– Нет, что ты – мне действительно очень весело, – спокойно возразил мальчик, покачав головой, словно опровергая такое странное предположение о нем. – Просто у меня ни голоса, ни слуха – как же я могу петь?

– Да очень просто! – воскликнула Лера. – Здесь же не оперный театр, все поют, как могут, и веселятся, как хотят. Меня зовут Лера Вологдина.

– Константин Веденеев.

– Ты на истфаке или на биофаке? – спросила Лера, не припоминая этой фамилии в длинном списке однокурсников.

Но она ведь и не запомнила весь список, когда со страхом и надеждой просматривала его, подпрыгивая за спинами других абитуриентов.

– На биофаке.

– Как же ты будешь резать кроликов? – вдруг удивилась Лера.

Это действительно было первое, что пришло ей в голову. Да и что еще можно было подумать, глядя в ласковые Костины глаза?

– Почему обязательно кроликов? – улыбнулся он. – И потом, ведь это будет не сразу, я привыкну.

Лера ожидала, что он спросит что-нибудь и о ней, но Костя не спросил, и она через полминуты забыла об этом. Просто он немногословный, это же понятно. А раз уж они попали на общую «картошку», раз впереди у них по меньшей мере месяц – успеют поговорить обо всем!

Через несколько часов все устали от шума и крика, а некоторых просто разморило от вина – и многие уснули или хотя бы притихли. Лера и не устала, и не опьянела: в их приблатненном дворе вино пробовали в самом розовом возрасте, и хотя она к приблатненным не относилась, но и опьянеть от трех глотков сухача тоже, конечно, не могла.

Перешагивая через рюкзаки и сумки, Лера пробралась вперед, к водителю.

– А на Бородино заедем?

– Нет-нет, на обратном пути, – тут же ответил сидевший рядом куратор. – Пока доберемся до места – еще дождя не было бы там, а то дорогу развезет! – пока устроимся… На обратном пути удовлетворим ваше историческое любопытство.

Вообще-то Лера уже была на Бородинском поле, еще в школе возили на экскурсию, но сейчас ей хотелось попасть туда еще раз – с Костей.

И тут она с удивлением поняла: да ведь ей все хочется делать вместе с Костей!..

Деревня Студеново, в которую привезли часам к шести, показалась им совершенно заброшенной.

– Да-а… – протянул однокурсник Игорь. – Прямо иллюстрация к демографическому справочнику о вымирающей России!

Все Студеново состояло из одной недлинной улицы. Конечно, люди жили в этих вросших в землю домах, но очень уж незаметно, наверное, проходила их жизнь, просто еле теплилась. И на этой единственной улице было пусто, хотя даже сумерки еще не сгустились.

Лес подступал почти к самым домам, и казалось, из него может выйти кто угодно, включая Бабу Ягу.

– Страшновато как-то, – поежилась Зиночка Рудницкая. – Там, наверное, и волки есть?

– Есть! – охотно подтвердила Лера, которой совсем не было страшно. – И медведи, и тигры, и пантеры, и…

– Не понимаю, что тебя так веселит, – обиделась Зиночка. – Представь: в этой глухомани придется месяц прожить! А дожди пойдут, а дорогу развезет? Нет, все-таки это несправедливо: почему именно мы сюда, а другие возле самого дома! А мыться где?

– Мыться – в бане, в любой дом пустят, – объяснил симпатичный куратор Петр Васильевич. – И прошу не волноваться: мы сюда ездим уже не первый год, лично я – третий, и никаких ЧП не было ни разу. Люди здесь доброжелательные и относительно спокойные. Молодежи практически нет, но оно и лучше, мы сами себе молодежь.

– А где мы будем жить? – не отставала Зиночка.

– Жить мы будем в школе. Да-да, не удивляйтесь, здесь есть школа, – подтвердил Петр, поймав на себе удивленный Зиночкин взгляд. – Бывшая, конечно. Теперь ее именно и используют как жилье для студентов.

Несмотря на заверения куратора, школа не была особенно приспособлена для жилья. Во всяком случае, никому и в голову не пришло протопить к их приезду – из-за скрипучей двери на них дохнуло затхлой сыростью. Даже Лера поежилась, хотя ее-то все это угнетало меньше, чем остальных.

– Бр-р, да как же тут жить? – фыркнул Игорь. – Чем топить?

– Ребята, не унывайте! – бодро посоветовал куратор Петр. – Неужели никто не умеет спилить сосну? Посмотрите, сколько их здесь!

– Потрясающе – пилить сосну на дрова! – воскликнула Зина. – А поохотиться не надо, чтобы обед добыть?

– Обед нам будут привозить с центральной усадьбы. Собирались мы в спешке, здесь одни первокурсники, поэтому я не был уверен, что среди нас найдутся пристойные повара. И кстати, – добавил Петр Васильевич, – если кого-то не устраивают здешние условия – так ведь можно отправиться с другой группой дальше, в следующую деревню. Мы же не все здесь разместимся.

– Нет уж, хватит, – решительно сказал Игорь. – Можно подумать, за лесом нам откроются достижения цивилизации. Приехали!

Их автобус остался в Студенове полным составом – и Костя тоже. Лера ворчала потихоньку вместе со всеми, растапливая сырыми дровами дымящую печку, и щелями в стенах возмущалась вместе со всеми. Но на самом деле просто не хотелось выделяться – а так-то ей совершенно наплевать было и на дым, и на дырявые стены.

Ведь это была настоящая деревня – такая, как есть, а не такая, какой она представлялась из-за забора пионерского лагеря, куда Лера ездила каждое лето до седьмого класса! И деревня, рядом с которой располагалась дача тети Киры, была совсем не такая, как это Студеново – так, поселок подмосковный, те же дачи. И родственников деревенских у Леры не было. Правда, отец происходил из деревни Большие Коньки Тульской области, но отец с ними давно не жил и даже не встречался, и Большие Коньки были для Леры такой же абстракцией, как Гавайские острова.

Поэтому она и радовалась сейчас всему: и глухомани, и лесу, и тому, что придется рубить на растопку сосны. Она вдруг так легко почувствовала себя здесь! Ничто ее не стесняло, ничего ей не мешало, и целый месяц впереди, который так страшил Зиночку Рудницкую, казался Лере праздником.

На обустройство не дали ни одного свободного дня. Уже на следующее утро куратор Петя поднял студентов чуть свет и собрал на поляне возле школы. Рядом с Петей стоял мрачного вида мужик в дерматиновой куртке.

– Наш бригадир Иван Трофимыч Ершов, – представил его куратор. – Он сформулирует нашу программу и наметит фронт работ.

Программу бригадир Ершов формулировать не стал – видно, она была ему неизвестна, – а фронтом работ оказалось огромное льняное поле в десяти километрах от школы.

– И что, пешком туда будем ходить? – ужаснулась Зиночка.

– Будет грузовик, – коротко объяснил Ершов.

Лера посочувствовала бригадиру. По его мрачному лицу, по тому, как судорожно он сглатывал слюну, то и дело морщась, она сразу поняла, что до беседы со студентами он не успел опохмелиться и теперь мечтает только о том, чтобы беседа кончилась поскорее и без лишних вопросов. Да и о чем было спрашивать?

Грузовик пришел за ними ровно в восемь, сразу после завтрака. Лера даже подивилась такой пунктуальности. Ей казалось, что о деревне этой все забыли, что время здесь стоит на месте…

Они с Костей оказались рядом и в кузове грузовика, и потом, на поле, рядом с длинной льняной дорожкой. Лен был уже выдернут и аккуратно, стебелек к стебельку, расстелен по всему полю; дорожки уходили чуть ли не за горизонт.

– Значит, так, сезонные сельхозработники, – объяснил Петя. – Поле закрепляется за нами полностью, все уборочные циклы – кроме, как вы видите, уборки комбайном, которая уже завершена. Сначала сворачиваем лен и ставим вот в такие стожки-пирамидки. – Объясняя, Петя ловко проделывал все, о чем говорил. – Потом, когда он просохнет, будем снопики вязать и ставить в скирды. Потом – грузить их на машины. Потом их повезут на льнозавод, но это уже, к счастью, не наша забота. Ясна задача?

Задача была ясна, но это вовсе не значило, что с нею легко можно было справиться.

– Ты когда-нибудь ставил стожки-пирамидки? – спросила Лера у Кости.

– Разумеется, нет. Я вообще впервые вижу лен в его, так сказать, натуральном виде. А ты?