Весна. Прекрасная погода. Температура примерно плюс двадцать. Бронепоезд «Ти-Рекс» медленно катит по одноколейной ветке вдоль берега. Легкий ветерок дует со стороны гор, и пахнет не так погано, как обычно. А обычно пахнет клоакой. Правда, клоака огромная. Кажется, раньше она называлась Каспийское море. Сейчас это просто невероятная лужа отходов, дерьма и нефти. Вообще-то я ничего не имею против нефти – мы перегоняем из нее бензин. Но она убила этот мир…

(Припоминаю, что лишь однажды нас обстреляли с моря. Метрах в трехстах от берега дрейфовал какой-то катер с двумя орудиями и несколькими придурками на борту. Судя по «Веселому Роджеру», болтавшемуся на мачте, парни решили поиграть в пиратов. Это точно были не компы – у компов с юмором туговато. А так повеселились все, особенно наши канониры. Самое смешное началось, когда катер разломился пополам и пошел ко дну. Горе-пираты стали тонуть, захлебываясь в вязком черном дерьме. Мы наслаждались зрелищем, пока все не кончилось.

То был уникальный случай; больше ничего подобного не повторялось, а жаль. Настоящая угроза исходит не от бродячих банд.)

Паровоз прицеплен сзади, чтоб не дымил в нос. У Мозгляка послеобеденная расслабуха. На крыше вагона устроен бар под навесом, поставлены столик, диван и несколько кресел с порезанной кожаной обивкой, но зато мягких, больших и удобных. В гостях у босса растаман, которого мы подобрали пару дней назад и спасли от компов. Он сообщил, что зовут его Тош.

Растаман был курьером и тащил мешок анаши из самой Чуйской долины. Герой-одиночка. Теперь он вряд ли доберется до цели, но Мозгляк еще не успел его огорчить. Тош пребывает в приятных иллюзиях относительно своего будущего. Он скручивает папироски со шмалью и угощает; босс изредка затягивается.

Я на разливе. Периодически наполняю три глиняные кружки самогоном из трехлитровой бутыли. Выпито уже изрядно, и растаман горячится. От волнения он трясет своими многочисленными засаленными косичками, похожими на жирных узловатых змей. И орет:

– Клянусь, видел челнок своими глазами! Чтоб мне больше ни одного косяка не забить, если вру! Стоит в ангаре – исправный, с залитыми баками, полностью снаряженный. Тебя дожидается. Охраны почти нет. Рядом с десяток фраеров яйцеголовых ошиваются – для предполетной подготовки. Да парочка компов на КПП. Их всех за минуту передавить можно. Степь кругом – на сотню километров. Они на вертолеты рассчитывают. Но с твоей-то кодлой и вооружением прорвемся – раз плюнуть!..

Мозгляк смежил тяжелые веки и слушает. Иногда позевывает, вежливо прикрывая пасть пухлой ручкой. Манеры! Босс у меня породистый. И не поймешь, верит он растаману или тот ему для развлечения нужен. Вместо телеящика. Живой клоун – всегда интереснее…

– Да пойми ты! – мечет слюну растаман, и Мозгляк брезгливо оттопыривает губу. – Всего за пару месяцев дотарахтим – на твоей-то телеге! Такой шанс раз в жизни бывает! В челнок сядем – и тю-тю! Прощай, Зона!

– Куда? – лениво спрашивает Мозгляк с видом полнейшего равнодушия. Но этот вид может быть обманчив. Вполне вероятно, что в гениальной башке босса уже завертелись варианты. Во всяком случае, информацию он принял к сведению и уже никогда не забудет.

– Что – куда? – не понимает растаман.

– Куда «тю-тю», спрашиваю?

Тош аж подскакивает в кресле:

– Как – куда?! Да куда угодно! Лишь бы подальше от этой гребаной помойки! Из Зоны смоемся, догоняешь? Разве этого мало?!

Мозгляк смотрит на него, приоткрыв один глаз. Взгляд саркастический, прямо-таки убийственный. Но курьер слишком увлечен перспективой, открывшейся его воображению, а игре воображения поспособствовала шмаль.

Признаться, я тоже под впечатлением. Побег? Еще недавно я не смел о таком и помыслить. Ручаюсь, что все наши парни будут не против. Мнение баб и Гыдла – не в счет. Тем более что речь-то идет всего о каком-нибудь десятке яйцеголовых и парочке компов! Вертолеты? А на хрена тогда бронепоезд? На «Ти-Рексе» и зенитные пушки с боекомплектом припасены. Спасибо Мозгляку – его идея!

