– Слушаюсь, эмиссар.

Ивар спрыгнул на песок. Прошло минуты две или три, и рядом, подняв облачко пыли, беззвучной тенью приземлился флаер. Над летательным аппаратом возникло серебристое сияние, потом световая колонна раздалась в стороны и, заслоняя унылый пустынный пейзаж, перед Тревельяном повис огромный экран.

– Сделай поменьше, – велел он. – Два на три метра хватит.

Светлый прямоугольник сжался. Он походил на тоннель, прорезанный в ночном сумраке; казалось, что он идет до самой луны, поглощает ее и тянется дальше, к границам Провала.

– Связь с базой, эмиссар? Или с группой почтенного ньюри [40] Маевского? – спросил Мозг.

– Связь пока не нужна. – Тревельян уселся на песок и поднял лицо к экрану. – Я хочу просмотреть твои записи – те, что сделаны в пещере.

– Какой-то определенный фрагмент?

– Да. Изображения, что появлялись в силовом поле портала. Ты ведь их фиксировал?

– Разумеется, эмиссар.

Как в первый раз, эти картины промелькнули стремительно: скалы и горные хребты, дымящиеся вулканы и темные ущелья, бесплодные пустынные пространства, знойные плоскогорья, заросли таша, деревья сеннши и мфа, моря и проливы, города туфан с гаванями, полными кораблей, поселения хеш и пейзажи Раху, где обитал карликовый народец, оазисы кьоллов с башнями в предгорьях… Был среди этих видений круглый зал, подобный пещере в недрах Поднебесного Хребта, с сияющей завесой, что струилась сверху хрустальным ливнем, точно таким же, как Спящая Вода. И было в этой просторной камере…

– Ну-ка, повтори медленнее, – распорядился Ивар, ощутив внезапный озноб. – Меня интересует этот зал. Что ты о нем думаешь?

– Я считаю, что это еще одна распределительная станция сети, полный аналог подземелья, лежащего под местными горами. Есть лишь один дополнительный штрих… – Изображение застыло, потом начало неторопливо и плавно поворачиваться, позволяя рассмотреть завесу Спящей Воды, округлые стены, высокий купол и нечто белое, гладкое, мерцающее отраженным светом. – Вот дополнительная деталь, которой не было в нашей пещере, – вымолвил трафор. – Изваяния! Такие же, как на Хтоне. Помните их, эмиссар?

– Помню ли я! Еще бы! – пробормотал Тревельян. Стараясь справиться с волнением, он сделал глубокий вдох, стер со лба испарину и укоризненно произнес: – Этот поразительный реликт… эти статуи… Ты мог бы проинформировать меня о них пораньше.

– Конечно, я разумное существо, однако не человек, – с достоинством отозвался трафор. – Личная инициатива – мое слабое место, эмиссар, и вы об этом знаете. Вы приказали сделать запись, и я это исполнил. Команды анализировать изображение не поступало, вследствие чего я…

– Ты прав. Мои извинения. – Ивар хлопнул его по спине и уставился на скульптурную группу.

Четыре обнаженные фигуры, взявшись за руки, застыли на невысоком постаменте; светлый цвет камня, видимо, мрамора, подчеркивал грациозность их тел, изящество поз и красоту спокойных лиц. Лоона эо! Четверо лоона эо: мужчина и женщина – напротив друг друга, а между ними – представители двух других полов, полумужчина и полуженщина. Эти создания выглядели более хрупкими, чем люди, и не такими высокими, но в остальном как будто не отличались от землян, кни'лина, терукси и прочих гуманоидных рас.

Не отличались?.. – подумал Тревельян. Ошибочное впечатление! Разница, конечно, была – такая же, как между человеком и грациозным эльфом, сотканным из лунных лучей, солнечного света и тумана. Отблеск ровного сияния Спящей Воды падал на мраморные фигуры, и казалось, что они движутся в медленном плавном танце.

