорила Лютава. – В тот раз помогли вы мне, поклон вам за это низкий. Но не отстала от нас беда. Тот, кто богов оскорбил, нашу землю покинул, да тот, что остался, еще его хуже. Искали мы колдунью, что духа-помощника кровью жертв семь лет выкармливала, да не нашли. Не оставила она следов на тропах мира Явного, оставила только черепа да кости людей, ею погубленных. Помогите, родные мои, отыскать ее, откройте, не хочет ли нам зла, научите, как то зло отвести.

– Вовремя ты позвала нас, сестра, – ответил ей низкий голос Радомера.

– Можно бы и раньше, да не догадывалась ты о том нас спросить, – подхватила Угрянка.

– Но и теперь еще беде помочь можно.

– Идем с нами.

Угрянка взмыла вверх и полетела, указывая путь.

Лютава выронила кудес, опустилась на колени, упала в мягкую траву. Она ощущала свое тело лежащим на поляне, а дух вылетел, точно повинуясь позвавшей его Угрянке, и вот уже бежит через темный лес молодая серая волчица-охотница – ее образ в Навном мире. Бежит и чуть-чуть прихрамывает – как прихрамывала та волчица, что этой весной передала ей свой дух вместе со способностью принимать этот облик.

Рядом с ней мигом оказался белый волк – дух Лютомера. Где-то позади угадывался Радом. Он почти сливался с темнотой, но Лютава знала, что он не покинул их и идет следом.

Три волка – серый, белый, черный – бежали через лес, но это был не тот лес, в который вошли Лютомер и Лютава. Это был Лес на Той Стороне, Навный мир, обиталище духов, так сходный с дремучим лесом, что и сказать нельзя, где кончается один и начинается другой. Каждое дерево здесь было духом одного из некогда живших: старые деревья – умерших давно, молодая поросль – тех, кто лишь недавно покинул Явный мир. Этот лес был полон жизни и звуков, более четких и громких, чем те, что на явной стороне различает самое чуткое и опытное ухо. Все здесь имело смысл – блеск луны в небесах, крылатая тень лебеди, бегущая перед волками по земле, шепот трав, гул деревьев. Множество духов, здешних обитателей, попадалось навстречу, но все они мигом исчезали с дороги, испугавшись трех волков. В разрывах ветвей было видно небо – особое небо Нижнего мира, всегда сумеречное: здесь не бывает ни полудня, ни полуночи, а всегда только серый цвет перехода, цвет грани, рубежа, который и призваны охранять Велесовы псы – волки.

Путь их пересекла темная тень – Лютава насторожилась, готовясь защищаться, но услышала сзади голос Лютомера:

– Привет, братец старший! И у тебя дела нашлись?

– И ты не болей, братец средний! – прокаркал сверху черный ворон, делая круг, и Лютава узнала старшего из трех сыновей Велеса, Черного Ворона, которого встречала прошедшей весной в земле вятичей. – Слышал я, ты младшенькому нашему сестру в жены отдал? На свадьбу зовет!

– Отдал, было дело. Он, младшенький, так просить умеет, что и захочешь, а не сумеешь отказать.