Марина, в свою очередь, наклонилась к нему и, не в силах с собой справиться, сказала с расстановкой:

– Значит, это ты все устроил? Ты?! И такие, как ты?

– О чем вы? – спросил он в недоумении.

Она не владела собой, ее подхватила обжигающая дикарская ярость. Выбросив молниеносным движением руку и сграбастав старичка за ворот ветхой рубахи, она продолжала почти спокойно:

– Я не помню, что такое Советский Союз, знаю только одно: если он развалился, был неполноценным, следовательно, и жалеть о нем незачем!.. Что такое Россия, я помню чуточку лучше. Как-никак первые восемь лет жизни прожила в России. Она оказалась столь же ублюдочной, рассыпалась, но я не о том... Это вы все устроили – профессора сраные, политики дерьмовые, ученые!.. Умы он формировал, старый пидер! К знаниям вел! Ну, и к чему ты привел, козел? К чему вы все привели?!

– Но, простите...

– Молчать, тварь! – сказала она холодно. – Все обрушилось, когда мне было восемь лет. К нам пришли домой. Пьяные, гомонящие, с оружием. Отца зарезали штыком, а мать стали трахать всем скопом. Меня тоже хотели, раздели уже, но я была совсем маленькая, им стало неинтересно, и меня просто выкинули вон!.. Я больше никогда не была дома. И не видела мать. Я два года жила в развалинах, жрала крыс, чуть не сдохла, меня периодически пытались отодрать разные скоты!.. Если бы ты был каким-нибудь кровельщиком, с тебя и спроса никакого, но ты – профессор!.. Я всю жизнь мечтала найти хоть одного вроде тебя и удавить не спеша!..

Старикашка трясся мелкой дрожью, смотрел на нее и плакал. Марина чувствовала, какой он легкий и бессильный, словно пустой пыльный мешок. Ей как-то сразу стало скучно и противно, она бросила его, встала, прошлась по комнате. Сказала задумчиво:

– Но тебя слишком просто придушить, никакого удовольствия... И все вроде тебя, что еще дотянули, выглядят наверняка точно так же, мешки с костями... Я этого как-то не понимала, пока не увидела тебя и не подержала за глотку. Вот и рассыпалась прахом светлая девичья мечта!.. Ладно. Не стоит рассусоливать о старых временах, а то я опять разозлюсь, прохвессор, могу и двинуть. Сколько до железной дороги?

– Примерно...

Крохотное окошко заслонила какая-то большая тень, в мутное стеклышко постучали, и послышался уверенный, спокойный мужской голос:

– Профессор, затейник старый! Куда красавицу подевал? Изволь предъявить!

– Это кто? – спокойно спросила Марина.

– Атаман...

– Здешнее начальство?

– И не только здешнее. Он начальство над всем районом, одиннадцать сел... Целая маленькая страна...

– Вот и прекрасно, – нетерпеливо сказала Марина. – Всего наилучшего!

И быстро вышла на улицу. У забора стояли на высоких, красивых и сытых конях трое всадников – в одинаковой одежде наподобие каких-то совершенно старомодных мундиров: синие штаны с красными полосами по бокам, зеленые кители. У одного китель расшит на груди чем-то вроде золотого позумента. Все они были при оружии. За спинами вполне современные магазинные винтовки, на боку – разнокалиберные сабли, а у человека с золотым позументом еще и пистолетная кобура. На головах тоже одинаковые черные береты с султанами из пестрых птичьих перьев. У того, с позументом, с берета свисал еще белый шнур, собранный затейливыми петлями.

Сначала Марина приняла их за таких же стариков, как тот, к которому она невзначай попала в гости. Однако, присмотревшись, она поняла: если они и старше ее, то не более чем лет на десять. Пожилыми они показались в первый миг из-за бород, впрочем, аккуратно подстриженных, ухоженных.

Человек с позументами проворно спрыгнул с коня и улыбнулся Марине, показав великолепные зубы.

– Добрый день, девушка. Издалека будете?

– Из Питера, – сказала Марина. – А вы, как я понимаю, здешнее начальство?

– Вот именно, – сказал он значительно. – Атаман Тимофеев. Законный глава этого края, практически вольной казачьей республики.

