Лаура пришла домой и сказала маме:
– Может, мне пойти учиться на медсестру? В музыкальном училище психи работают! Один препод мне сказал, что я… цыганка. В моем голосе ему какой-то надрыв послышался!
Вот тут-то мама и сообщила дочери о бабушке Шуре.
– Но почему ты раньше ничего о своих родителях не рассказывала? – только и сумела выдавить из себя пораженная Лаура.
Маша мягко попыталась объяснить разгневанной Лауре суть.
– Я не стыжусь ни отца, ни матери, но люди злы и примитивны. Подавляющее большинство окружающих считают, что все цыгане – воры и обманщики. Только скажешь кому: «Я цыганка», мигом через левое плечо плюют и кошелек к себе изо всех сил прижимают. Мой тебе совет, лучше сообщай всем, что бабушка у тебя грузинка, армянка, скажем, молдаванка, кто угодно, но про цыган молчи.
– Глупости, – отрезала Лаура, – я не собираюсь никого обманывать!
Мама только укоризненно покачала головой:
– Осторожней, доченька!
– Может, во времена твоего детства и следовало трястись по поводу национальности, но сейчас все иначе, – упрямо заявила Лаура.
Очень скоро выяснилось, что Маша была права. Лаура, придя в первый день на занятия, гордо объявила однокурсникам:
– Я цыганка.
Ребята начали шушукаться, а на большой перемене одна из девушек подошла к Лауре и попросила:
– Погадай мне.
– Не умею, – ответила та.
– Ой, не ври! Вы, цыгане, рождаетесь с картами в руках! – безапелляционно воскликнула однокурсница.
Слова «вы, цыгане» Лаура с тех пор слышала очень часто. Например, от педагогов, упрекавших ее в лени.
– Вы, цыгане, с пеленок поете, а ты не желаешь разрабатывать голос…
– Вы, цыгане, танцуете еще в животе у матери, а ты не хочешь работать у балетного станка…
– Вы, цыгане, способны одновременно на трех гитарах играть, а ты два аккорда никак не освоишь…
К третьему курсу Лаура наконец-то распелась, и тогда характер замечаний изменился.
– Вы, цыгане, вечно опаздываете…
– Вы, цыгане, слишком шумные…
– Вы, цыгане, чересчур активные…
Куда ни кинь, всюду клин. Пока Лаура делала ошибки на занятиях по танцам и давала «петуха» в хоре, ее упрекали в несоответствии цыганским талантам, а едва она стала походить на бабушку и маму – начали обвинять в «цыганщине».
Потом случилась неприятность: у одной из преподавательниц исчез кошелек, в училище приехали люди в форме и начали с пристрастием допрашивать… Лауру. Девушка очень удивилась.
– Отчего ко мне столь пристальное внимание? – спросила она у дознавателя. – В день, когда украли деньги, я на занятия не приходила, болела, вот справка.
– Вы, цыгане, известные хитрецы, – ляпнул мент, – алиби заранее заготовила.
Лаура встала и вышла. В училище она вернулась лишь после того, как выяснилось: кошелек найден – преподавательница просто забыла его дома, оставила в другой сумке. Лауре очень не хотелось видеть однокурсников, на занятия девушка пришла лишь по одной причине: до получения диплома оставался месяц.
Обретя нужную бумагу, Лаура устроилась в… риелторское агентство и стала продавать квартиры.
– Отстань, мама, – отмахивалась она от Маши, – сцена не для меня. Есть бумажка об образовании, и ладно.
Теперь Лаура не рассказывала никому о своих корнях. А как бы вы поступили, узнав, что женщина, которой следует для совершения сделки вручить деньги и документы, цыганка? Только не говорите, что с радостью доверитесь подобной особе. Поэтому Лаура сделала гладкую прическу, прекратила носить любимые ею яркие вещи, облачалась в строгие офисные костюмы. И если в ее присутствии заходила речь о родителях, не моргнув глазом она сообщала:
– Когда-то давно, в тридцатые годы двадцатого века, в СССР из Испании привезли много детей коммунистов, чтобы спасти их от режима Франко. Я потомок одного из них, в моих жилах течет кровь идальго.
