Ладно, господь с ними, с танцорами и стриптизерами, это просто игрушки для дам пост-пост-бальзаковского возраста, но с Владом она никуда не собирается ехать, это совершенно точно. А он, похоже, не думает отступать: зудит и зудит над ухом…

Алёне всегда было приятно слышать от мужчины фразу: «Я тебя хочу!»… однако в устах Влада она звучала как-то не так. Не вдохновляюще.

– Безнадежно! – наконец сказала она сердито. – Влад, извините, это был глупый спор. Я совершенно не думала, что вы эту чепуху восприняли всерьез. К тому же нас никто не разбивал, поэтому…

– Я сейчас на минуточку сбегаю отлить, – сообщил Влад, поднимаясь со стула, – а ты пока расплатись за свой жюльенчик. От меня не отвяжешься, это бесполезно. Ты просто еще не знаешь, я тебе по секрету скажу: у меня среди друзей прозвище Бультерьер. Это потому что хватка у меня мертвая, ясно?

Он двинулся прочь из зала, и его чуть цепкая походочка и в самом деле показалась Алёне развалистой и агрессивной, как у бультерьера.

Она вскочила, прижала к груди сумочку, словно щит.

Если Влад думает, что писательница Дмитриева вот так, спонтанно, отправится в постель с человеком, который сообщает ей о своих сортирных намерениях и предлагает самой заплатить за жюльенчик …

Не в деньгах дело! Алёна вполне платежеспособна и вообще помешана на финансовой независимости. Идя куда-то с кавалером, она занудно просит позволить ей заплатить за себя самой и отступает лишь под угрозой крупной ссоры. Но она ценит соблюдение условий игры ! Спор начинался как шутка, а обернулся такой вульгарщиной… ни цветов, ни музыки, ни обязательных слов… Ну уж нет, это не для Алёны Дмитриевой с ее утонченной натурой.

Алёна поднялась на сцену и, воровато оглянувшись, прошмыгнула в дверку, через которую выходили актеры. Она очутилась в святая святых – в служебных помещениях «Барбариса», в месте запретном, и ничуть не удивилась, увидев холодное недоумение на красивом лице Жанны.

– Жанна, дорогая, извините, – затараторила Алёна, которая не выносила фамильярности и не признавала уменьшительных имен, а оттого со всеми подряд была на «вы», даже с теми, кого могла – хотя бы условно! – называть подругами. – Простите, ради бога, но у меня совершенно безвыходная ситуация. Мой сосед что-то распоясался, пристает ко мне, испортил все настроение. Боюсь, что скоро придется от него с кулаками отбиваться. Выпустите меня через служебный выход, очень прошу! Андрей, погодите! – окликнула она пробегавшего мимо второго танцора из шоу, тоже очень красивого и сверх меры сексуального (глядя на него так и хотелось сказать: «Вооружен и очень опасен!»), вдобавок, весьма снисходительно относившегося к взрослым дамам, но… вот не звенело у Алёны в сердце при виде Андрея, а при виде Игоря – звенело, да еще как! Колокольный это был звон, малиновый, сладостный! – Сделайте божескую милость, принесите мой плащ из гардероба!

Она вынула из сумочки номерок и отдала его Андрею, который сверкнул озорной улыбкой (он вообще напоминал мальчишку-озорника, этим и брал, ну а у Игоря амплуа безусловно – романтический герой-недотрога) и исчез, а Жанне протянула пятисотку:

– Я брала салатик с креветками и жюльен, и еще полбокала какого-то испанского вина… забыла… этого должно хватить. Извините, отдайте официанту, хорошо? А если нет, Жанна, скажете мне, я потом доплачу.

– Хватит, хватит, – кивнула Жанна, в голове у которой был компьютер: она всегда знала, кто из клиентов что заказывает и сколько это стоит – за вычетом пятнадцатипроцентной скидки по дисконтной карте. – Еще и останется на чай. Только зря вы не хотите остаться, Алёна, у Орлова еще парочка таких забойных номеров!

– Да? – рассеянно спросила Алёна, пристраиваясь к щелочке в двери и высматривая, не идет ли Андрей. Господи, неужели это такой трудоемкий процесс – взять плащ в гардеробе?! Вот-вот вернется Влад… ладно, какое-то время он будет думать, что барышня отправилась в туалет, а тем временем Алёна улизнет! – А кто такой Орлов?

