– Сколько же лет их отношениям?

– Ну, не помню, восемь, девять.

– И все это время они платили по тысяче долларов в месяц?!

– Сначала меньше, потом накинули.

– И ты никому ни гугу?

– Я могила. – Она гордо стукнула себя в грудь кулаком. – Это только кажется, что люблю поболтать, но, если надо, ни за что не проговорюсь.

Я вздохнула. Как ни странно, но приходится признать, что это правда.

– Ну а потом они поругались, – продолжала Супровкина, – видно, надоело Вике по щелям прятаться, захотелось Серегу целиком получить.

Это верно. Женщина, связавшая свою судьбу с женатым мужчиной, рано или поздно начинает испытывать дискомфорт. Хочется, чтобы любовник не смотрел постоянно на часы и не уезжал вечером домой. Я никогда не охотилась на чужих мужей, считаю такое поведение подлостью, но очень хорошо понимаю, как любовницу должен злить звонок мобильника и возлюбленный, бодро восклицающий: «Все, все, уже заканчиваю работу, грей ужин, дорогая».

А еще, наверное, мучает ревность. Конечно, кавалер уверяет, что давно не спит с женой, переехал ночевать на диван в гостиной, но проверить-то это никак нельзя!

И праздники не твои, и отпуск, и субботы с воскресеньями.

В общем, большинство любовниц не выдерживают и ставят вопрос ребром: «Или я, или она!»

Ох, милые мои, не советую вам заострять проблему, потому что мужчины, несмотря на то, что регулярно при вас кляли опостылевшую, толстую, сварливую, истеричную, глупую супругу, отчего-то в таком случае мгновенно бросают молодую, красивую, стройную, умную, роскошную любовницу и пугливо трусят в привычное семейное стойло. Мой вам совет: если в течение полугода любовник не принял кардинального решения, не развелся с женой и не предложил вам руку и сердце, как бы ни было больно, опустите острый топор на нить ваших отношений. Практика показывает, что после года тайной любви шанса на трансформацию из любовницы в законную жену у вас попросту нет. Рискуете зря потратить долгие годы и состариться у разбитого корыта.

Вот Вика классический пример такой ошибки. Несколько лет проводила время с любовником, а потом разозлилась и заявила: «Пора, наконец, тебе сделать выбор».

И Сергей выбрал Светлану, законную супругу, обеспеченную женщину, а не нищую Вику. Прокофьева можно понять: с женой у него не было никаких материальных проблем, а Вику нужно содержать.

Узнав о коварстве любовника, Вика впала в депрессуху, и тут судьба подкинула ей Андрея. Решив, что одним махом убьет двух зайцев: станет женой обеспеченного человека и отомстит Сергею, Вика пошла в загс. Но фортуна решила пошутить со Столяровой. Не прошло и нескольких месяцев после того, как она хозяйкой воцарилась в особняке на Ново-Рижской трассе, и Светлана умерла от инфаркта. Сергей мигом вспомнил про любовницу, страсть вспыхнула с новой силой, и Вика решила разрубить гордиев узел.

– Ты хорошо знаешь этого Сергея?

Нинка кивнула:

– Ага.

– Откуда?

– Он мой сосед, в одном доме живем, я – на пятом, Серега – на восьмом. Да что мы все о ерунде толкуем, – рассердилась Нинка, – пошли на ландыши смотреть!

Я провела у нее еще часа два, попила чаю, повосторгалась цветами и, уже уходя, не вытерпела:

– Нина, зачем же ты рассказала об этой истории в милиции? Ведь именно из-за тебя Вику арестовали!

Глаза Супровкиной превратились в щелочки, губы сжались, потом она отчеканила:

– Я никогда не стану покрывать убийцу, даже если когда-то считала ее своей доброй знакомой! Нет, преступник должен понести наказание. Кстати, если бы все придерживались этой позиции, в нашей стране наблюдалась бы иная криминальная картина.

Не знаю почему, но всякий раз, уходя от Супровкиной, мне хочется принять душ и тщательно помыться с мылом и мочалкой.

Я вскочила в «Пежо», выехала на Минское шоссе и понеслась в сторону Москвы. Пока все плохо, все просто ужасно, но сдаваться рано. Теперь очередь покалякать с этим Сергеем Прокофьевым, об истинном положении вещей следует узнавать из первых рук.

