На лестничную клетку выходило четыре двери. Я позвонила в крайнюю. Высунулся мальчишка лет двенадцати.

– Вам кого?

– Позови Нину Ивановну.

– Тут таких нет, – сообщил ребенок.

– Тогда подскажи, где она живет, – попросила я, – пришла в гости и забыла номер квартиры.

– Вон там только Вика, – зачастил паренек, – около нее дядя Володя и тетя Валя Степанцевы. А в сорок девятой Люся с дочкой, больше никого.

– Ты всех соседей знаешь?

Подросток кивнул:

– Ага, конечно, народу немного. Пять этажей только.

– А Нина Ивановна на каком?

Мальчишка призадумался, потом решительно ответил:

– В нашем подъезде таких нет!

– Точно?

– Зуб даю. Есть Нина на четвертом, но ей всего три года.

Я вышла во двор. Вовсе не обязательно дружить с теткой из соседней квартиры, вполне вероятно, что Нина Ивановна обитает в другой части дома. На скамеечке в чахлом палисадничке сидела девушка с коляской.

– Простите, – тихо спросила я, – вы из какого подъезда?

Молодая мать отложила книгу. Угадайте с трех раз, кто был автором затрепанного детектива?! Естественно, Смолякова! Я, в принципе, не испытываю чувства зависти. Кое-кто из моих подруг щеголяет в норковой шубке и носит на пальчиках хорошенькие брильянтовые колечки. Мне же вполне комфортно в пуховике, а украшения мешают, даже тонкое золотое кольцо, подаренное в день свадьбы Олегом, я надеваю очень редко. Но сейчас из глубин души поднялось нечто темное, со звериным оскалом. Эта Смолякова! Ну что в ее книжках особенного?! Отчего вся страна сошла с ума от незатейливых историй? И где она нарывает сюжеты? Где?!!

– Из второго, – ответила девушка.

– Подскажите, в какой квартире живет Нина Ивановна?

Собеседница покачала коляску.

– В нашем такой нет.

– Нина Ивановна Иванова… неужели не знаете?

– Не-а, – протянула девушка, – может, в третьем? Хотя… на первом этаже там теперь салон красоты открыли, какая-то тетка выкупила все квартиры. Может, ваша Нина Ивановна там? Среди жильцов такой точно нет!

– Вы так категорично говорите, неужели со всеми знакомы?

– Конечно, всю жизнь на одном месте. Нины Ивановны нет. Есть Иванова, но она Лена. У нас тут Нин нету, только малышка из первого подъезда.

Скорей всего, молодая мама говорит правду. Я сама большую часть своей жизни провела в такой же пятиэтажке и великолепно знала не только всех жильцов, но и то, какой суп они станут есть вечером, придя с работы домой.

Оставалась слабая надежда на то, что Нина Ивановна работает в салоне с интригующим названием «Счастье русалки».

Я обогнула дом, вошла в парикмахерскую и сразу ощутила приятную прохладу – в холле вовсю работал кондиционер. Элегантная дама, сидевшая за столиком, окинула меня оценивающим взглядом. Скорей всего, ей сразу стало понятно, что моя футболочка приобретена на Черкизовском рынке, а брюки в ближайшем переходе, но она безукоризненно вежливо сказала:

– Добрый день. Вы записаны?

– Да, на стрижку к Нине Ивановне.

Администратор удивилась:

– Но у нас нет такого мастера.

– Извините, она маникюрша!

– Вы же сказали, на стрижку.

– Оговорилась.

– Но в салоне нет ни одного человека с таким именем и отчеством.

Я старательно изобразила замешательство:

– Да? Ей-богу, странно. Вчера звонила.

Дама призадумалась, потом радостно воскликнула:

– В конце улицы есть еще один салон, «Карина», вам, наверное, туда.

– Да-да, – заулыбалась я, – точно.

Когда я вышла на улицу, женщины с коляской уже не было. Я села на ее место и призадумалась. Однако странная вырисовывается картина. Сначала я сталкиваюсь с санитаркой Анной Петровной, а потом выясняется, что такой нет. Кстати, самозванка несла большую сумку. Интересно, чем был набит саквояж? Явно не вещами для бедной больной. Может, Анна Петровна – обыкновенная воровка, которая не растерялась, когда ее застали на месте преступления? Но откуда у тетки ключи от квартиры? И потом, она привела меня в больницу, значит, знала, что Вика находится в клинике. Еще более странным выглядит тот факт, что Вику в больницу сопровождала несуществующая соседка. Может, доктор Семен Михайлович ошибся? Вероятно, женщина представилась подругой или коллегой по работе.