– Орлов – это нашего стриптизера фамилия, – пояснила Жанна, с улыбкой наблюдая за нервозной писательницей. Впрочем, улыбка на ее красиво очерченных губах блуждала отнюдь не насмешливая, а вполне понимающая: своими непроницаемыми зеленоватыми глазами Жанна в жизни вообще, и в «Барбарисе» в частности, такого навидалась, что невинные игры писательницы Дмитриевой с мальчиками, юношами и мужчинами среднего возраста казались ей просто детским лепетом. – Хотя он типичный Ослов, а не Орлов. Растяпа еще та! Забыл то ли в «Пикассо», то ли в «Гудке», то ли в «Алексе» диск для второго своего номера: «Пионер – всем ребятам пример». Пришлось дать ему машину, помчался… А номер – просто супер! Особенно когда он начинает таким детским голоском выкрикивать: «Пионер – всегда готов! Пионер – всегда готов!», а сам при этом обнажает такое достоинство!.. К сожалению, резиновое, но все равно очень классное. Да и других его номеров вы так и не видели. Жалко. Может быть, посидите, дождетесь?

– Нет, Жанна, дорогая, простите, нет… – бормотала Алёна, то бросая на приятельницу извиняюще-признательные взоры, то воровато поглядывая в сторону служебных помещений (не мелькнет ли предмет ее тайных воздыханий), то вновь приникая к щелке (не появился ли угрожающий мэн).

– Кстати, – безразличным тоном сказала Жанна. – Он очень положительно относится к взрослым дамам… за определенную сумму, конечно. Говорят, классный любовник…

Алёна с изумлением уставилась на Жанну. Та была в курсе и отъезда Алекса, и безуспешных попыток Алёны привлечь внимание обворожительного танцора. Что, решила устроить интимную жизнь подружки? Неужели затянувшееся воздержание уже наложило свой отпечаток на ее облик? Голодный блеск в глазах и всякое такое?

– Спасибо, Жанна, я об этом непременно подумаю, – вежливо пробормотала Алёна и тут же пожалела о сказанном. Жанна с ее болтливым язычком непременно сообщит Игорю о том, что писательница Дмитриева намерена развлечься со знаменитым стриптизером и любимцем «взрослых дамочек» Нарциссом Орловым или как его там. Интересно, Игорь обрадуется этому («Ну наконец-то она от меня отстанет!») или огорчится? Эх, эх, вот кабы огорчился настолько, чтобы взять да отбить ее у гипотетического соперника!

Да, от него дождешься! Скорее рак на горе свистнет!

Ну, наконец-то Андрей бежит с серым Алёниным плащиком наперевес. А Влада за столиком по-прежнему нет, очень хорошо.

Наскоро расцеловавшись с Жанной, Алёна выскочила в служебную дверь, не забыв шепнуть Андрею: «Привет Игорю!» и постаравшись не заметить его насмешливой улыбки (кто-кто, а уже он-то отлично знает о полном равнодушии приятеля к пылким чувствам писательницы!), и пробежала через темный, неуютный, страшноватый, но сладко благоухающий черемухой дворик.

Стыдобища, конечно. Детский сад! Ну чего она так испугалась, спрашивается? Она кто – девочка?! Давно уж нет (и очень жаль!). Все-таки это у нее по жизни – заниженная самооценка. Нормальная женщина даже бровью не повела бы в сторону этого наглеца Влада. Спокойно ушла бы, не таясь, а то и досидела бы до конца программы, полюбовалась бы еще одним номером стриптизера, любителя «взрослых дам», дождалась бы, когда на сцене снова мелькнет черной ослепительной молнией Игорь… Нет же, бросилась наутек, словно нашкодившая двоечница!

Поедом себя поедая, она проскользнула через арку на Рождественку – и едва не ослепла, когда в глаза ей ударил яркий свет.

Алёна зажмурилась и какое-то мгновение стояла неподвижно, про себя всеми словами кроя идиота, который вдруг включил на полную мощность фары.

– Я так и знал, что ты непременно попытаешься от меня смыться! – раздался веселый голос, и Алёну властно ухватили за руку чьи-то пальцы.

Впрочем, почему – «чьи-то»? Разумеется, это были пальцы Влада, никого иного!

Влад, уже в куртке, почему-то изрядно в ней потолстевший, с силой потащил писательницу к себе, потом втолкнул в машину – и Алёна, забившись в угол, испуганно подумала, что, кажется, ей не удастся ускользнуть от выплаты проигрыша!