Лазерный луч протрещал в опасной близости от моего плеча. Выпустивший его налетчик находился всего в дюжине метров слева. Только теперь я осознал, что безоружен. Болтер я отдал Шастру, а Ожесточающая и посох остались в кабине корабля.

К счастью, главианский игольный пистолет Медеи все еще лежал в кармане моего плаща. Я схватил оружие обеими руками, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Первый выстрел свалился ближайшего налетчика в траву. Второй — продырявил еще одного, и тот исчез в колючем кустарнике.

Я поглядел на индикатор магазина. Осталось только два заряда. Отчаяние нарастало в моей груди. Выстрелы звучали все ближе.

— Медея! — позвал я, обшаривая заросли.

Она лежала в густом кустарнике лицом вниз. На спине ее шелковой безрукавки виднелось кровавое, обожженное по краям отверстие. Я вскинул обмякшее тело Медеи на плечо. Из ослабевшей руки девушки выскользнул автоматический пистолет. Подняв и осмотрев его, я понял, что в обойме еще есть заряды.

Противник уже почти подобрался к колючим зарослям, в которых я обнаружил Бетанкор. Отстреливаясь, я наслаждался мощным ревом и отдачей увесистого оружия. Игольные пистолеты — изящные и смертоносные игрушки, но, пуская их в дело, чувствуешь себя так, словно у тебя в руках водяной пистолетик. А эта штука, с хромированным квадратным стволом, лягалась, словно юрф, эжектор со звоном выбрасывал латунные гильзы.

Я развернулся и побежал к кораблю, ожидая в любой момент получить выстрел в спину. Рядом зашипели яркие импульсы. Но на этот раз они предназначались не мне. Элина Кои лежала в открытом люке-судна и прикрывала нас стрельбой из лазерного пистолета. Я и не знал, что она вооружена. Эмос спрятался в глубине кабины, чтобы дать неприкасаемой достаточно места, но, когда я подбежал к катеру, помог мне втащить внутрь Медею. Я молился, чтобы она была жива.

Пока Убер и Элина устраивали ее на сиденьях в конце салона, я вскочил в кабину. На возню с ремнями времени не было. Элина выстрелила в последний раз и отступила назад. Я крикнул ей, чтобы закрыла люк. По корпусу застучали многочисленные выстрелы. Разбилось стекло иллюминатора. В обшивке появились пробоины.

Я поднял корабль и развернул его в сторону наступающих налетчиков.

Мне кажется, хотя теперь я не совсем уверен в этом, что, нажимая на гашетку, я произнес нечто крайне непоучительное. Что-то вроде: «Жрите это, ублюдки».

Не думаю, что мне удалось задеть кого-нибудь из них, но, клянусь Золотым Троном, это заставило их попрятаться.

— Сэр! — Элина пыталась перекричать рев турбин.

С противоположной стороны рощи к нам приближался шар света. Я не мог видеть сам спидер, только его прожектор, сияющий, точно «белый карлик» в ночном небе.

Пора было убираться.

Все еще держась на малой высоте, я направил машину на юг. Над дорогой мы пронеслись уже со скоростью в сорок пять узлов. Впереди маячил лес.

Передо мной стоял выбор: лететь над деревьями, но при этом стать отличной мишенью для преследователей, сбавить скорость и пробираться через лес с выключенными огнями или попробовать пролететь сквозь него на максимальной скорости, освещая путь фарами.

Я избрал третий вариант.

Носовые огни вычертили впереди конус света. Несмотря на наличие навигационных приборов и локационных систем, несмотря на включенные огни, этот полет граничил с самоубийством. Уже через несколько секунд, едва избежав лобового столкновения с рослой елью, мне пришлось сбавить скорость до тридцати узлов.

— Вы… вы всех нас погубите! — завопила Элина.

— Помолчи!

Черные силуэты деревьев скользили мимо иллюминаторов. Мне постоянно приходилось бросать машину то влево, то вправо, опасно наклоняя корпус, почти становясь на крыло, а затем снова разворачивать судно, подныривать под сплетения массивных ветвей, словно под мосты, и задирать нос корабля, перепрыгивая через поваленные стволы древних гигантов. Несколько раз я был вынужден прорываться прямо сквозь кроны деревьев. Турбины с протестующим воем перемалывали душившие их листья, аварийная сигнализация заходилась в жалобном протестующем вое. Экран сканера почти полностью горел красным.

