Дубчек и Черник занимают центристскую позицию, а по существу, стали в ряды правооппортунистических элементов анархо-синдикалистами. Но, к сожалению, всего этого еще мало для Л. Брежнева, чтобы наконец отказаться от бесприн­ципности и политического сюсюканья, а пойти на более ради­кальные меры, опираясь на здоровые силы КПЧ и страны, решить вопросы политическим способом.

Из отделов ЦК КПЧ и Совмина запросил данные о положе­нии дел в высших учебных заведениях республики со студенче­скими общежитиями. Оказалось, картина удру^шющая: по 2,5—3 метра квадратных приходится на человека, и это при скудной норме 6 кв. метров. Общежитий вообще не хватает. Свыше 85 тысяч студентов размещаются на частных квартирах. Далеко не везде при вузах имеются столовые, буфеты, нет точек бытового обслуживания. Плохо поставлено медицинское к культурное обслуживание, не реше!ны вопросы семейного быта студентов. Неплохо было бы иметь единый студенческий устав и клятву — все это было бы организующей, дисщгалини- рующей и воспитательной стороной для будущих молодых спе- щ1алистов разных отраслей хозяйства. По всем этим вопросам дал поручение отделам ЦК КПЧ, ЦК комсомола республики, отделу Совмина подготовить конкретные предложения по устранению существующих недостатков и созданию нормаль­ных условий для жилья и быта студентов. Возглавить всю группу по подготовке материала поручил Л. Цветкову, заведую­щему отделом ЦК КПУ по науке, высшим учебным заведениям.

Позвонил мне Л. Брежнев и рассказал о его встрече в Мо­скве с Й. Смрковским, который приезжал в Москву во главе парламентской делегации Чехословакии. По разговору чув­ствовалось, что Смрковский произвел на Л. Брежнева весьма «положительное» впечатление, потому что он восторгался его умом, эрудицией, его прямотой в разговоре, а вьшоды-то были поспешными и опрометчивыми. У Л. Брежнева была особая слабость в оценке людей. Он мог с первой встречи и неглубоко­го разговора сделать о человеке весьма положительные вьшоды и заключения, так оказалось и со Смрковским.

Я проинформировал Брежнева о своем впечатлении, о на­строении людей в западных областях, в которых я побывал накануне. Здесь как-то острее народ ощущает тревожные собы­тия в Чехословакии, они больше получают информации через непосредственное общение с жителями пограничных районов. Поэтому они дают более реальную объективную оценку всем событиям, происходящим в Чехословакии.

15— 23 июня. Проводим организащонную подготовку к съезду учителей республики, надо этому событию придать особое значение, поприсутствовать на съезде всему составу Политбюро ЦК КПУ.

Встретился с творческим коллективом киностудии имени Довженко, поговорил с коллективом по оживлению работы студии. Неважно там идут дела. Очень большое увлечение мистикой, архаическими сюжетами, мало хороших картин на современную тематику.

Звонили мне первые секретари обкомов. Кобыльчак (Киро­воградская область) сообщил, что урожай зерновых в целом по области будет 17—18 центнеров с гектара, это составит валовый сбор зерна около 900 тысяч тонн против плана 1400 тысяч тонн. Эту катастрофу сделала жара. Приходится перебрасьгаать из области в область грубые корма, сено, даже солому.

Н. Кириченко сообщил, что ему звонил Л. Брежнев, интере­совался состоянием дел в сельском хозяйстве. По области уро­жай зерновых низкий, всего 17 центнеров, следовательно, вало­вый сбор составит всего около 950 тысяч тонн. На поливных землях урожай лучше, план заготовки по рису будет вьшолнен. Виноградники и сады находятся в неплохом состоянии. Кири­ченко жаловался на нехватку полиэтиленовой пленки для пар­ников по выращиванию ранней рассады овощных культур.

В Чехословакии прошли дни украинской культуры. Из Че­хословакии возвратились П. Тронько, В. Смоколенко. Докла- дьшали довольно сложную обстановку в Чехословакии, и она все время обостряется. Наши товарищи рассказывают, что в ЧССР для политического тумана пускают и такую версию, что А. Новотный не был настоящим другом Союза. Это настоя­щая клевета. Можно допустить, что А. Новотный высказьгаал свое недовольство по некоторым принципиальным вопросам о неразумных действиях нашего руководства, и правда то, что Новотным «пожертвовали» неизвестно ради чего, но об этом история еще скажет свое слово.

