Легче всего создаются трудности. Причем в подавляющем количестве случаев человек собственными руками выращивает дерево неприятностей, а когда на нем начинают весело распускаться яркие цветы, усиленно льет в кадку воду и удобрения.

Увы, все вышесказанное стопроцентно относится и ко мне.

Много лет я, Евлампия Романова, ощущала себя лишней на празднике жизни, потом наконец-то обрела семью, совершенно замечательную: подругу Катю, ставшую мне сестрой, кучу детей и домашних животных. К этому подарку судьбы прилагалась и возможность никогда не ходить на службу, так как за хозяйством необходим глаз да глаз.

Все члены нашей огромной фамилии очень любят покушать, и большую часть дня я теперь провожу, приковавшись к плите. Может, кому подобная жизнь и кажется ужасной, но я-то, выросшая единственным, тщательно опекаемым ребенком у сверхзаботливой мамы и более чем тревожного папы, мечтала о многочисленной родне. А еще мне казалось, что выпекание пирожков, жарка котлет и варка борща невероятно увлекательное занятие.

Но человек крайне противоречивое животное. Любая бродячая собака, попав с улицы в уютную квартиру, где ее мгновенно начали обожать хозяева, легла бы на подстилку в кухне и ощутила полнейшее блаженство. Я же, получив наконец доступ к плите, истово занималась кулинарией… примерно месяц, а затем стала тяготиться ролью поварихи, поняв, что Господь явно имел на мой счет иные планы. С одной стороны, мне очень хотелось, налепив пельменей, плюхнуться у телика с вязанием, с другой – было стыдно не приносить в дом ни копейки.

И Катя, и Сережка, и Юлечка, и Вовка Костин без устали повторяли:

– Лампа, у нас нет особых материальных проблем, будет лучше, если ты стала бы заниматься исключительно хозяйством.

Я соглашалась с членами семьи, но потом в голову пришла интересная мысль: мне надо есть, в смысле питаться. А кто не работает, тот, понятное дело, не имеет никаких деликатесов. Да бог с ней, с черной икрой, опасная, между прочим, для здоровья вещь, овсянка куда более полезна, но только и геркулес в магазине бесплатно не дадут. Хорошо, стоя у плиты, голодной не будешь, но еще нужно одеваться: брюки, свитерок, ботинки. Ладно, я не шмотница, но голой и босой по улицам не пойти.

Кстати говоря, домашние отдают зарплату мне, я планирую расходы, отвечаю за пополнение накопительного фонда, являюсь, так сказать, основным банкиром. Но запустить лапу в заначку, чтобы приобрести себе, допустим, приглянувшуюся курточку, мне стыдно.

А еще у людей случаются дни рождения, на дворе наступают Новый год, Пасха, 8 Марта, 23 февраля, и следует дарить домашним милые сувениры. Ну, не могу же взять Юлечкину зарплату и купить ей на ею же заработанные рубли, допустим, духи. Согласитесь, это смешно!

Впрочем, все вышеперечисленные «занозы» можно было и не заметить, но, бегая с утюгом и веником по дому, я быстро превратилась в «ты бы». Только и слышно было: «Лампа, ты бы сходила за хлебом…», «Лампуша, ты бы купила крем для обуви…», «Лампудель, ты бы погладила мне брюки…», «Ламповецкий, ты бы приготовила холодец…» и так далее. В общем сплошное, «ты бы…», «ты бы…».

Потом возникла еще одна, совершенно парадоксальная ситуация. Вроде сижу день-деньской дома, следовательно, по мнению окружающих, являюсь лентяйкой, ни фига не делаю, и для таких, как я, придуманы сериалы про латиноамериканские страсти. Но знаете ли, мои дорогие, наслаждаться лентами про чужие семейные передряги у домашней хозяйки особого времени нет. Утром вскочила раньше всех, приготовила завтрак, проводила домашних в школу, на работу, помыла посуду, убрала квартиру, сунула белье в стиральную машину, сбегала на рынок, зарулила в супермаркет, приволокла пудовые сумки, разобрала их, распихала пакеты по полкам, приготовила обед-ужин, погладила рубашки и кофточки, пришила пуговицы, плюхнулась в кресло с вязанием в руке, только-только перевела дух и расслабила ноющую спину, как уши уловили звук открывающейся двери и бодрый мужской голос:

– Ау! Есть кто живой? Есть хочу, умираю.