Дом Супровкиной находится в двух шагах от метро «Белорусская», на Лесной улице. Шумное, грязное, некомфортное место. Рядом грохочет и воняет бензиновыми парами никогда не засыпающая Тверская, да еще прибавьте к ней площадь Белорусского вокзала, вечно забитую машинами, пьяными бомжами и растерянными приезжими, постоянную пробку на Брестской улице и ломовые цены в магазинах. Впрочем, купить продукты в центре Москвы огромная проблема: здесь открыты лишь бутики, набитые шмотками и обувью. Понятно теперь, отчего Супровкина сбежала жить за город.

Я вошла в знакомый подъезд, доехала до восьмого этажа и ткнула пальцем в звонок одной из квартир.

– Вам кого? – пропищал тоненький детский голосок.

– Сергея Прокофьева.

– Вы ошиблись, – вежливо ответил ребенок, – дядя Сережа в соседней живет, в сто двадцатой.

Я переместилась к другой двери, по ее внешнему виду и не скажешь, что за ней обитала хорошо зарабатывающая женщина. Простая деревянная филенка, не менявшаяся с момента постройки здания, а возвели его, похоже, в конце пятидесятых годов прошлого века.

Звонок хрипло тренькал, но никто не спешил на зов, очевидно, Сергей был на работе. Я посмотрела на часы – пять. Наверное, к восьми явится, надо где-то с пользой провести время. Итак, куда податься?

Поразмыслив немного, я решила просто пошляться по магазинам, благо их в этом районе немереное количество.

Оставив «Пежо» во дворе, я вышла на Тверскую и увидела маленькую лавчонку, забитую шмотками.

Ноги внесли меня в крохотный зал. Честно говоря, я слегка удивилась. Кронштейны с одеждой тут тянулись не только по бокам, но и посередине помещения, каждая вещичка была аккуратнейшим образом упакована в прозрачный пакет, сверху болтались ценники. Продавщица сидела за столом, прямо у входа. Обычно это место занимают охранники.

Отложив в сторону книгу, девушка улыбнулась мне, я ей. Я ожидала, что сейчас она спросит: чем могу помочь? Но она лишь вопросительно смотрела на меня, наконец, когда пауза стала томительной, девица коротко сказала:

– Давайте.

Удивленная ее поведением, я решила все же не показывать этого.

– Хочу посмотреть вещи.

– Сейчас принесу, давайте.

– Но лучше я сама!

– Ни в коем случае, что у вас?

Я вгляделась в ряды с вешалками, глаз выхватил нечто нежно-розовое.

– Вон там висит, такой розовенький.

Девица встала, прошлась вдоль ряда, выдернула вешалку и швырнула передо мной пакет. Я посмотрела на ценник: «Пиджак летний, производство Германии, 29375».

Ну и цены тут у них! Пиджачок-то совершенно непрезентабельный, ничего из себя не представляющий, а стоит около тысячи баксов! Ну и ну!

– Другого нет?

– Чего? – вытаращилась девица.

– Этот пиджак мне не нравится, покажите вон тот, зеленый.

– Офигеть можно, – хлопнула себя руками по бокам торговка, – ну народ, на всю голову больной прямо!

– Почему вы мне грубите?

– А чего ты идиотничаешь? То розовый пиджак ей, то зеленый! А ну, давай! Какой номер?

Волна возмущения накрыла меня с головой. Между прочим, сейчас не прежние времена, чтобы хамить покупателям!

– Позовите хозяина!

– Ага! Совсем того, да? Я здесь одна.

– Дайте жалобную книгу.

– Вали отсюдова.

– А вот не уйду, покажите зеленый пиджак.

– Катись вон, идиотка! Ты что, из психушки сбежала? – завизжала девица.

Я открыла было рот, чтобы дать достойный отпор хамке, но тут дверь распахнулась, и вошла женщина примерно моих лет с большой сумкой в руках.

– Привет, Катюша, – пропела она, – меня Галина Сергеевна за брюками прислала, только не говори, что их нет, хозяйка убьет!

– Хорошо, Лена, что ты пришла, – оживилась наглая девица, – покарауль вещи, а я побегу в милицию звонить.

– Что случилось? – напряглась Лена.

Катя ткнула в мою сторону пальцем, который заканчивался длинным, загибающимся книзу, интенсивно зеленым ногтем.