Да, чем больше я об этом думал, тем сильнее возбуждался. Наших хлебом не корми – дай только яйцеголового вниз яйцом подвесить! Да спросить потом: чем ты думал, ублюдок, когда разное дерьмо изобретал?..

– Ладно, – милостиво бросает Мозгляк, которого Тош, очевидно, утомил своим чрезмерным энтузиазмом. – Я подумаю.

– Шо тут думать?! – Растаман не угомонился, и мне пришлось напомнить ему, кто тут босс.

Встаю, подхожу, бью под дых. Беру за шиворот, опускаю в люк. Внизу Пашка Свинец принимает тело. Вся операция по эвакуации неугодного объекта с глаз долой занимает не больше десяти секунд. Мозгляк снова может наслаждаться пейзажем.

Едем дальше. Колесики усыпляюще монотонно постукивают на стыках. У босса продолжается сиеста. Тревожить, стало быть, не рекомендуется. Он развалился на диване и докуривает папиросу. Глубоко затягивается. Такая голова нуждается в стимуляторах…

Я пытаюсь расслабиться. Не получается. Чертов растаман душу разбередил, покоя лишил. И чувствую, что надолго. Только подумать: челнок! Это же надо! Исправный, залитый топливом. Стоит, ждет тех, у кого хватит духу рискнуть. Нас, значит. Упорхнем из проклятой Зоны – прямиком в рай! На небеса… Дух захватывает!

Мозгляк спросил: «Куда?» А вот лично у меня подобных вопросов не возникает. Тут я с растаманом согласен. Куда угодно, лишь бы вырваться из этой клоаки! Прочь! Подальше! И навеки!!!

…Наливаю себе полную кружку. Выпиваю залпом – с горя. Пока пьяненький, кажется, что вот-вот взбунтуюсь, если Мозгляк откажется на этот, как его… Байконур двигать. Зарежу толстозадого, или подушкой задушу, или с поезда сброшу – и повернем мы с парнями «Ти-Рекс» в другую сторону…

Нет, погорячился. Вспомнил, что никого я прикончить не смогу (кроме компа, конечно, – но они ж и не живые!). Метка Каина не позволит. Да и сам себе не позволю – прежде всего. Хватит с меня Зону топтать. Нахлебался по горло. На свободу хочу. На Байконур.

Мозгляк, кажется, уже дремлет. А меня так и подмывает расспросить, что он там надумал. Знаю точно: он все сразу решил. С его извилинами долго соображать не требуется. «Многофакторный анализ» – вот как он это называет…

– Босс, а, босс?

– Ну, чего тебе?

– Он тут вроде насчет челнока болтал… – говорю я с деланным безразличием, как бы от скуки. – Может, правда?

Сколько лет Мозгляка знаю – пора понять, что этого стервеца не проведешь. Он ухмыляется, но так, что у меня, поддатого, мороз по коже.

– Успокойся, сынок! Слюни подбери. Никакого челнока нет и в помине.

– Но если все-таки правда?

– Значит, тем более нельзя нам туда соваться. Ловушка это, наверняка. Понимаешь? Судейские приготовили для таких олухов, как ты, например. Не удивлюсь, если они и растамана подослали…

– А может, они челнок для себя держат? – пробормотал я, чувствуя себя так, словно небо падает и вот-вот всех нас раздавит. – На случай, если смываться придется?..

– О, Господи! – вздыхает Мозгляк с видом святоши, перепутавшего монастырь с публичным домом. – Избавь нас от лукавого!.. Мы куда едем, сынок? – продолжает он почти ласково.

– Вроде в Москву…

– Не «вроде», а в Москву. И зачем же мы туда пробираемся, деточка? Зачем невзгоды преодолеваем, с компами сражаемся? Зачем все это?

– Чтоб отвоевать у неверных Гроб Господень! – сказал я с дутым пафосом.

– Вот. Наконец-то. Так на хрена мне твой челнок нужен? Я людишек полезным делом занял, можно сказать, душеспасительным, цель перед ними поставил, глаза слепцам приоткрыл – и ты думаешь, я допущу, чтобы какое-то немытое чмо своей болтовней всю мою Доктрину Спасения разрушило?!

Теперь настала моя очередь спрашивать ему в тон:

– А на хрена отвоевывать Гроб Господень?

– Во искупление вины.

– Перед кем? – спросил я, прикинувшись дураком. Иногда у меня это настолько хорошо получается, что я думаю: а стоит ли прикидываться? Во всяком случае, на этот раз даже Мозгляк поверил. Он так и сказал: