Катрин не могла прийти в себя. Такое сходство было от Бога… или от дьявола! В таком случае нет ничего удивительного, что Арно обманулся.

Елизавета де Герметц поднялась с колен и повернулась к вошедшей особе.

– Дитя мое, – начала она с неожиданной нежностью, – кое-кто хочет вас видеть.

– Правда, госпожа? И кто же это?

Катрин бесшумно приблизилась к девушке, очарование исчезло: голос самозванки сильно отличался от голоса настоящей Жанны. В этом голосе слышались металлические нотки, не свойственные чистому и нежному тембру Жанны.

Подойдя поближе, Катрин отметила еще одно различие: цвет глаз. Глаза истинной Жанны были небесно-голубого цвета, а у этой женщины – с зеленоватым оттенком.

Катрин внезапно почувствовала уверенность и силу. Обращаясь к вошедшей девушке, она спросила:

– Вы меня узнаете?

Женщина рассмеялась:

– Это я вас должна узнавать? А я думала наоборот. И почему это, собственно говоря?

– Потому что, если вы действительно Жанна, вы меня знаете…

– Я? Я вас… – не закончив, она воскликнула: – Боже, какая же я глупая! Конечно, мы знакомы! Вы слишком красивы, чтобы вас можно было забыть. Мы встречались при дворе короля Карла?

– Браво! – захлопала в ладоши герцогиня. – Конечно, вы познакомились с госпожой де Монсальви при дворе и…

Она замолчала, заметив, что нарушила данное слово, но было уже слишком поздно. Вошедшая женщина победно улыбнулась.

– О! Не только при дворе, мы также встречались и при довольно тяжелых обстоятельствах, не так ли? В Руане, где вы все испробовали, чтобы спасти меня… Вы не знали, что это удастся другим…

Катрин про себя посетовала на болтливость мужа. Без сомнения, он поведал эти подробности так называемой Жанне. Тем сложнее будет разоблачить ее. Оставалось узнать, до какой степени он ей доверился.

– Действительно, – спокойно ответила она, – мы с супругом пытались спасти Жанну, но она нас заметила, лишь поднимаясь на костер, а нам пришлось увидеть ее последние мучения. Я видела, госпожа герцогиня, своими собственными глазами, как ее привязали к столбу. Палач разогнал пламя, чтобы все могли убедиться, что это Жанна. Ее платье было в огне, тело кровоточило. Это действительно была Жанна. Я до сих пор слышу ее предсмертный крик.

Герцогиня, тронутая страстностью Катрин, отступила к алтарю, как будто ища там поддержки. Самозванка осталась невозмутимой.

– Капитан де Монсальви тоже был на Рыночной площади, однако он признал меня, – спокойно сказал она.

– Он так этого хотел! Он мечтал о том, чтобы «Она» воскресла. На благо королевства и удачного похода под его знаменами.

– Он обретет все это! Мы снова будем вместе сражаться!

Катрин презрительно улыбнулась.

– Кому вы пытаетесь это внушить? Какой славой покроет себя сеньор де Монсальви под хоругвями лгуньи? Вы красуетесь здесь в мужской одежде, вместо того чтобы трубить сбор и поднимать войска!

– Но в такое время года не сражаются!

– Но можно ведь подготовить войско. Настоящая Жанна не теряла бы времени даром… Может быть, вы мне скажете, что случилось с монсеньором Арно? Почему его нет с вами?

– Но… как раз потому, что он вместо меня собирает войско и…

– Жанна, – громко прервала ее герцогиня. – Вы же заведомо говорите неправду. Я думала, что вы никогда не лжете, что вы не знаете, что такое ложь.

– Девственница этого не знала! – прервала ее Катрин. – Эта женщина – сама вымысел. Я думаю, что смогу это доказать. Так где же мы встретились в первый раз? – спросила она свою соперницу.

Она сознавала, что играет в опасную игру. Если Арно поделился с этой женщиной их общими воспоминаниями, то она пропала… или почти, у нее в запасе оставался еще один аргумент.

Что-то подсказывало ей, что Монсальви не напомнил ей, как в Орлеане Жанна д'Арк спасла Катрин от виселицы… виселицы, куда он отправил ее в надежде избавиться от своей безумной любви. О таких вещах добровольно не рассказывают!

Самозваная Жанна нетерпеливо пожала плечами:

– Что за глупости! Я уже сказала. Мы встречались в Реймсе во время коронации.