В составе украинской делегации на днях культуры в Чехо­словакии был А. Клоков, герой Советского Союза, почетный гражданин Праги, хороший боевой побратим Л. Свободы, Пре­зидента Чехословакии. Клоков мне рассказал, что он встречал­ся со Свободой, тот отозвался далеко не лестно о действиях

А. Дубчека. Встречался и имел длительные беседы с А. Дубче- ком и Клоков. У него осталось удручающее впечатление о Дуб- чеке — ничего толкового, вразумительного, что происходит в партии и стране, Дубчек не мог сказать Клокову.

Дни чехословацкой культуры на Украине назначены на 25 сентября. Трудно сказать, состоится ли это культурное и нуж­ное мероприятие при нынешней ситуации в Чехословакии.

Позвонил мне Л. Брежнев, поговорили о текущих делах в стране, республике, о международных делах и событиях в Че­хословакии. В разговоре со мной Брежнев довольно нелестно отозвался о некоторых членах Политбюро, об их позиции поотношению к событиям в Чехословакии (в частности, упомянул Суслова и Косыгина), не раскрьюая суть вопроса. В общем, в составе Политбюро не было твердого единства в подходах к решению вопроса по Чехословакии. Брежнев сам бросался из одной крайности в другую под воздействием глав государств Варшавского Договора, и в первую очередь на него сильное влияние было со стороны В. Ульбрихта и В. Гомулки. Оба они были гораздо подготовленнее, чем Л. Брежнев, в организацион­ном и политическом отношении.

Брежнев настаивал на скорейшей моей встрече с В. Биля- ком. Это было очень важно — получить новую объективную информацию о состоянии дел в КПЧ и стране, что поможет нам правильно подойти к стабилизации состояния в Чехословакии, опираясь на здоровые силы в Чехословакии.

Но намеченная встреча с Биляком откладывалась; он снова улетел в Прагу. Есть определенные основания считать, что Биляк не может встретиться со мной из-за того, что этому всячески препятствует А. Дубчек.

23—30 июня. Был в Москве на сессии Верховного Совета СССР. Во время прохождения сессии два-три раза собиралось Политбюро для обсуждения сложившейся политической ситуа­ции в Чехословакии. Впечатление остается удручающим, обста­новка очень сложная, здесь мы теряем позицию за позицией, упущен момент после дрезденского совещания укрепить свое влияние и позиции в Европе.

В Чехословакии кадры, стоящие на правильных позициях, шельмуются, избиваются. А. Дубчек к этим действиям правых относится примирительно, с ссылкой на развитие «демократиче­ских» начал. В. Биляк, очевидно, в ближайшее время будет отстранен от руководства партией в Словакии.

Готовится письмо ЦК КПСС Президиуму ЦК КПЧ. В нем излагается наша позиция, что чехословацкое руководство, под­писавшее совместно с руководством Советского Союза, Болга­рией, ГДР, Польшей, Венгрией Дрезденскую декларацию, ее не выполняет, больше того, политическая ситуация за прошедшее время в Чехословакии значительно обострилась. Страны, входя­щие в Варшавский Договор (за исключением Румынии), настоя­тельно предлагают принять более решительные меры. Л. Бреж­нев сам своего твердого мнения не имеет, растерялся. В то же время не прислушивается к советам.

Обсуждался вопрос о взаимной, а вернее говоря, о безвоз­мездной помощи многим странам. Растранжиривание денег и материальных ресурсов, народного добра на весь мир. Эта безрассудная «помощь» нам ничего не дает, только все от нас требуют в качестве «интернационального долга». Ленин не так понимал и говорил об «интернациональном долге». Недо­пустимо, даже преступно, чтобы за счет своего народа, в ущерб своей стране раздавать народное добро. Надолго ли хватит? Все это очень дорого обходится, и если бы обо всем этом знал народ и ему дали бы сказать слово, то кое-кому из руководства наверняка не поздоровилось бы. Но откуда ему все это знать? Ведь все делается под прикрытием политиче­ского камуфляжа, да так «хитроумно», что даже мы, члены Политбюро, узнаем только из присланных документов «для ознакомления».