– Казаки? – переспросила Марина. – Ах, да... Они еще скакали верхом с диким визгом, махали саблями... Но это было ужасно давно...

– Зато остались славные потомки, – сказал атаман, приосанясь. – Из Питера, говорите?

Марина протянула ему паспорт.

Атаман бросил на него беглый взгляд и тут же вернул.

– Как же вы к нам вышли?

– Долго рассказывать...

– Пойдемте, – сказал он, сделал пару шагов, ведя коня в поводу, и выжидательно обернулся. – Пока дойдем до резиденции, по дороге расскажете...

Двое его людей поехали следом, дисциплинированно помалкивая. Начинало смеркаться. Со стороны леса, погромыхивая своими бубенчиками, брели кучей коровы. Попадавшиеся навстречу, стоявшие у ветхих заборов люди низко кланялись атаману, он чуть заметно кивал.

– Совершенно глупая история, – сказала Марина. – Поезд зачем-то остановился, все вышли, я думала, будем стоять долго, и отошла в лес... Ну, мне понадобилось. А поезд ушел совершенно неожиданно. Я не знала, что делать... – она подумала и решилась. – По дороге проехали какие-то странные люди, вооруженные, с красными повязками, мне стало страшно...

– Ага... – сказал атаман, задумчиво хмурясь. – Ну, понятно... Ходил слушок, что они опять тут маячили.

– Кто они?

– Бандиты, – сказал атаман. – Только глупые... Да не стоит о них, к нам они не суются, потому что я свои земли защищать умею, за что и уважают...

– У вас есть телефон?

– Откуда?..

– Но вы же власть!

– Тем более, – сказал атаман. – С подданными и без всяких телефонов управлюсь. А столица все равно по телефону не скажет ничего толкового. Собирай налоги, пиши бумаги... Нет, спокойнее без всяких телефонов, по-первобытному...

– Что-то в этом есть... – сказала Марина, поддерживая непринужденную светскую беседу. – А ближайший телефон далеко?

– Километрах в пятидесяти. У военных. А самый ближайший город еще дальше. Возвращаться на дорогу вам смысла нет, что вы там делать будете? Поезду махать? Так следующий все равно не раньше чем через сутки...

– Как же быть? – без всякого притворства спросила Марина. – Я ехала в Снежинск...

– По делам?

– Я – ученый. Социолог. Это, как бы вам объяснить...

– А вы и не объясняйте, все равно не пойму, – к ее огромному облегчению, махнул рукой атаман. – В науках не силен. Что такое ученый, примерно представляю, и мне достаточно. Издалека же вы к нам...

– Работа такая, – сказала Марина.

– Понятно... Ну, переночуете у меня, не к мужикам же вас селить... Обязан приютить, как представитель власти. А утром посадим вас в экипаж и отвезем прямиком к военным, они люди государственные, доставят вас в Снежинск. Не волнуйтесь, не стесните. Домик у меня просторный.

Миновав деревню, они свернули вправо. Широкая дорога вела вроде бы в чащу, но вскоре деревья расступились, на огромной поляне показался высоченный забор, сплошной, не менее двух метров высотой, из хорошо оструганных бревен. Над ним виднелась деревянная крыша. Все это напомнило Марине форт из фильмов о Диком Западе. Ну да, почти такие же башенки по углам, над гребнем стены идет невысокий заборчик с бойницами. Жизнь тут простая и незатейливая, надо полагать, найдется кто-то, выполняющий роль индейцев из тех фильмов, взять хотя бы экстремистов...

Человек в такой же форме, с ружьем на плече, распахнул створку ворот. И все прошли внутрь, ведя лошадей, под ожесточенный лай полдюжины прыгавших на цепях здоровенных кудлатых псов.

Дом был высокий, деревянный, но нисколько не похожий на убогие деревенские лачуги: выкрашенный совсем недавно в зеленый цвет, с коричневой крышей, высокими, чистыми стеклами в окнах, затейливым крыльцом на резных столбиках. Поодаль, у забора – с полдюжины каких-то сараев, амбаров, других помещений. Все это, вместе взятое, походило даже не на форт, а на поместье средневекового барона. Ну что ж, рассуждая с необходимой долей цинизма, надо думать, атаман таковым и является для здешних туземцев. И не стоит лезть со своими представлениями в здешний сложившийся уклад...