Не говоря ни слова, старушонка метнулась к выходу, за ней быстрым шагом устремились остальные покупатели, остался лишь дядька с портфелем.

– Давайте, – быстро согласилась я, – еще спрей для обработки одежды и мебели.

Провизорша начала почесывать нос, потом ухо, подбородок, затем повернула голову в сторону служебного помещения и завопила так, что на прилавке зазвякали пузырьки:

– Анна Ивановна!!!

Из глубин аптеки высунулась растрепанная старушка.

– Что случилось?

– Вытрите прилавок и вымойте пол в зале, к нам пришел чесоточный покупатель!

Дядька с портфелем начал скрести шею, потом полез рукой за пазуху, затем отступил к двери и одним прыжком исчез на улице.

– Почему вы так вопите? – возмутилась я.

– Кто вопит? – удивилась продавщица, яростно ковыряя макушку. – Забирайте дезинфекцию, соблюдайте инструкцию, там все четко указано.

Притащив домой большой мешок, набитый баллончиками и тюбиками, я посмотрела на часы и решила быстренько произвести санобработку. Если честно, крохотная, симпатичная Ириска понравилась мне безумно, да и я пришлась собачке по душе, всю дорогу она лизала мою руку и тыкалась в ладонь холодным носом.

Мопсы встретили нас счастливым лаем, я осторожно посадила Ириску на пол, та незамедлительно заработала лапами. Муля понюхала новую подругу, села рядом и тоже затрясла нижней конечностью, дальше, как по команде, то же самое сделали сначала Феня, потом Ада, Капа, за ними Рейчел, лишь Рамик не принял участия в общей забаве, отошел в сторонку, сел у окна и с интересом принялся наблюдать за подругами. Я оцепенела, похоже, зараза распростаняется со скоростью тайфуна. В ту же секунду у меня засвербило между лопатками. Извиваясь как змея, я попыталась дотянуться до нужного места, потерпела неудачу, и сообразила, как нужно действовать. Прижалась спиной к косяку двери и стала сладострастно елозить позвоночником по выступающему углу. Некоторое время в кухне царила полнейшая тишина, прерываемая лишь моими счастливыми стонами и сопением мопсих. Потом мне стало смешно, право, изумительная компания, хозяйка, словно свинка у забора, а собачки ей под стать.

Огромным усилием воли отлепившись от косяка, я воскликнула:

– Сейчас живо избавимся от почесухи, времени мало, нужно торопиться!

Я схватилась за мешок с баллончиками, и через час на нашем балконе выстроились в ряд пластиковые пакеты, набитые пледами, подушками и всякими тряпками. Тяжелее всего пришлось с игрушками, каждую требовалось впихнуть в презерватив, но я была полна желания раз и навсегда избавиться от гадких клещей и четко выполнила все указания ветеринара, не забывая при этом смотреть в инструкцию.

Слегка устав, я выпила чашечку кофе и принялась за собак. Жидкость, которую следовало втирать в их кожу, оказалась маслянистой. И потом, владельцы так называемых гладкошерстных псов меня поймут, как дорыться у этих собак до голой шкуры? Крепкие короткие волоски покрывают тело мопсов, словно панцирь, и я окончательно измучилась, поливая Мулю, Феню, Капу, Аду и Рейчел дезинфекцией. В результате все члены стаи превратились в жирные, масленые оладьи, а Ириска и Рамик походили на грязных баранов, с их спин теперь свисали «сосульки».

– Да уж, – вздохнула я, обозрев результат своего поистине титанического труда. – Эй, Ада, не лижи Мулю! Феня, отойди от Капы.

Куда там, никто не собирался меня слушать, собаки очень хотели как можно быстрее «умыть» друг друга, но ведь на упаковке лекарства стояло четкое предупреждение: «Ядовито. Использовать как наружное средство».

Поколебавшись секунду, я нашла выход из положения. Аду запихнула в комнату к Кирюше, Мулю поместила к Лизе, Рейчел – к Сережке и Юлечке, Феню заперла в гостиной, Капу на кухне, Рамика втолкнула в Катину спальню, а Ириску оттащила к себе. Все двери у нас открываются внутрь комнат, поэтому псы были лишены возможности самостоятельно выбраться из них.