Ясно одно: письмо передавать некому. Отравилась грибами! Надо же быть такой идиоткой: купить жарким летним вечером самодельные консервы. Ей-богу, у некоторых людей просто нет головы! Банки наверняка весь день жарились на солнышке, представляю, что завелось в маринаде! Ладно, пора ехать в издательство.

Я встала и собралась уже идти к метро, но тут сообразила, что в руках нет сумочки. В полной растерянности я посмотрела на свои руки и понеслась назад, в подъезд, где жила несчастная Вика Виноградова. Скорей всего, я обронила сумку там.

Абсолютно не надеясь на то, что ридикюль поджидает меня, я вбежала на лестничную площадку и увидела свою сумочку, валяющуюся возле квартиры Вики. Самое интересное, что внутри все оказалось в целости и сохранности: деньги и мелочь не тронул никто. Либо тут жили суперчестные люди, либо просто никто не заметил сумку.

– Что вы тут топчетесь? – раздался голос слева.

Я повернула голову. В приоткрытом дверном проеме стояла довольно полная дама в цветастом фартуке со скалкой в руках. Мне стало смешно: ну отчего женщины считают обструганную деревяшку грозным оружием?

– Простите, пожалуйста, если напугала, – улыбнулась я, – но вот пришла к Вике, договорились о встрече, звоню, звоню, никто не открывает.

– Ой, мамочка! – всплеснула руками женщина. – Вы не знаете?

– Что? – на всякий случай спросила я.

– Ну бабы! – раздалось справа, и на лестницу высунулся дядька в грязной майке. – Устроили, блин, базар! Орете, чисто пингвины! Промежду прочим, я с ночи пришел, отдохнуть хочу!

– Тебе бы, Вовка, только спать да жрать, – возмутилась соседка, – беда-то какая!

– Чево случилося? – зевнул мужик. – Кот у тебя сдох? Так давно ему пора, старый совсем.

– Типун тебе на язык, – обозлилась соседка, – здоровехонек Кузя, как никогда. Вика умерла, Виноградова.

Мужик, сосредоточенно чесавший свою грудь, разинул рот.

– Врешь! Я ее вчера утром видел, веселая такая шла.

– Вот и нет! Ночью померла.

– Откуда знаешь?

– Так подруга ее рассказала! Так плакала, убивалась, еле квартиру открыла.

– Какая подруга? – насторожилась я.

– Давай, Валька, рассказывай, – забубнил Володя.

– Я человек бдительный, – подбоченилась Валентина, – не то что некоторые, за порядком слежу.

– Да знаем мы, – отмахнулся Володя, – целый день у «глазка» сидишь! Дело говори.

– А ты слушай! – окрысилась Валентина. – Утром гляжу, совсем рано, баба дверь Викину открывает, ну я и спросила ее: чего надо? Женщина, с трудом сдерживая рыдания, пояснила: «Вика умерла. Купила у метро грибов, поела и отравилась. Я ее подруга, за вещами приехала, из больницы!»

Валентина просто обомлела от такой новости.

– Вот оно как бывает, – качала она сейчас головой, – только что была – и уже померла, все под богом ходим!

– Бог тут ни при чем, – вздохнул Володя, – дурой не надо быть. У нас в деревне тоже родственница отравилась. Сама грибочки закатала, для себя делала – и ау! Мы с женой теперь только варенье варим!

– А как звали подругу? – тихо спросила я.

– Аней представилась, – ответила Валентина.

– Вы ее раньше видели?

Валя покачала головой:

– Не-а, в первый раз встретились. Вот как бывает! В один час померла!

– У меня племяш водки купил в ларьке и тоже спустя полсуток отъехал, – зевнул Володя.

– Тебе бы только про ханку и говорить, – обозлилась Валентина.

– А делать-то че? Под дверью сидеть, как ты? – парировал Володя.

– Дурак!

– Сама дура!!!

Спокойный разговор стихийно перерос в скандал. Не дожидаясь, пока милые соседи вцепятся друг другу в волосы, я ушла.

Добравшись до метро, я спустилась на станцию. С ревом и грохотом подкатил поезд. Я вошла в полупустой вагон и устроилась на сиденье. Надо же, четыре часа, а давки нет, можно спокойно посидеть, почитать.