Лишь один раз Лаура нарушила данный себе запрет и рассказала правду о маме-цыганке. Сделала она это во время обеда, на который была приглашена своим женихом Яковом. Поскольку дело явно катило к свадьбе, то Лаура решила сообщить будущей свекрови правду о своем происхождении.
Уже за чаем Сара Абрамовна неожиданно спросила:
– У вас редкое имя. Отчего родители так назвали дочь?
– Мама захотела, – улыбнулась девушка. – Она в момент беременности читала книгу, и там была главная героиня Лаура, которой очень везло. Мама надеялась, что имя принесет мне удачу.
– Ну, в одном она права, – кивнула Сара Абрамовна, – вы встретили Яшеньку, следовательно, можете считаться редкостной счастливицей. Скажите, дорогая, хм, вы ведь не еврейка… Внешность на первый взгляд семитская, но только на первый взгляд… Не сочтите мой вопрос за бестактность, мы скоро станем родственниками.
– Я цыганка, – коротко ответила Лаура.
Сара Абрамовна уронила вилку, а Яков от неожиданности ляпнул:
– Ты мне этого раньше не говорила.
– Ты меня раньше об этом не спрашивал, – пожала плечами невеста.
– Попробуйте пирожки, – слишком приветливо заулыбалась Сара Абрамовна. – Изумительно получились!
Званый ужин был в субботу. В воскресенье и в понедельник Яков не звонил, а во вторник объявился и сказал:
– Мама приболела, на этой неделе нам не встретиться.
Через четырнадцать дней Лаура решила сама побеспокоить Яшу. К телефону подошла Сара Абрамовна и сухо сказала:
– Яков уехал в длительную командировку. Вы, деточка, должны понять, мой сын еще слишком молод для стабильных отношений, ему следует думать о карьере.
Это было последним ударом. С тех пор Лаура крепко зарубила себе на носу: никаких откровений о цыганских корнях. Маша оказалась права, от правды – одни неприятности.
В прошлом году Маша умерла, и Лаура с тех пор живет одна. Замуж не торопится: она очень хорошо зарабатывает, и материальной необходимости в браке нет, великая же любовь в ее жизни пока не случилась. Но от отсутствия кавалеров риелторша не страдает. В общем, Лаура вела замечательную, вполне ее устраивающую благополучную жизнь.
Но неделю назад плавное течение дней было нарушено визитом некоего господина Панкина. Лаура слегка удивилась, увидев на пороге собственной квартиры незнакомого, хорошо одетого мужчину, и воскликнула:
– Вы к кому?
– Иванова Лаура Михайловна тут проживает? – ласково осведомился дядька.
– Это я, – кивнула девушка.
– Очень рад, – еще шире заулыбался незваный гость и протянул Лауре визитку.
– «Панкин Николай Олегович, адвокат», – прочитала вслух девушка. – Простите, пока ничего не понимаю.
– Разрешите войти и объяснить суть? – спросил Панкин.
Лаура посторонилась, пропуская его.
– Пожалуйста, только в квартире не прибрано, я не ждала гостей.
– Право, ерунда, – быстро ответил юрист, вешая на крючок вызывающе дорогое пальто, подбитое натуральным мехом. – Буду краток: ваш отец, Антонов Михаил Петрович, в курсе, что Мария умерла.
– Кто? – попятилась Лаура.
– Ваш папенька.
– Как его зовут?
– Антонов Михаил Петрович, – слегка удивленно отозвался законник. – Вы не знали имени отца?
– Н-нет, – ответила девушка.
– Как же так? – изумился Панкин. – А отчество? Оно ведь у вас по отцу – Михайловна!
– Думала, мама его просто так записала, – пробормотала Лаура, – случайное.
– Нет, конечно, – потер руки Николай Олегович. – Неужели Мария не открыла вам правду?
Лаура помотала головой.
Панкин крякнул.
– Тогда придется мне. Честно говоря, я-то полагал, что вы в курсе и выполняете отцовскую просьбу. Кстати, Михаил Петрович долгие годы мучается чувством вины перед вами и решил… Ладно, давайте по порядку.
На голову оторопевшей Лауры свалилась совершенно невероятная информация. Оказывается, у Маши был роман с неким Антоновым, и в результате родилась девочка, названная Лаурой. Имя мама взяла вовсе не из книжки – Лаурой звали сестру Михаила, горячо им любимую, умершую молодой.