Элина начала читать молитву Императору.

— Помолись за нас всех! — проорал я. — Эмос! Как состояние Медеи?

— Хвала звездам, она жива. Дыхание затруднено. Насколько я могу судить, у нее задето легкое. Плюс обширный внутренний ожог. Ей нужен врач, Грегор!

— И она его получит. Сделай все, что сможешь, устрой ее поудобнее. В шкафчике позади тебя есть аптечка. Перевяжи ей рану.

Полет на такой скорости через плотную, почти непроходимую чащу сам по себе был чистым безумием и требовал предельной концентрации. Сосредоточиваясь на препятствиях и угрозе столкновения, я часто менял курс. Вынужденные маневры уводили нас в сторону от намеченного направления. Мы летели зигзагами, а это не самый короткий путь к спасению.

На нас охотились, по крайней мере, четыре спидера из пяти, виденных мной на лужайке перед домом. Два следовали за нами прямо через заросли, держась примерно в пятистах метрах позади. Еще два набрали высоту и пытались уйти вперед, чтобы встретить нас в лоб.

Еще там, в поместье, мне не составило труда определить, что мы имеем дело с устаревшими военными моделями: громоздкие энергоустановки, не только более крупные, чем легкие турбины с Урдеша, но и лучше бронированные; установленные на турелях орудия, из которых можно было вести стрельбу в любом направлении и пилотам не нужно было заходить прямиком на цель.

Затрезвонил ауспекс. С неба упали полосы яркого света. Казалось, будто это солнечные лучи пробиваются через облака. Один из спидеров летел прямо над нами.

Мне пришлось резко свернуть, и не столько для того, чтобы оторваться от преследователя, сколько для того, чтобы не разбиться об очередной массивный ствол. В это время стрелок, засевший в дверях спидера, открыл огонь.

Я заложил крутой вираж, опустив одно из крыльев, обогнул колоссальное храмовое дерево и метнулся в сторону. Огни наверху на мгновение пропали, но затем появились вновь, быстро двигаясь параллельно нам по левому борту. Дерево, промелькнувшее справа от меня, взорвалось фонтаном из щепок под ураганом пуль.

Проклятие! Я был более чем уверен, что у них не было ни тепловизоров, ни датчиков движения. Они следовали за светом моих фар, подсвечивающих полог леса.

Я вырубил огни, но, к сожалению, не сбросил скорость. Пропищало предупреждение о возможном столкновении. На этот раз не напрасно. Несмотря на резкий поворот штурвала, мы задели ствол краем крыла.

Нас сильно затрясло. Загудела аварийная сигнализация двигателей. Турбина правого борта остановилась.

Я перешел в режим форсажа и нажал на кнопку перезапуска правого модуля, надеясь, что он просто заглох от удара. Если кожух или сама турбина повреждены, перезапуск мог закончиться для нас весьма плачевно.

Лопасти заглохшей турбины провернулись, двигатель закашлялся. Я попытался снова. Еще один протяжный хрип. В двадцати метрах позади нас лес вскипел потоками древесных щепок, коры и раскрошенной листвой, когда спидер попытался достать нас неприцельной очередью.

С третьей попытки турбина правого борта все-таки ожила. Зависнув на месте, я поиграл штурвалом туда-сюда, в стороны, дергая и наклоняя корабль, опуская его нос, затем хвост, накреняя короткие крылья, просто чтобы удостовериться, что контроль над судном не утрачен. Все, казалось, было в порядке.

Я оглянулся через плечо и увидел, что мертвенно-бледная Элина пристально смотрит на меня, а Эмос баюкает Медею.

— У нас все в порядке, Грегор? — шепотом спросил он.

— Ага. Прости, что так вышло.

Поляну слева от нас внезапно озарили вертикальные струи света, а затем землю перепахала очередь, пущенная из бортовых орудий вражеского спидера.

Они все еще пытались найти нас вслепую.

Мне вспомнился один космический поединок со значительно превосходящими силами противника. Мидас вел катер, ориентируясь только на показания места, скрытого его элегантными штанами. Помню, как он тогда посмотрел на меня и произнес: «Мышь станет котом».