Все трое здесь. Как на ладони.

Смазчик среагировал раньше всех. Услышав шорох, он начал оборачиваться, одновременно скидывая с плеча АКМ. Я дал ему себя увидеть и дуплетом всадил две пули – в грудь и в горло. Изо рта мародера хлынула кровь, так и не закончив разворот, он повалился на землю.

С другой руки я подстрелил Грува. Наган чуть подвел меня, прицел сместился вправо, и свинец пробил мерзавцу легкое, а не сердце. Он вскинул руки, пытаясь закрыть пузырящуюся кровью рану, но вторая пуля вошла ему в переносицу. Теперь уж я не промахнулся ни на миллиметр.

Скинни же сделал именно то, что я от него ожидал. Ухватил девчонку за плечи, развернул перед собой, чуть присел.

Ей было на вид лет семнадцать, может, чуть больше. Хрупкая, испуганная. Зареванное лицо, растрепанные волосы… Я успел поймать ее взгляд – она смотрела на меня с отчаянной мольбой. Губы тряслись от страха и отвращения.

Скинни завопил:

– Эй ты, урод! Еще один выстрел – и… Понял, штамп? Нарежу ее на куски!

Я резко прыгнул в сторону, уходя с линии огня. Вовремя. Из темноты по гребню хлестнула очередь.

Четвертый! А ребятки-то оказались еще более ушлыми, чем я думал поначалу. Даже о внешнем боевом охранении подумали. Пока старшие развлекались с девочкой, младшенький (в дозор обычно ставят шестерок) бродил кругами, охраняя покой.

Цепочка пыльных фонтанчиков снова потянулась ко мне. Двойным перекатом я ушел в темноту, ни на секунду не спуская глаз с гребня «моего» холма. Если я все правильно понимаю, то вот сейчас…

Мы увидели друг друга почти одновременно. Ну, может быть, я – на мгновение раньше.

Оно стоило ему первого выстрела.

Я палил с неудобной руки, лежа, одновременно держа на мушке Скинни, который, решив, что теперь мне не до него, вот-вот должен был ослабить давление лезвия на шею бедной девчонки. ПМ плюнул огнем и свинцом. Потом еще раз.

Парень на холме сложился пополам. Выронил в траву «хеклер», но все-таки успел меня зацепить последней очередью: правое бедро обожгло огнем.

Я выплюнул зарядку нагана, что с самого начала перестрелки сжимал в зубах.

И крикнул девчонке:

– На землю!

С выдохом последнего слога я поймал на мушку нагана Скинни и в тот момент, когда жертва в его руках дернулась в сторону, прострелил мародеру коленную чашечку. Он зашипел от боли, осел на покалеченную ногу, чуть качнулся.

Девчонке этого хватило. Она оттолкнула руку с ножом, вывернулась и отскочила прочь.

И тут Скинни меня удивил. Стервятники, как оказалось, тоже бывают не из робкого десятка. Он не стал просить пощады, пытаться отползти прочь. И не стал хвататься за пушку: понимал, что следующая моя пуля успокоит его навеки.

Он кинулся на меня. Прыгнул с места, приземлился на здоровую ногу и еще одним, последним усилием бросил тело вперед.

Мы ударили одновременно. Нож я успел блокировать локтем, приняв лезвие в плечо, на два пальца ниже шеи. Не дотянулся ты, Скинни.

И успел заметить, как триумф и боль в его глазах сменились разочарованием и предчувствием неизбежной смерти.

Ствол нагана выбил ему передние зубы и уткнулся в нёбо.

Бухнуло совсем негромко, словно на стволе нагана стоял глушитель. Пуля прошла насквозь, выбив с затылка изрядный кусок черепа. Во все стороны брызнул сноп красных ошметков.

Он опрокинулся на спину, дернулся, как придавленная ногой личинка, и затих.

Я упал рядом. Навалилась пульсирующая боль в ранах, перед глазами опять кружились разноцветные пятна, на губах – привкус крови. Я выронил оружие, с трудом пошевелил здоровой рукой. Приподнял голову, чтобы посмотреть, как там девчонка.

Рядом ее не было – убежала, наверное, пока мы тут развлекались. Ну и правильно: незачем подставляться еще раз.

Из распоротого плеча толчками выплескивалась кровь, бедро онемело, и я почти перестал его ощущать. Мир начал стремительно сужаться.

