Время до конца лета 1959 года оказалось во многих отношениях самым спокойным в жизни Н. С. Хрущёва. Спокойно прошёл в начале года внеочередной XXI съезд КПСС, который заменил действующий пятилетний (1956 — 1960) новым семилетним планом развития народного хозяйства (1959 — 1965). Основным поводом для такого решения явилась реорганизация управления народным хозяйством, так как отныне планы нужно было рассчитывать не только по отраслям, но и по совнархозам. Иные условия сложились и в деревне после продажи техники МТС. Семилетний план предусматривал высокие темпы прироста продукции основных отраслей промышленности и сельского хозяйства. Даже журнал «Крокодил», забыв о своём амплуа сатирического журнала, писал: «Контрольные цифры семилетки в тезисах доклада Н. С. Хрущёва словно звёздная россыпь на синем шёлковом пологе. Цифры горят и переливаются, как звезды. Они живут, излучают энергию, от их лучей зажигаются сердца. Ослепительным белым светом горит цифра выплавляемой стали. Зелёным отсвечивают цветные металлы. Золотом сверкает цифра пшеницы. Цветами радуги переливаются цифры тканей. Мы видим картину рождения этих цифр, поразивших воображение человечества… За каждой цифрой — её творцы, хозяева страны, строители коммунизма. Каждая цифра — сгусток творческой энергии. В целом это картина плановой экономики, всенародного управления социалистическим хозяйством»[76].

Разумеется, Хрущёв продолжал много работать и в 1959 году. Он совершил поездки в Рязанскую и Тульскую области, на Лейпцигскую торговую ярмарку в ГДР. В Москве он принимал британского премьер-министра Г. Макмиллана и генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда, премьера КНР Чжоу Эньлая и группу редакторов социал-демократических газет ФРГ. Выступления, беседы и речи Хрущёва появляются в печати не менее 3 — 4 раз в неделю. Он отличался утомительным многословием, что вызывало немало насмешек и явно вредило его репутации. Однако многие его выступления были интересны, он очень часто отступал от заранее подготовленного текста, и редакторам приходилось немало трудиться, чтобы подготовить для печати его свободные импровизации. Так, большая речь Хрущёва в Лейпциге, произнесённая 7 марта, напечатана в «Правде» только 27 марта 1959 года.

В конце марта Хрущёв решил отдохнуть, сначала в Сочи, затем в Ялте. Но и здесь он продолжал встречаться с самыми разными людьми. Радушно принял он крупного американского фермера и главу кампании по производству семян гибридной кукурузы Р. Гарста. Позднее Гарст ещё не раз будет встречаться с Хрущёвым и станет едва ли не личным другом последнего. В Сочи Хрущёв получил письмо от бывшего вора, человека четырежды судимого, который жаловался, что не может устроиться на работу, хотя решил, наконец, начать честную жизнь. Никита Сергеевич пригласил автора письма на свою дачу, долго беседовал с ним и помог не только устроиться на хорошо оплачиваемую работу портового грузчика, но и получить квартиру. Позднее под влиянием этой «инициативы», о которой сам Хрущёв рассказал в одной из своих речей, в нашей стране началась большая кампания «взятия на поруки» коллективами различных предприятий и учреждений людей, совершивших не слишком тяжёлые уголовные преступления. Кампания эта не привела, однако, к уменьшению преступности в стране.

День своего 65-летия Хрущёв встречал в Ялте в кругу семьи. Он получил много поздравлений из разных стран, некоторые из них были опубликованы. Лишь в конце апреля Хрущёв вернулся в Москву. По установившейся традиции в конце этого месяца Всемирный Совет Мира присуждает Ленинские премии мира. Одна из пяти премий за 1959 год была присуждена Н. С. Хрущёву.

В мае 1959 года Хрущёв во главе советской делегации посетил Албанию. Сообщения о речах Хрущёва и Энвера Ходжи из Тираны публиковались под заголовком «Дружба на века». Действительное положение дел было иным. Ещё при жизни Сталина в Албании проводились жестокие, незаконные репрессии. Многие партийные деятели, обвинённые в симпатиях к Югославии или в оппозиции к Энверу Ходже, погибли под пулями палачей. Разоблачение Сталина на XX съезде и восстановление нормальных отношений с Югославией поставило албанских лидеров в трудное положение. Они не желали проводить никаких реабилитаций и продолжали враждовать с Тито. Однако в руководстве Албанской партии труда возникла оппозиция, включавшая и членов Политбюро. Члены этой оппозиции приезжали в СССР и просили Хрущёва о помощи, которой он оказать, однако, не смог. В Албании арестовали наиболее видных членов оппозиции и, несмотря на личное вмешательство Хрущёва, уничтожили их. При этом была расстреляна и член Политбюро АПТ Лири Гега, которая ждала рождения ребёнка. Нетрудно представить, что визит Хрущёва в Албанию проходил в трудной обстановке. Не прошло и двух лет после этого визита, как Албания порвала все отношения с СССР, а Энвер Ходжа стал одним из наиболее яростных критиков Хрущёва.