– Меня там не было.

– Вы знаете, трудно после всего того, что я пережила, вспомнить все знакомые лица. Я думаю, что это было в Орлеане…

– И при каких обстоятельствах, если не секрет?

Катрин успокоилась, заметив растерянность псевдо-Жанны, на лбу которой резко обозначилась складка. Закрыв глаза, она притворилась задумчивой.

– Постойте! Я припоминаю. Это было в Орлеане, да, в Орлеане! Теперь я ясно помню: толпа, крики…

Сердце Катрин замерло. Нет, это невозможно! Она не сможет описать сцену, которую Катрин так живо представила себе.

– Мы как раз захватили башенные укрепления. Вы подошли ко мне, вы…

Катрин облегченно вздохнула:

– Нет!

Слово, брошенное с торжествующей радостью, прозвучало как выстрел. Катрин добавила:

– Не пытайтесь придумывать: то, что вы для меня сделали, невозможно придумать!

Катрин в порыве бросилась к ногам Елизаветы де Герметц.

– Ваше высочество, рассудите нас! Приехав в Орлеан, Жанна д'Арк спасла женщину от виселицы, ее уже вели на казнь. Этой женщиной была я!

Герцогиня вздрогнула:

– Вы?

– Да, я. Меня тогда звали Катрин де Бразен, я приехала в Орлеан за человеком, которого любила, за Арно де Монсальви, позже он стал моим супругом. Меня схватили и приговорили к смерти, обвинив в шпионстве в пользу герцога Филиппа Бургундского…

– …любовницей которого вы тогда были! – добавила Елизавета. – Теперь я знаю, кто вы. Встаньте, дорогая. Я, кажется, начинаю верить вам…

– Вам следует мне поверить, госпожа герцогиня. Перед Богом, смотрящим на нас, клянусь спасением своей души, что эта женщина – не Жанна д'Арк.

Неожиданно глаза Елизаветы наполнились слезами. Она вернулась к алтарю, но походка ее изменилась, став тяжелой, медленной, словно шлейф платья стал необыкновенно тяжелым и не пускал ее. Катрин услышала ее шепот:

– Как жаль! Чудес не бывает. А я так надеялась. Проклятие повиснет над нашим домом, где родился человек, предавший Деву англичанам!

– Это ложь! – воскликнула самозванка, напрасно пытаясь вернуть уплывающую из-под ног почву. – Эта женщина лжет. Я – Жанна, и Люксембургский дом будет править в Европе!

Но очарование исчезло. Авантюристка сразу же потеряла свою власть над доверчивой принцессой, которая, как капризный ребенок, отбросила в сторону еще минуту назад обожаемую игрушку, потому что та перестала быть совершенной…

– Вы сами прекрасно знаете, что обманули меня. Мне следовало бы бросить вас в глубокий ров, чтобы больше никогда не слышать ваших лживых измышлений. Но я люблю доблестного рыцаря Роберта де Армуаз. Пусть он никогда не узнает о происшедшем. Вы сейчас же покинете Арлон, отправитесь к себе в Лотарингию и сделаете все, чтобы о вас забыли, постарайтесь осчастливить честного человека, обманутого вами!

Вопреки ожиданиям Катрин эта женщина не потеряла присутствия духа, услышав о предстоящей ссылке. Наоборот, она вызывающе вскинула голову:

– Обманутого? Вы так считаете? Он женился на дочери Франции… даже если я и не Жанна! Слишком много чести для незнатного сеньора из Лотарингии!

Она приготовилась к долгим объяснениям, но герцогиня ничего не хотела слушать. Словно отгоняя кошмарные видения, она покачала головой и, закрыв уши руками, не говоря ни слова, вышла из зала. Тяжелая, отделанная бронзой дверь с шумом закрылась за ней.

Некоторое время, оставшись наедине, обе женщины пристально разглядывали друг друга: Катрин с некоторым опасением. Сходство было невероятным! К счастью, выражение глаз было разным: у Жанны никогда не было такого высокомерного и саркастического взгляда, полностью разрушавшего очарование ее двойника.

У Катрин невольно вырвался вопрос:

– Кто вы на самом деле?

– Я же вам только что сказала: дочь Франции! Моя мать – королева…

– Если вы дочь этой шлюхи Изабо, вы – не дочь Франции. И остается непонятным ваше сходство с Жанной. К несчастью, я не могу его отрицать… оно слишком очевидно!