Надеюсь, ты ждешь меня, Силь… Как тогда, в день перед последним заданием. Я пошел в город за экипировкой и снаряжением, а ты сказала, что вечная толкучка купола давно уже поперек горла. И что хочешь просто отдохнуть.

А когда я вернулся, ты уговаривала меня повременить хотя бы один день, подольше побыть вместе и ни о чем не думать. Но я торопил тебя с выходом. Кто же знал, что задание станет для нас последним.

Где бы ты сейчас ни была, дождись меня. Я иду…

– Эй, ты живой? – спросил тонкий голосок из неизмеримого далека.

– Нет, – честно ответил я и потерял сознание.

Очнулся я от странного ощущения. В плечо словно впились сотни маленьких иголочек. Но вот что странно – боли я не чувствовал, а сама рана и кожа вокруг нее страшно чесались.

Я открыл глаза. И в первый момент чуть не зажмурился снова от яркого света. Решил, что уже день и что я провалялся в беспамятстве несколько часов.

Рванулся встать.

В грудь мне уперлась узкая ладошка.

– Тихо-тихо… куда ты?

Удивительно, но я послушался. Была в этом голосе какая-то сила.

Я снова лег, повернул голову посмотреть – кто это там раскомандовался?

Она сидела на корточках рядом со мной. У ног девушки стоял потайной фонарь мародеров с приоткрытой решеткой. Я запоздало сообразил, что все еще ночь, а отключился я не больше чем на несколько минут.

И опять я не смог как следует разглядеть девчонку: у меня слезились глаза, да и пряталась она вне светового конуса. Я видел только ее руки – маленькие, с тонкими запястьями, украшенными парой разноцветных фенечек. Как раз таких, что в последнее время вошли в моду у молодых девчонок, – плетеные ремешки из разноцветной проволоки. Ерундовая штука ценой в полмедяка, продается на каждом углу, а вот нравится же кому-то.

Подушечки пальцев в ореоле едва заметных на свету сиреневых искорок самую малость не доставали до моего плеча. Руки плавно порхали над раной. Плечо опять нестерпимо зачесалось.

Да она же меня лечит!

– Но-но! Отставить, пси!

Многие псионики могут лечить не только себя, но и других, причем самые сильные – непосредственно в бою. Вояки побогаче специально нанимают медиумов, когда отправляются на опасные миссии, чтобы в случае ранения немедленно подлечиться. А уж клановые отряды, карательные или военные, вообще не уходят в рейд без пары таких лекарей. На циничном жаргоне пустошей медиумов зовут аптеками: сами по себе они не очень сильны в бою, это не пси-лидеры, способные наслать на противника целое стадо мутантов, и уж тем более не пирокинетики. Но для боевой группы они – существенная поддержка в драке.

Слышать-то я слышал, но раньше не сталкивался. Я больше привык к проверенным вещам вроде боевых аптечек и стимуляторов. Обычная химия, без всякой шаманской магии. Действие известно, вредные последствия – тоже. А с пси никогда нельзя быть уверенным, что сработает, как надо.

А если у меня сейчас щека к плечу прирастет?

Про пси, конечно, много легенд ходит, одна другой мрачнее. Массово ментальные способности проявились у людей лет через пятьдесят после выхода из убежищ. Радиация, говорят, поспособствовала. У девчонок дар открывался чуть ли не при рождении, мужчинам приходилось его активировать по достижении совершеннолетия. Как оно все происходит – ученые пока меж собой не договорились. Сыпят умными словами: пирокинез, телеморфизм, биостимуляция, а толку чуть.

Зато на войне псиоников только и ждали. Кинетики жгут врагов на расстоянии, медиумы лечат, пси-лидеры монстрами управляют. Поначалу народ попроще их шугался, травили даже, в отдаленных деревнях детей с даром сжигали заживо. Сейчас попривыкли. Хотя антипсимитов и теперь немало, слишком уж чужеродными, нечеловеческими выглядят псионические таланты.

Девчонка чуть приподняла руки, наклонилась ко мне. Я наконец смог увидеть ее лицо во всех подробностях, вплоть до небольшой царапины на шее – ублюдок Скинни все-таки успел «пощекотать» жертву ножом.

Не могу сказать, что она выглядела так уж сногсшибательно. Или мне в тот момент так показалось? Не знаю. Но Силь, во всяком случае, красивее, хотя бы потому, что старше.