При этом учтите, что в нашей семье нет младших школьников и из моего расписания выпали такие «прелести», как «отвод» сопротивляющегося чада на занятия, «привод» его назад, проверка домашних заданий, поездка с дитяткой в спортивный зал, музыкальную школу, художественную студию, кружок икебаны, танцевальный класс и иже с ними.

Вот он, удел домохозяйки: то, как она вспуганной кошкой металась по маршруту школа – магазин – дом – плита – стиральная машина – гладильная доска – школа – дом – кружок мягкой игрушки – репетитор по английскому языку – дом – тетради с заданиями по всем предметам – угол – ремень – магазин игрушек – дом… не видели ни муж, ни свекровь, ни другие родственники. Зато, вернувшись домой, все они приметили вас в кресле у телика и сделали вывод: хорошо живется лентяйке!

Именно поэтому, просуществовав некоторое время домашней хозяйкой, я бросилась искать работу. Ведь, устроившись на службу, я смогу спокойно несколько раз в день пить чай и кофе, лакомиться тортом, булочками, курить, обсуждать с коллегами модные прибамбасы и новинки косметологии, сплетничать (поверьте, у несчастной, не служащей нигде женщины времени на сии мелкие радости просто нет!). А потом, заявившись домой, с чистой совестью упаду в кровать, обложусь любимыми детективами и спокойно отвечу на нытье домашних:

– Я работаю, как и вы, почему должна идти заваривать всем чай? Сами постарайтесь. Кстати, мне принесите с вареньем!

Но увы, девушке, имеющей в кармане диплом о высшем музыкальном образовании, в нашем мире перекошенного капитализма в стадии накопления богатства устроиться очень трудно. Кем я только не служила… не стану сейчас перечислять конторы и должности.

В конце концов мне улыбнулось счастье. Зная о том, что Лампа Романова всегда мечтала работать детективом, Володя Костин сжалился и пристроил подругу в агентство, которым руководит мужчина со странным именем Юрий Лисица.

Идя в первый день на работу, я ощущала настоящее счастье, но, когда оказалась на месте, восторга поубавилось.

Детективное агентство располагалось в крошечной комнатенке, на первом этаже некоего НИИ. Ранее институт был престижным местом, а его сотрудники получали хорошую зарплату, но после перестройки учреждение захирело, и директор, дабы не скончаться от голода, начал сдавать в аренду лаборатории и даже отдельные кабинеты. Сейчас то, что осталось от НИИ, ютится на третьем этаже в двух чуланах, а все помещения заняты конторами, вход в бывшую цитадель науки украшают разномастные таблички типа «Натяжные потолки», «Печи и камины», «Оборудование для дайвинга», «Стоматолог», «Анализы за один день», «Педикюр и маникюр» и так далее.

Наше агентство уютно устроилось в самом конце коридора, между туалетом и секс-шопом, поэтому в дверь к бравым сыщикам частенько ломятся растрепанные тетки с радостным вопросом:

– А где тут у вас пописать?

Не может наша фирма похвастаться и огромным штатом работников. Собственно говоря, служащих немного, а если честно – совсем мало. Меньше некуда – я одна. Юра является моим начальником. Это все.

Клиентов у нас за три месяца не случилось, зарплату мне дают грошовую, правда, Юрик обещает большой процент, если получит в конце концов заказ и успешно выполнит его. Но пока что о таком заказе ничего не слышно, и я, поджидая клиентов, тихо и мирно сижу в «офисе» с романом Марининой в руках. Одна радость – теперь могу совершенно спокойно читать любимые книги, прерывая упоительное занятие лишь для того, чтобы ответить очумелым согражданам:

– Здесь писать нельзя. Конечно, мне жаль, что не могу вам помочь, но в нашей комнате стоит лишь письменный стол, унитаз расположен за соседней дверью.

Вот и сегодня, не успел взор уцепиться за страницу, как послышался скрип, а затем смущенное покашливание.