Выйдя вместе с ней из помещения штаба, Бун раздраженно бросил:

— Что-то тут нечисто!

Джуди удивленно подняла глаза на его злое лицо.

— Что ты хочешь сказать?

— Наверное, у меня мания преследования, но с какой стати станут пленного непрерывно переводить из одного лагеря в другой? Я начинаю себя чувствовать марионеткой, которую кто-то дергает за ниточки.

— Ты считаешь, что его нарочно без конца переводят? — спросила Джуди. Ведь и правда, подумала она, до Рафа все время остается как будто один шаг. В этом есть какая-то сумасшедшая логика. — А в чьей власти отдавать такие приказания? И зачем?

Бун пожал плечами.

— Если бы я знал это, я, может, что-нибудь и придумал. А не ждал бы, пока этот лодырь помощник явится на службу.

— И теперь нам уже никак не избавиться от Билли. Утром они сумели уйти из гостиницы до того, как Билли проснулся, но нельзя же надеяться, что он проспит до второй половины дня.

— Да уж, не соскучишься, — пробурчал Бун. Джуди же обдумывала его слова о неизвестном кукловоде. Кто бы это мог быть?

— И почему Билли со своими дружками так упорно следует за нами? — осведомилась она. — Ими тоже кто-то манипулирует или это они манипулируют нами?

Бун вдруг смутился:

— Почему Билли поступает так, а не иначе, не всегда можно догадаться, но я убежден, что манипулирует нами не он. Он таскается за нами, потому что считает, что я ему должен, и ждет, когда я с ним рассчитаюсь.

— А нельзя с ним как-нибудь договориться? Рассчитаешься с ним потом, когда мы закончим дело и я с тобой расплачусь?

Это не так-то просто, — коротко ответил Бун. — Придется нам его потерпеть.

Больше он ничего не сказал, и Джуди не стала настаивать. Она не собиралась рассказывать Билли про Рафа. Она не доверяла этому человеку. А раз Бун позволяет Билли таскаться за ними, может быть, и Буну не следует доверять? От этой мысли у нее защемило сердце. Почему он не очет рассеять ее сомнения? Однако они вошли в гостиницу и однялись к себе в номер в неловком молчании. А она-то надеялась, что, отказавшись от притязаний на него, она раз-оядит обстановку. Бун же вел себя так, словно не чаял поскорее избавиться от нее.

Как только они ступили в номер, он подтвердил это впечатление, заявив, что ему надо уйти, что у него дела, и приказав ей не трогаться с места.

—Дела? — вспыхнула Джуди. Она не ожидала, что он по-прежнему будет командовать ею, что он сумеет так отдалиться от нее после проведенной вместе ночи.

— Мои личные дела, — добавил он, остановившись в дверях. — К трем часам я вернусь, и мы пойдем к капитану Муру.

И захлопнул перед ее носом дверь.

— Нет уж, — сказала Джуди вслух, — в три часа он меня здесь не найдет. Возьму с собой Рустера и пойду к капитану Муру в двенадцать часов.

А мистер Хочу-Люблю-Хочу-Бросаю пожалеет, что не осведомился об ее планах.

Кипя от злости, Джуди пошла к окну поглядеть, куда направится Бун. Но он не пошел ни в магазин, ни на почту, ни даже в банк. Он решительным шагом прошел на конюшню и через десять минут выехал оттуда верхом на большом гнедом мерине и поскакал по дороге, ведущей на Запад.

Черт бы его побрал, сердито подумала Джуди, сознавая при этом, что во всем виновата сама. Видимо, разыгранный ею утром спектакль его не убедил. Такой человек, как Бун, наверное, чует сдерживаемые слезы за тысячу миль.

И сейчас эти слезы жгли ей глаза, но она крепилась изо всех сил. Нет, она не позволит себе горестно рыдать. Она сделала благородный жест, и ей не за что упрекнуть Буна: он просто поймал ее на слове. Она же этого и ожидала, разве не так?

Нет, не ожидала. Поэтому ей и казалось, что мир рушится вокруг нее.

Вдруг раздался стук в дверь. Ни минуты не раздумывая, она кинулась ее открывать. Она прекрасно знала, что Бун давно уехал, но все равно при виде Рустера у нее заныло сердце от разочарования.

— Нате, я вам раздобыл одежду, — сказал он, сунув ей в руки сверток. — Быстрее переодевайтесь, а я побегу закажу лошадей. Спускайтесь по черной лестнице, чтобы вас не увидел Билли. Бун нас опережает примерно на полчаса, но это не важно. Я слышал, как он сказал администратору, куда отправляется.