У Тревельяна на миг перехватило дыхание. Он видел эти статуи дважды – недавно, в разрушенном городе на Хтоне, и много лет назад, когда проходил стажировку в Посольском Куполе лоона эо на Луне. В нем, разумеется, никаких лоона эо не было, а только их представители-сервы, сотрудники дипмиссии, пусть не совсем живые существа, зато приветливые и общительные. Сервы считались самыми совершенными биороботами в Галактике, высшей ступенью искусственного интеллекта, и кое-кто из земных ксенологов рассматривал их как новую расу, хотя и зависимую от лоона эо, но вполне разумную. Сервы вели переговоры, вербовали наемников, летали на торговых кораблях, покупали и продавали; словом, занимались делами, не слишком интересовавшими их хозяев-интравертов. Ксенологи связывали самоизоляцию лоона эо с их ментальными талантами, с наличием третьей сигнальной системы, считая, что телепатам неуютно в обществе созданий, умеющих лишь говорить и слушать. И, в подтверждение этой гипотезы лоона эо, словно нуждаясь в равных партнерах, старались век за веком пробудить ментальный дар у гуманоидных рас.

Было ли это прогрессорским воздействием?.. Весьма возможно! Во всяком случае, ряд артефактов лоона эо влиял на психику столь странным, столь радикальным образом, что их ввоз на Землю запретили. Но именно этими Запретными Товарами интересовался юный Ивар Тревельян. Волшебные статуэтки и зеркала, музыкальные шарики коум, Ткани Забвения и гипноглифы – гипноглифы, что чаровали гуманоидов всех известных рас! Это было чудо! Непонятное и опасное, но – чудо!

Он жаждал объяснений и получил их, хотя они были не совсем понятными. Ивар, однако, остался доволен. Он был из тех романтиков, не чуждых прагматизма, которые полагают: лучше что-то, чем ничего.

Нижний этаж Посольского Купола отвели под сад внушительных размеров, хотя было неясно, как он помещался в керамической башне диаметром сто двадцать метров, заглубленной в лунный грунт. В этом саду – или скорее парке – росли высокие деревья невиданных пород, журчали ручьи и щебетали птицы; дорожки тянулись словно в бесконечность, бежали мимо скал, цветущего кустарника и водопадов и приводили к просторным полянам. Ивар блуждал по этому саду, пока не добрался до площадки, где высились изваяния, те же четыре фигуры на невысоком постаменте, эльфы из белого мрамора… Они были так грациозны, так прекрасны! Он глядел на них словно завороженный, не обращая внимания на стоявшего рядом серва. Но вскоре очнулся; серв был слишком важной персоной, чтобы не замечать его присутствия. Сам Первый Регистратор, глава дипмиссии и полномочный посол лоона эо на Земле!

Тревельян прищурился, отдавшись воспоминаниям. Пустыня, окружавшая его, внезапно исчезла, растаяли контуры темных барханов, скрылись небеса с тонким серпиком Гандхарва; ветер бросил ему в лицо гостку пыли, но он был неподвижен. Он находился сейчас не здесь, а в Посольском Куполе, в волшебном саду, на той поляне, где высились статуи; он пребывал в своем прошлом и смотрел в лицо Первому Регистратору.

У этого серва были такие огромные глаза! Внешностью он походил на лоона эо, а не на людей Земли: такое же грациозное и хрупкое создание с маленьким ртом, зрачками цвета бирюзы и шапкой золотых волос. С его плеч спадала мантия, руки с узкими кистями покоились перед грудью, и вид их зачаровал Тревельяна: все остальные сервы имитировали обликом землян и были пятипалыми, но этот не скрывал своей инопланетной природы.

– Статуи, – промолвил Ивар, – статуи… Они прекрасны!

Первый Регистратор склонил голову.

– Да. Символ того, что мы здесь были и мы здесь есть.

– Но почему вы их прячете? Такая красота достойна, чтобы…

Его прервали плавным движением рук.

– Символы бывают явными и тайными. Не нужно торопиться, Ивар Тревельян. Скрытое сейчас станет со временем очевидным.

Над изваяниями закружилась стайка птиц, таких крохотных, что в человеческих ладонях поместился бы целый десяток. Казалось, что они хотят приземлиться на каменные плечи и головы, но что-то их оттолкнуло; птицы умчались с негодующим щебетом.

– Ты задавал вопросы, – сказал Первый Регистратор. – Ты спрашивал о том, что у других не вызывало интереса. Или, возможно, они хотели бы узнать, но смущение и боязнь их остановили – ведь ответы не всегда приятны. Ты все еще желаешь с ними ознакомиться?