Джонас Григ сидел в полутемном углу таверны «У петуха и буйвола» , жадно отхлебывая из высокой пивной кружки отвратительный на вкус напиток. То, что недавно случилось с ним, видимо, возбудило подозрения капитана Кросса и Рено, от которых он только что отделался. Они учинили ему долгий и подробный допрос — как, впрочем, и еще нескольким членам команды. Однако его ответы, похоже, их вполне удовлетворили, и они отпустили его, извинившись за то, что побеспокоили во время отпуска на берегу.

На самом деле такой поворот событий ничуть не обескуражил Грига — ведь всю жизнь он развивал в себе дар прикидываться невинным. Сама природа содействовала ему в этом, одарив приятной наружностью и простодушным лицом. Даже шрам от удара саблей, пересекающий лицо от правой брови до подбородка, не портил его. И уж конечно, это не мешало ему заниматься тем, что он умел лучше всего, — лгать. Пожалуй, только в этом Григ и преуспел, довольно рано обнаружив, что такой талант может принести ему неплохую прибыль. И тогда этот человек начал продавать свои способности за самую высокую цену. Его не волновало, что, заключая сделки, ему частенько приходилось совершать убийства. Душа его была столь же черна, сколь прекрасно лицо, и с каждым годом злодеяния этого человека становились все чудовищнее.

Джонас Григ не знал угрызений совести. В детстве он не испытывал их, ни бросая кошек в колодец, ни развинчивая болты, закреплявшие колеса повозки его отца. Сейчас, выстрелив в Майлза О'Ши; и взорвав «Хейзер», Григ тоже не чувствовал за собой вины.

Однако он очень испугался, когда Рафферти, боцман Рено, окликнул его возле таверны и приказал вернуться на борт «Алакрана». Но, стоя перед двумя мужчинами, пославшими за ним, Григ смотрел им прямо в глаза честным, преданным взглядом и четко отвечал на все вопросы. Время от времени он делал вид, будто задумывается над каким-то вопросом, и тогда ненадолго умолкал.

Джонасу даже удалось имитировать гнев, когда ему сказали, что, возможно, кто-то нарочно подстроил убийство капитана О'Ши. И оба мужчины остались довольны, когда Григ, услышав это предположение, изобразил глубокую печаль. Кроме того, он горячо заявил, что готов немедленно отомстить тому, кто совершил это подлое преступление, и это особенно расположило к нему мужчин. Он также сообщил им, что не видел никого рядом со складом боеприпасов на корабле, и они явно поверили ему. Впрочем, здесь Григ не солгал — ведь это именно он отнес два бочонка с порохом в трюм, расположенный в среднем сечении корабля, и поджег длинный фитиль, после чего быстро выбежал на палубу.

Свидетелей его преступлений не было, и Григ не сомневался, что допрашивающие поверили во все. Правда, его слегка разочаровало, что преступления, казавшиеся ему безупречно спланированными, все же возбудили подозрения. Однако зачем беспокоиться?! Капитан Кросс, видимо, не слишком заинтересован в том, чтобы во всем разобраться. Очевидно, Кросс считал оба происшествия несчастными случаями, но проводил расследование по поручению осторожного губернатора Ямайки. Только после расследования, по словам Кросса, он мог бы официально заявить в адмиралтейство о своей добыче и потребовать соответствующего вознаграждения. Григ принял его слова на веру, воображая, что он так же легко определяет ложь других, как лжет сам.

Допрос выглядел чистой формальностью, и мужчины скоро отпустили Грига, убежденного в том, что отныне он вне подозрений.

Единственная проблема Джонаса состояла сейчас в том, что он выполнил задание не до конца. Ему ведь не удалось убить Кэтлин. А ему приказали покончить с отцом, дочерью и уничтожить их корабль.

— Ну что ж, по крайней мере два дела из трех — не такой уж плохой результат, — рассуждал Григ. И не желал больше испытывать судьбу. Конечно, тот гигант, Кларк, разозлится, узнав, что всех его поручений Григу выполнить не удалось. Джонас знал, где сейчас найти Кэтлин, его будущую жертву, но не хотел показываться в тех местах.

