Услышав о Юрином бегстве, я примчалась к подруге, думала, застану ее в жестокой депрессии, но Лара совершенно неожиданно для меня оказалась вполне довольна жизнью. Дальше выяснились уже совсем интересные вещи. Давным-давно не работающая Лариса стала владелицей сети салонов красоты, приносящих совсем неплохой доход. Квартира, особняк и парочка машин отошли ей в результате дележа нажитого с супругом имущества. Майя как училась в элитном колледже, так там и осталась. Новые колечки и сережки появляются у девочки по-прежнему. В общем, в жизни матери и дочери не изменилось ничего, только Юра испарился. А еще раз в месяц Лариса на неделю обязательно летает в Чехию.

– У меня такие проблемы с желудком, – закатывает она глаза, – не передать словами. Вот только на лечебной воде и тяну.

Но нежно-розовый цвет лица подруги, блестящие глаза и изумительной красоты волосы мешают мне поверить ее стонам. Скорей всего, Юра купил в Чехии дом, и это к мужу, а не на минеральные источники катается Лариса. Но юридически к ней нельзя предъявить никаких претензий. Откуда деньги на широкую жизнь? Помилуй бог, салоны приносят прибыль, а супруг присылает через адвоката алименты. Где муж? Лара понятия не имеет, и потом, она же в разводе, поэтому судьбой Юры не обеспокоена. Отчего мотается в Чехию? А что, нельзя? Желудок болит…

Притащив меня в кухню, Лариса воскликнула:

– Ты не против здесь посидеть, по-простому? Или в гостиную пойдем?

Я окинула взглядом тридцатиметровое пространство, забитое дорогой мебелью, и, подавив ухмылку, ответила:

– Лучше тут, без затей.

Лариска распахнула огромный, трехдверный холодильник, заставила похожий на взлетную полосу стол вкусностями и села в кресло с золочеными ножками.

– Слышала, Роза Калинина замуж выходит!

– Да ну? – удивилась я. – В пятый раз?

– В седьмой.

– И кто счастливый жених?

– Ваня Ромов.

– Он же на Милке женат!

– Уже нет, – широко улыбаясь, сообщила Лариска.

Следующий час мы, поедая пирожные, самозабвенно сплетничали. Потом я спросила:

– Майка куда поступает? В МГИМО?

Лариска махнула рукой.

– Ты прямо в самое больное место ткнула. Никуда!

– Как это? – оторопела я. – Такой плохой аттестат?

Лариса усмехнулась:

– Нет, из нашего колледжа одни отличники выходят. – В чем же дело?

– Учиться не желает.

Я молча стала вертеть в руках чашку. Маечка выросла в полнейшем благополучии. Все ее желания, даже самые наглые и безобразные, мама кидалась выполнять со всех ног. У Лариски, проведшей первую половину жизни в тотальной нищете, возникло острое желание дать родной кровиночке все, и даже больше.

– У меня ни детства, ни юности не было, – бубнила Лара, приобретая Майе пятьдесят восьмую пару босоножек, – пусть ребенок растет счастливым.

И вот вам результат. Майю ничто не интересует, получать профессию она не желает, да и зачем? Мама же все приносит в клювике.

– На высшее образование ей наплевать, – жаловалась Лариска, – не поверишь, чем она занимается!

На лице давней подруги появилось такое горькое выражение, что я испугалась и тихо попросила:

– Скажи скорей, может, вместе выход из положения придумаем!

Лариска покачала головой:

– Ну, беда! Знаешь, с чего началось?

– Нет.

– Почти год назад я позвала на ее день рождения группу «Dorc», припоминаешь?

Я напрягла память. Майя появилась на свет шестого сентября. С тех пор этот день в семье Капкиных отмечают как сногсшибательный праздник, причем в прямом смысле этого слова. Вина, водки, коньяка столько, что гостей сшибает с ног. С каждым разом рождение дочери обставляется все шикарней. Чего только не придумывала Лариска. Однажды она выдала всем гостям маскарадные костюмы, и мы изображали героев сказок «Тысячи и одной ночи». Через год была устроена водная феерия с купанием в бассейне, на двенадцатилетие Майи гости играли в сыщика и вора, причем спектакль был так искусно поставлен, что кое-кто лишь к концу вечера сообразил, что приехавшая милиция, дотошно допрашивающая присутствующих, на самом деле группа актеров. На фоне всех прежних придумок прошлогодняя вечеринка казалась самой незатейливой. В саду, под шатрами, были раскинуты столы, а на сооруженной сцене пели трое парней с гитарами, группа «Dorc».

