43. James Drummey, «McCarthy», American Opinion, May, 1964, p.8.

44. Frank A. Capell, «McCarthyism», American Opinion, January, 1973, p.75.

45. Senator Joseph McCarthy, America's Retreat From Victory, pp.135-136.

46. Senator Joseph McCarthy, America's Retreat From Victory, p.138.

47. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.2.

48. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.12.

49. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.4.

50. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.11.

51. Frank A. Capell, «McCarthyism», American Opinion, January, 1973, p.78.

52. James Drummey, «McCarthy», American Opinion, May, 1964, p.9.

53. Medford Evans, The Assassination of Joe McCarthy, p.53.

В 1944 г. Совет по Международным Отношениям подготовил для Государственного Департамента секретный меморандум, который положил начало процессу нашего вовлечения в войну в Корее. В нем, в частности, говорилось: Слепое поклонение суверенитету все еще так сильно в общественном сознании, что шансы завоевать общенародное одобрение Американского членства в чем-то, приближающемся к надгосударственной организации, окажутся малы. Многое будет зависеть от того, какой подход используется для дальнейшего просвещения народа…

В изложении меморандума говорилось: Ссылались на дальнейшее затруднение, а именно, на затруднение, вытекающее из положения Конституции, согласно которому только Конгресс может объявить войну. Этому доводу противопоставлялось утверждение, что соглашение позволит преодолеть препятствие, не говоря уже о том, что наше участие в таких полицейских акциях, какие могут быть рекомендованы международной организацией по безопасности, совсем не обязательно истолковывать как войну1.

Таким соглашением был Договор Объединенных Наций, созданный в 1945 г., по существу, Советом по Международным Отношениям на Конференции ОН в Сан-Франциско в Американскую делегацию входили сорок семь членов СМО.

Корейская война занимает исключительное место в истории: … первый раз мировая организация проголосовала за использование коллективных вооруженных сил, чтобы остановить вооруженную агрессию2.

Корейская Война стала возможной благодаря Потсдамской и Ялтинской конференциям, когда в конце Второй мировой войны Союзные правительства, представленные Черчиллем, Сталиным и Рузвельтом разделили Корею на Северную и Южную. Северная Корея быстро создала армию в 187.000 человек, получая боевую технику, необходимую для ведения войны, от России артиллерию, танки, самолеты и т.д.. Южная Корея сформировала армию лишь в 96.000 человек, не полностью укомплектованную боевой техникой.

Одной из причин этого несоответствия их военного оснащения является то обстоятельство, что, хотя Соединенные Штаты и проголосовали за военную помощь Южной Корее в размере 10 млн. долларов, лишь малая ее часть поступила в страну 3.

Генерал Дуглас МакАртур, впоследствии командовавший этими силами, писал в своей книге «Reminiscences» Воспоминания:

У Южной Кореи по 38 Параллели разделительная линия между Северной и Южной Кореями имелось четыре дивизии.

Они были хорошо обучены, их личный состав отличался храбростью и патриотизмом, но они были оснащены и организованы как полицейские силы, а не боевые части.

У них было только легкое вооружение, не было авиации и флота и не хватало танков, артиллерии и многого другого необходимого снаряжения.

Решение экипировать и подготовить их подобным образом было принято Государственным Департаментом. Довод, представленный Государственным Департаментом в пользу такого решения, состоял в том, что это было необходимой мерой для удержания Южных Корейцев от нападения на Северную Корею — странное, близорукое рассуждение, конечно, открывающее путь для Северо-Корейского нападения4.

Однако, нападение Северной Кореи не должно было явиться неожиданностью, поскольку Генерал Альберт Ведемейер предупредил Президента Гарри Трумена, что Северные Корейцы готовятся к вторжению. И 25 июня 1950 г. они перешли 38-ую параллель и открыли военные действия.

Русские, имей они такое желание, могли удержать Объединенные Нации от вмешательства, наложив свое вето: Советы, используя в качестве предлога то, что Красный Китай не был членом ОН, демонстративно покинули Совет Безопасности. Тогда Совет, в отсутствие России, проголосовал за вторжение ОН в Корею — решение, которое Советский Союз мог, если бы присутствовал, заблокировать, наложив свое вето. После голосования, при том, что Красный Китай все еще не был принят в Объединенные Нации, Советы вернулись в Совет Безопасности5.

Некоторые рассматривали отсутствие России во время этого решающего голосования как умышленный маневр с ее стороны: … Советы сами развязали войну. Это значит, что они знали, когда она начнется. Если бы они хотели нас удержать, Сталин велел бы своему представителю в ОН Якову Малику забыть про бойкот, занять свое место в Совете Безопасности и проголосовать «нет». Тот факт, что Советы этого не сделали, доказывает, что они не только не хотели удержать нас от Корейской Войны, но, что они хотели заманить нас в нее6.

Спустя два дня после вторжения в Южную Корею, Китайцы на Тайване, чувствуя, что для них пришла пора выступить против Коммунистического правительства континентального Китая, получили жестокий выговор от Президента Трумена: … Я призываю Китайское правительство на Формозе Тайвань прекратить воздушные и морские операции против материка7.

И Трумен не только заявил, что претензии свободных Китайцев к Коммунистическому Китаю противоречат Американской политике, но также приказал Американскому Флоту войти в Тайваньский Пролив, чтобы обеспечить это 8.

Впоследствии Генерал Дуглас МакАртур рассказал, что он рассматривал эту акцию как преднамеренное действие со стороны Американского правительства, обеспечивающее вступление в войну Красного Китая. Он писал:

Возможность вступления Красного Китая в Корейскую Войну существовала с тех пор, как в июне Вашингтон отдал Седьмому Флоту приказ нейтрализовать Формозу, что, в результате, защитило континентальный Красный Китай от нападения полумиллионной армии Чан Кай-ши.

Это высвободило две больших армии Красного Китая, предназначенных для защиты побережья центрального Китая и позволило перебросить их в другое место.

Это означало, что вождям Коммунистического Китая почти не пришлось беспокоиться о возможной высадке Националистов на материк со стороны Формозы, и они могли совершенно безопасно перекинуть Красные войска на север в Маньчжурию, выше реки Ялу.

Это дало мощный толчок их военным планам в Корейской войне, поскольку Красный Китай мог теперь вступить в Корейскую Войну в любое удобное время, не опасаясь нападений Националистических войск Формозы с фланга и тыла 10.

Но эти действия Американского правительства не остановили Тайваньское правительство Чан Кай-ши, который, менее чем через неделю после того, как Северные Корейцы перешли 38-ую параллель, предложил Государственному Департаменту передовые силы в 33.000 человек, которые могут быть отправлены в Корею в течение пяти дней после принятия предложения. Предложение было вежливо отклонено11.

В то время Формоза являлась членом Объединенных Наций и, следовательно, могла быть представлена в Силах Объединенных Наций, но Американское правительство этого шага не допустило.

Не прошло и нескольких месяцев, как стали вырисовываться последствия тактики Государственного Департамента. В октябре 1950 г. Генерал МакАртур стал понимать, что Красные Китайцы сосредоточивают свои войска в Маньчжурии, севернее реки Ялу. Разведывательное донесение об этом прошло незамеченным в Государственном Департаменте, который сообщил МакАртуру, что возможности Китайского вмешательства в войну не существует. Однако, Государственный Департамент ошибался, поскольку 15 октября 1950 г. Красный Китай перешел реку Ялу, разделявшую Северную Корею и Красный Китай.