В июне 1959 года в Москве состоялся Пленум ЦК для обсуждения проблем технического прогресса. Хрущёв пригласил сотни хозяйственных руководителей и учёных. Это стало вскоре традицией — проводить расширенные заседания Пленумов ЦК, причём число приглашённых достигало часто двух-трёх тысяч человек. Даже на отдельные заседания Президиума ЦК или нового органа Центрального Комитета — Бюро ЦК КПСС по РСФСР приглашалось нередко до 150 — 200 и более человек. С 1959 года я работал заместителем главного редактора издательства «Просвещение», и мне пришлось однажды присутствовать на таком расширенном заседании, где среди множества других вопросов обсуждались и некоторые проблемы издания учебной литературы. В повестке дня наши проблемы стояли на последнем месте, но вместе со всеми приглашёнными мы с интересом слушали обсуждение различных проблем Рязанского и Калужского обкомов партии. Конечно, присутствовать на таких заседаниях и видеть, как решаются вопросы в высших органах партии, было не только интересно, но и поучительно. Однако имелась и негативная сторона, так как деловое обсуждение сложных проблем в трёхтысячной аудитории часто становилось невозможным.

В тот период Хрущёва все более занимала проблема улучшения отношений с США. Ещё в сентябре 1958 года он тепло принял в Кремле крупного американского бизнесмена и общественного деятеля Сайруса Итона. Именно Итон стал инициатором регулярных встреч видных учёных разных стран, получивших по месту первой встречи наименование «Пагоушского движения». После беседы в кремлёвском кабинете Хрущёв пригласил гостя прогуляться по Кремлю и улице Горького. Москвичи, узнавая Хрущёва, приветствовали его. Такая простота отношений удивила Итона, но для Хрущёва подобного рода прогулки были нередки. Случались при этом и забавные эпизоды. Однажды во время прогулки Хрущёв пригласил Тито в «Кафе-мороженое» недалеко от Центрального телеграфа. Угостив гостя мороженым и кофе, Хрущёв, однако, не смог расплатиться, он не взял с собой денег. Пришлось обратиться к работнику охраны, сидевшему за соседним столиком, и занять у него десять рублей.

В начале 1959 года в США вылетел А. И. Микоян, который обсуждал с Д. Эйзенхауэром и Д. Даллесом проблемы политики, торговли, а также вопрос о возможной поездке Хрущёва в США. Была достигнута, в частности, договорённость об устройстве советской выставки в Нью-Йорке и американской — в Москве. Советская выставка открылась в июне 1959 года и пользовалась большим успехом. В конце июля в Москве в парке «Сокольники» открылась американская выставка. Хрущёв и другие руководители посетили её за несколько часов до официального открытия. Их встречал прибывший в Москву вице-президент США Ричард Никсон. Н. С. Хрущёв придирчиво осматривал многие экспонаты. Его внимание привлёк типовой домик для одной семьи, показавшийся не очень основательным; сделанный в основном из фанеры, Домик мог служить лишь 20 — 25 лет. «Мы должны так строить дома, — сказал Хрущёв, — чтобы они служили нашим детям и внукам». «Но у детей и внуков, — возразил Никсон, — могут быть другие вкусы и требования». «Ну, мебель пускай меняют, — заметил Хрущёв, — но зачем менять дом?» Эта полемика «на кухне» затронула не только кухонные проблемы, но и различные аспекты американо-советских отношений. Разгорячённый спором, Хрущёв заявил, что, если США попытаются испытать прочность СССР, наша страна покажет Америке «кузькину мать». Американский переводчик перевёл это выражение как «мать Кузьмы», и Никсон ничего не понял. Впрочем, советский переводчик внёс нужные разъяснения. Этот эпизод стал предметом многих шуток. На официальном открытии выставки Никсон произнёс большую речь, в которой восхвалял американский образ жизни, существующую в США свободу слова, печати, передвижений, благосостояние средней американской семьи и пр. По указанию Хрущёва речь Никсона появилась в советской печати без купюр.