И вот сейчас выясняется, что именно в тот день, шестого сентября, и произошла судьбоносная встреча Майи с шоу-бизнесом. Девочка ухитрилась подружиться с солистами: Никитой, Ваней и Лешей. К слову сказать, парни были ненамного старше ее. Так вот, юноши предложили Майе спеть с ними, она пришла в восторг, схватила микрофон, и неожиданно выяснилось, что у нее имеется вполне приятный голос и хороший слух.

Заработав первые аплодисменты, девочка опьянела от успеха и стала мотаться с «Dorc» по концертам.

Лариса сначала насторожилась и быстро навела о мальчишках справки. Полученная информация совершенно успокоила мать. Никита был сыном в прошлом очень популярного эстрадного певца. Ваня родился в семье писателя. У Леши отец – генерал, а мама – актриса. Юноши, как это ни странно, не пили, не кололись, не нюхали всякие порошки, а вели скромный образ жизни, пытаясь взобраться на вершину музыкального Олимпа. Родители, как могли, помогали детям, кто советом, кто деньгами, кто связями. Ребята уверенно чувствовали себя во втором эшелоне, довольно неплохо зарабатывали и надеялись в будущем на успех и громадные сборы.

Лариска решила не препятствовать хобби дочери. В конце концов, петь перед залом совсем не зазорно, к тому же Майя вдруг стала зарабатывать, правда, немного, но на колготки и косметику она больше денег не просила, да и колледж девочка не забросила, училась по-прежнему хорошо.

Положение резко изменилось в мае. Отец Никиты долгое время уговаривал очень известного продюсера Романа Волкова взять «Dorc» под свое крыло. Роман кривлялся, отказывался, но в конце концов согласился посмотреть на ребят. В результате он вынес вердикт: группа «Dorc» в нынешнем составе его совершенно не интересует, песни идиотские, голоса простые, подобных «бэндов» в России тысячи, в каждой школе имеется группа подростков с гитарами и ударной установкой. Но вот если Майя захочет начать сольную карьеру, Роман попытается сделать из нее звезду, в девушке есть нечто такое, что должно зацепить публику.

Лариса, услыхав сделанное продюсером по телефону предложение, моментально воскликнула:

– Нет, Майе надо поступать в институт!

– Хозяин – барин, – равнодушно обронил Волков и отсоединился.

Примерно через два часа домой прибежала Майя и устроила матери феерическую истерику.

– Никакого дурацкого МГИМО! – топала она ногами. – Хочу петь! Волков из меня звезду сделает! Да он такой! Супер! Он первый! Он раскрутил Марго!

– Это кто? – спросила Лариса.

Майя подскочила к телевизору, ткнула пальцем в кнопку, экран покрылся разноцветными пятнами, и Лариса увидела тощую блондиночку. Невероятно пышная, скорей всего, ненатуральная грудь певички была почти обнажена и усыпана весело переливающимися блестками, коротко стриженные черные волосы торчали ирокезом, разноцветные тряпочки едва прикрывали точеную фигурку дивы. Притопывая ножками, обутыми в блестящие сапоги-ботфорты, певица выдавала странный текст: «Ты ушел навсегда, я вернулась к себе, а зачем же мне я, если нету тебе».

– «Тебе», – повторила растерянно Ларка, – наверное, «тебя»!

– Мама, – взвизгнула Майя, – не занудничай! «Тебя» на музыку не ложится! Не в словах соль! Это Марго. Ей на год больше, чем мне, а она все имеет!

– У тебя тоже все есть, – робко заметила Лариса, – если машина надоела, можем купить более дорогую иномарку. Поступай в институт.

– И что потом? – заорала Майя. – Получить диплом, сесть в кретинской конторе, выйти замуж, нарожать сопливых уродов, а дальше, дальше? Могила? Нет уж, я хочу славы! Славы! Славы! Поняла!

– Да, – в полном ужасе кивнула Лара, потом, не сдержавшись, ткнула пальцем в экран: – Мечтаешь стать такой, как она?