Придя в восторг от собственной сообразительности, я схватила ведро, бросила в воду большую таблетку из упаковки с надписью: «Киллер» – и начала безостановочно чихать. От получившегося раствора интенсивно пахло какой-то гадостью. Но делать нечего, я опустила в жидкость тряпку, но впопыхах забыла надеть резиновые перчатки и, закончив мытье полов, насторожилась: кисти рук стали красными и шершавыми. Я пошла было в ванную за кремом, но тут увидела часы и ахнула, с ума сойти, мне давно следовало быть в театре.

Забыв про крем, я натянула куртку, всунула ноги в сапоги и понеслась к метро, на ходу обдумывая линию поведения.

Баба Лена сидела на своем же месте, уткнув нос в журнал.

– Вы куда? – прогудела она.

– К Батурину, – ответила я.

– Зачем?

– На работу наниматься.

Старушка подняла голову, в ее глазах мелькнул неприкрытый испуг.

– Кем?

– Актрисой, – улыбнулась я.

Баба Лена отложила журнал.

– Не ври-ка! А то я не знаю, как девки выглядят, говори правду, вторым вахтером посадить тебя хотять? Ты лучше сразу уходи! Служба собачья, все вокруг шнырь-шнырь, оруть и визжать. Ни сна ни отдыха, один гундеж, голова потом раскалывается. Зарплата – кот чихнул, я тут почему сижу? Мине два оклада дають, а тебе половину отсыпять…

– Не волнуйтесь, – решила я утешить бабушку, – на ваше место я не претендую, в гримеры нанимаюсь.

– А-а-а, – протянула бабулька, – ступай во вторую комнату, там Батурин сидит – горюет.

– Что-то случилось? – решила я разговорить бабку, но та уже уткнулась в глянцевое издание, забыв обо всем на свете.

Юлий и впрямь выглядел не лучшим образом, под глазами у него темнели круги, верхние веки опухли, под нижними появились «мешки».

– Пришла? – хмуро спросил он.

Я кивнула.

– Готова работать?

– Конечно.

– Документы.

Я положила перед Батуриным паспорт и диплом консерватории.

– А где трудовая книжка и свидетельство об окончании курсов визажистов-гримеров?

– Ой, простите, завтра принесу.

– Ладно, – вдруг подобрел Батурин, – можешь начинать. Условия царские – работаешь каждый день, выходной один, плавающий, оклад семьсот рублей.

– Сколько?!!

Юлий улыбнулся:

– Сказал же, райское место! Целых семь сотен за ерунду, лучше службы не найти. Кстати, в буфете скидка и в твои ящики с косметикой никто не лезет, закупай что надо за наш счет. Согласна?

Если бы я на самом деле решила устроиться визажистом, то моментально унеслась бы прочь из «Лео» с его «царскими» условиями. Работать шесть дней в неделю за семьсот рублей в месяц! Ну и ну! Теперь понятно, отчего в театре дефицит гримеров.

– Так как? – весьма недовольно поторопил меня Юлий. – Да – да, нет – нет, поживей определяйся.

– Большое спасибо, я согласна.

Юлий хлопнул кулаком по столу.

– Пиши заявление, заполняй анкету и дуй в девятую комнату, там Галя сидит, завцехом бутафории и реквизита, поступаешь под ее начало.

Галя оказалась женщиной необъятной толщины.

– Хорошо бы ты у нас до лета проработала, – одышливо просопела она.

– Так до июня всего ничего осталось, – улыбнулась я.

Галя вздохнула, окинула меня настороженным взглядом и поинтересовалась:

– И где ты служила?

– На радио, – брякнула я, – «Бум» называется, там руководство сменилось, нас вон выгнали и новых сотрудников набрали.

– Ладно, – кивнула Галя, совершенно не удивившись тому, что на радиостанции потребовался специалист по макияжу, – на своем работать будешь?

– Вы о чем?

– Косметику принесла?

– Нет.

– Ну тогда бери вон тот чемоданчик и ступай к Щепкиной, – неожиданно весело улыбнулась Галя, – у нас по штату три гримера, реально есть одна Олеся, теперь еще ты. Наши актеры в основном сами справляются, но бывает грим сложный, как в пьесе «Собака-вождь», вообще чума! И, кроме того, есть дамы, не желающие лично прикасаться к краскам. Значит, тебе работать со Щепкиной! Сейчас шлепай к Софье, да будь осторожна.