Джонас работал так, что все его преступления выглядели как несчастные случаи, не вызывающие подозрений. Однако теперь, когда два недавних несчастных случая насторожили людей, Григ сомневался, что ему удастся скрыть следы третьего преступления. Решив пока подождать, он послал сообщение Кларку. Однако письмо достигнет Тортуги только через неделю. Пройдет еще столько же времени, прежде чем он получит ответ Кларка или же тот приедет сам. Сейчас Григу оставалось лишь наблюдать за Кэтлин, чтобы та никуда не ускользнула без его ведома.

Он заказал себе еще рома у милашки служанки, не подозревая о том, что в другом конце зала, за столом вместе с несколькими матросами с «Сейведжа», сидел человек, которому было поручено следить за каждым его движением и докладывать об этом капитану Кроссу.

Около восьми вечера взволнованная Кэтлин сидела в гостиной, где вся семья собралась после ужина. Мадлен пела, чтобы развлечь Эдварда, а Кэтлин и Эндрю по очереди аккомпанировали ей на фортепьяно.

— И зачем только я позволила Кроссу прийти к нам вечером? — без конца спрашивала себя Кэтлин. И находила этому лишь одно объяснение: она просто-напросто хотела увидеть его.

Девушка еще не вполне пришла в себя после сегодняшней встречи с ним. Весь день она думала только об Эрике.

Едва Мадлен закончила песенку, как на пороге показался Камерон и объявил о прибытии капитана Кросса.

Эдвард поднялся навстречу капитану, а юная Мадлен последовала за отцом к дверям.

— Добро пожаловать, капитан. — Она тепло улыбнулась Кроссу.

Эрик взял ее руку.

— Спасибо, что позволили мне прийти. От всей души надеюсь, что мое глупое поведение забыто и я прощен… Давайте же начнем все сначала…

— Уверяю вас, капитан, я и не вспоминаю о вчерашнем! — Мадлен взяла Кросса под руку и ввела его в гостиную. — Сделаем вид, будто того вечера вовсе не было, правда, Эндрю?

Эрик и Эндрю обменялись враждебными взглядами.

— Добро пожаловать, капитан Кросс, — холодно сказал Эндрю.

— Эндрю… еще раз приношу извинения за свое поведение, — проговорил Эрик.

— Не извиняйтесь, сэр. Я знаю, что ваши отношения с мисс Валентин наладились, а большего мне и не нужно…

— С мисс Валентин? — удивился Эрик.

— То есть с Кэтлин, — подсказала ему Мадлен. Взглянув на Кэтлин, Эрик тепло, но растерянно ей улыбнулся.

— Предлагая начать все сначала, я не думал, что нам придется изменить и имена.

Все рассмеялись.

— Нет же, мой мальчик, мы вовсе не собирались придумывать себе новые имена, — пояснил Эдвард. — Хотя наша милая Кэтлин постоянно меняется и легко меняет и имена соответственно своему костюму… Ради Бога, сэр, садитесь…

Эрик расположился на диване рядом с Кэтлин, и теперь та пустилась в объяснения:

— Капитан, мое настоящее имя — мисс Валентин. Много лет назад отец решил, что ради безопасности жены, ребенка и семьи брата, живущей в английской колонии, ему следует заниматься морской торговлей под другим именем. И он взял имя О'Ши — девичье имя моей матери. Сама же мать сочла эту затею нелепой и абсурдной — она не видела ничего позорного в том, чтобы честно заниматься каперством на море. Однако мой дядя Оуэн думал иначе.

— И совершенно справедливо, — вмешался Эндрю. — Твой дядя сумел построить настоящую финансовую империю…

— С помощью денег моего отца, — перебила его Кэтлин. — Не забывай, мой отец был его полноправным партнером в этом деле. Это и его стараниями тоже было положено начало тем капиталам, которыми Оуэн управляет сегодня…

— Верно, однако, хотя ты и считаешь каперство честным ремеслом, многие видят в нем узаконенное пиратство, — не уступал Эндрю.

— Эндрю, прошу тебя… Не забывай, что и капитан Кросс… — остановил сына Эдвард.

Но Эрик только улыбнулся:

— Нет-нет, Эдвард, все в порядке. Я совершенно согласен с Эндрю. Не многие каперы отказываются от нечестной наживы… Вот Майлз О'Ши — или, как я теперь понимаю, Майлз Валентин — был необычайно честен и щепетилен в этом вопросе. Уверен, он никогда не преступал закона.