– Устала? Иди-ка спать, – посоветовала Агнесса, – без тебя справимся. Это мой телефон звонит? И кому я поздно вечером понадобилась? Марфа! Привет! У тебя все в порядке? Господи, не плачь. Что случилось. Что? Света? Когда? Я сейчас прибегу. Ни в коем случае. Да нет никаких пришельцев! И на улице народу полно, на дворе июль! Уже лечу!

Несси поспешила в прихожую, я двинулась за ней.

– Вы куда?

– К Марфуше, – на ходу ответила бабушка Базиля.

– Это я уже поняла. Что у нее случилось?

Захарьина остановилась.

– Света вернулась!

– Пропавшая дочь Пузановой? – удивилась я.

– Да, – вздохнула Несси, – Марфуня рыдает.

– Пойду с вами, – решила я, – уже поздно, не стоит вам одной разгуливать.

– Идти пять минут, – начала сопротивляться соседка, – и кто-то должен остаться дома, вдруг Магда заартачится.

– Провожу вас, – уперлась я, – нельзя одной по ночной Москве шастать. С Лизой и собакой побудет Костя. Сейчас предупрежу его.

– Что случилось с дочкой Марфы? – спросила я, когда мы с Несси вышли из дома.

– Несколько лет назад моя лучшая подруга обнаружила на кухне записку от Светы, – начала рассказывать Несси. – Точно ее содержание не передам, но смысл был таков: Светлана глубоко несчастна, ее жизнь не имеет смысла. «Прощай, мама, я ушла в монастырь». Марфа кинулась в полицию.

– Зачем? – пожала я плечами. – Если верующий человек решил удалиться от мира, его лучше не тащить силой назад в обычную жизнь.

– В том-то и дело, что Света не богомолка, – сказала Агнесса, – в церковь она не ходила, молитвы дома не читала, пост не держала. Вела себя и одевалась не так, как человек, решивший служить Богу. И креста я на ней не замечала. Мы летом у Марфуши на даче в баньку ходили, у ее дочери на шее всякая ерунда болталась, кулоны разные, но крестика не было. А еще Света виртуозно материлась. Нет, человек, пришедший к Богу, так себя не ведет. Марфе в полиции от ворот поворот дали, сказали:

– Светлана Федоровна взрослый человек, ей давно восемнадцать исполнилось, имеет право поступать, как пожелает. Письмо – доказательство ее добровольного ухода.

Марфа попыталась выяснить, в какой монастырь подалась ее кровиночка, но справочной, где можно узнать это, не существует. Марфа, никогда ранее не посещавшая службу, пришла утром в воскресенье в ближайший храм и напала на батюшку с вопросом: как найти дочь?

Священник выслушал ее и ответил:

– Если ваша дочь не была прихожанкой, то скорей всего она не монахиня, а трудница.

– Да какая разница! – возмутилась Марфа.

– Большая, – сказал батюшка, – не стану объяснять, чем монахиня от трудницы отличается, но выяснить, где последняя работает, невозможно.

– Я по всем местам проеду! – запальчиво заявила Марфа.

– Зряшный труд, – попытался урезонить ее батюшка, – прибудете в один монастырь, узнаете, что дочери нет, и уедете, а она через пару дней переберется туда, где вы уже побывали. Трудники к одному адресу не привязаны, исполнили послушание и, если им в одном монастыре не понравилось, в другой подались. Перелетные птицы они.

Но Марфа решила разыскивать Свету, почти год путешествовала по городам и весям, потом сдалась и сказала Агнессе Эдуардовне:

– Буду надеяться, что девочка одумается.

– Почему дочь на тебя осерчала и сбежала? – задала давно интересующий ее вопрос Несси. – Ты прекрасная мать.

– Давно у нас разногласия начались, – призналась Пузанова, – лет в пятнадцать Света меня упрекнула в невнимательности.

– Да ну? – удивилась Агнесса. – Ты постоянно ею занималась, поэтому после смерти супруга замуж не вышла, времени на личную жизнь не имела. Каждое воскресенье со Светой то в театр, то в консерваторию, то на концерт. Отказа девочка ни в чем не знала, ты в одном пальто десять лет ходила, а у дочки каждый сезон обновки появлялись.

Марфа махнула рукой.

– Она постоянно говорила: «Все сама решаю, от тебя никакой помощи».