Джуди смотрела на него, широко раскрыв глаза, пытаясь осознать значение его слов, но Рустер уже повернулся и побежал.

— Подожди! — крикнула она ему вслед. — Что происходит? Где ты взял эту одежду? И чем ты заплатишь за лошадей?

Он остановился на секунду, широко ухмыльнулся и похлопал по карману.

— Поторапливайтесь! — крикнул он и помчался по коридору. — Похоже, будет интересно.

Джуди крикнула ему вслед что-то еще, но он не отозвался и бегом пустился вниз по лестнице. Что же делать, гадала Джуди: остаться и узнать раньше адрес Буна или наплевать на все и броситься за ним вдогонку?

Бормоча про себя проклятия, Джуди метнулась в комнату и стала торопливо натягивать штаны, которые ей принес Рустер, и рвать на полосы юбку, чтобы перетянуть грудь. Надев рубашку, она по черной лестнице выбралась из гостиницы. У нее дрожали руки: она отчетливо понимала, как рискует и как важно не потерять ни минуты. Однако к тому времени, когда она встретилась с Рустером в конюшне, ее сердце колотилось не только от страха, но и от неописуемого восторга.

Если она надеялась, что Рустер скажет ей, куда они направляются, ее ждало разочарование. Он вскочил в седло и пустил лошадь галопом по улице, даже не оглянувшись посмотреть, следует ли Джуди за ним.

Она догнала его у городской окраины.

— Ну, Рустер О'Лири, ты не перестаешь меня удивлять. Раз ты не хочешь мне ничего говорить, то, наверное, не скажешь, где ты научился так ездить на лошади?

— Я какое-то время жил на ферме, — пожав плечами, ответил он, и что-то в его тоне подсказало Джуди, что к нему лучше не лезть с расспросами. Видимо, на этой ферме ему пришлось несладко. Уж не с тех ли пор он боится заснуть?

Что ж, коли она с ним поехала, имеет смысл довериться мальчику. Она молча ехала бок о бок с Рустером, разглядывая окрестности. Чем дальше они отъезжали от города, тем больше следов войны встречали. Джуди вспомнила слова Билли, что здесь шла другая война, и при виде каждого спаленного поля, каждого обгорелого остова фермы ей делалось понятнее, почему этот район прозвали «мертвая земля».

Кое-где были заметны попытки возродить жизнь. Тут стоял новый сарай, там фермер пахал поле. Но таких попыток было немного. Видимо, люди опасались возвращаться в места, где видели столько страданий и смертей. Пройдет немало времени, прежде чем этот район оживет.

Когда они проезжали мимо очередной сожженной фермы, Джуди услышала, как Рустер вздохнул.

— У нас был такой же дом, — тихо сказал он. Удивившись, что он сам ей о себе что-то рассказывает,

Джуди не удержалась от вопроса:

— И что случилось?

Он пожал плечами с таким безразличным видом, точно это произошло с кем-то другим.

— Партизаны явились ночью с ружьями и факелами. Через час у меня ничего не осталось — ни дома, ни сада… ни родителей.

Джуди был невыносим его хладнокровный тон. Он слишком юн, чтобы философски принимать такую бессмысленную жестокость. Ей хотелось прижать его к себе, показать, как она ему сочувствует, но Рустер может ее оттолкнуть.

— Отец был очень похож на Буна, — добавил он тем же небрежным тоном.

Так вот откуда это восхищение Буном.

В Джуди опять вспыхнул гнев на Буна. Одно дело — бросить ее: конечно, ему хотелось избежать сцены, которую она рано или поздно устроит. Но как он мог покинуть этого бедного, влюбленного в него мальчика, даже не попрощавшись с ним? Разве он не понимает, что это новое предательство окончательно убьет в Рустере веру в людей?

«Посмотрим, как он будет изворачиваться, когда мы его догоним, — думала Джуди. — Уж я ему объясню, как подло он поступил!»

Такая возможность ей представилась меньше чем через час.

Они остановили лошадей, не доезжая до большого дома, торый остался нетронутым и даже был огорожен новень-белым штакетником. Рядом с домом стоял огромный сарай покрашенный в красный цвет. В загоне слышалось блеяние овец, во дворе копошились куры. Эту ферму почему-то обошла война. На двери дома висела вывеска, сообщавшая что здесь помещается фостервилльский приют для детей.