– Вот нахалка, – возмутилась Агнесса, – избаловала ты ее.

– Может, это и так, – согласилась Марфа. – Я все думала, что у девочки отец рано умер, надо сироту побаловать, характер у меня не сахарный, я гневливая, по любой ерунде могу наорать, скандал затеять. Борюсь с собой, да без толку. Нашла у нас со Светой коса на камень. Она волосы в другой цвет выкрасит, а я визжать, наденет мини-юбку, я в ярости. У меня-то в голове бьется мысль: пойдет глупышка в одежде, чуть задницу прикрывающей, еще изнасилуют ее. А Света думала, что я ей жить не даю. Ругались мы часто. И вот теперь она в божьи невесты записалась.

Агнесса Эдуардовна обняла подругу.

– Могу тебя заверить: Света от мира не удалялась. Такие на молитве день и ночь не стоят. Наверное, с любовником где-то живет. Успокойся, найдется твоя краса ненаглядная. Бросит Светку мужик, и она к тебе вернется.

Агнесса Эдуардовна замолчала и показала на толпу людей впереди:

– Там демонстрация!

Я присмотрелась.

– Поздно вечером? Маловероятно!

– Видны транспаранты, флаги, воздушные шарики, – не согласилась Несси.

Я ускорила шаг.

– Нам мимо идти, сейчас выясним, что происходит.

– Там зеленые человечки, – испугалась Несси, когда мы подошли к ларьку, торгующему вафлями, – с антеннами на головах. Ой! Один к нам бежит.

– Добрый вечер, – закричал басом некто, наряженный в костюм пришельца. – Примите участие в нашем празднике! Угощаем вафлями! Совершенно бесплатно! За счет нашего общества. Держите.

Я машинально взяла из рук «марсианина» картонную тарелочку, на которой лежала трубочка с творожной начинкой.

– Спасибо. А что у вас за радость?

– Как? Вы не в курсе? – поразился парень. – Сегодня здесь высадился десант с Малибуду. Наконец-то люди нам поверили.

– А вы кто? – попятилась Агнесса.

– Общество поддержки инопланетян, – ответил «зеленый человечек», – над нами все смеялись, считали сумасшедшими, и что? Сейчас президент в Кремле малибудийского царя ужином кормит. А мы решили на месте высадки торжество устроить.

– Мама родная, сколько их! – восхитилась Несси, оглядывая толпу жующих людей. – Детей много.

– И камеры приехали, – ликовало инопланетное существо, – «Болтун-ТВ», «Желтуха», всякие интернет-порталы! Вон там видите женщину? Она ведет репортаж для кабельного телевидения, вещающего для пятого подъезда седьмого дома по улице Степушкина. О нас весь мир узнает! Ура пришельцам! Ура! Они существуют.

– Это все члены вашего общества? – уточнила я, поражаясь количеству идиотов в Москве.

– Нет, нас четверо, – гордо пояснил собеседник, – народ набежал из соседних домов. Оставайтесь с нами. Сейчас приедет наш председатель, Великий Магистр, его один раз похищали малибудийцы, вставили в мозг киберум и на Землю вернули.

Агнесса втянула голову в плечи, я обняла ее.

– Конечно, конечно, только куплю маме попить.

– Для участников праздника у нас все бесплатно, – объявил парень, – идите к ларьку.

– Что здесь происходит? – спросил кто-то за моей спиной.

«Марсианин» ринулся к прохожему.

– Добрый вечер! У нашего общества лучший день в жизни…

Я потянула Агнессу за руку.

– Смываемся, пока нас в космический корабль не посадили и в другую Галактику не отправили.

– Сколько же идиотов в городе, – изумилась Несси, проталкиваясь сквозь плотную толпу, – прямо страшно делается!

– Их всего четверо, – засмеялась я, – остальные прискакали на бесплатные вафли. Радостная новость: обжор, любящих на дармовщинку полакомиться, в Москве больше, чем кретинов. А вот кому очень хорошо сейчас, так это Белоснежке. Она домой не ушла, безостановочно печет вафли. Надеюсь, хозяин платит ей процент с проданного. Заработает бабушка-красавица себе на летний отдых.

Мирно переговариваясь, мы с Агнессой Эдуардовной дошли до дома Пузановой и позвонили в квартиру.

Дверь распахнула Марфа, на лице ее сияла счастливая улыбка.