— Не отпирайся, тебя уже некому искать. Или… — озарилась леди внезапной догадкой, — ты не знаешь? Все баронства кругом Рейнгарда перебили. Даже Гибург разрушен. Никого в живых не осталось. Только гули, — расширились зрачки девушки от ужаса, — не оставляй меня на тракте! Меня везли по нему три дня, — там лишь мертвецы!

— Что?! А папка? — потрясенно переспросил юноша.

— Никого в живых не осталось, — печально вздохнула Нелль, — только если он успел добраться до Болотного Фиора. Демоны говорили меж собой, Фиор еще не взят…

— Гррх! — Ферро яростно двинул кулаком по стволу дерева.

Послышался явственный треск, — убили учителя Ху-Рарка, так еще и папку… Рана на боку разошлась. Свинопас изогнулся, как зверь, слизывая кровь. Испуганно вздрогнула Нелль от этой варварской дикости.

— Спим! Долгая дорога завтра! — рявкнул окровавленный Ферро уже совсем по-орочьи. Но сон долго еще не шел к нему. Вышла первая луна, а глаза все никак не смыкались. Мучился целую ночь дикими грезами. Перед глазами стоял Дед во главе великой орды. Дед бежал по огромнейшему полю из когда-либо виденных. Позади оставались лишь вытоптанная трава, да пожары. Разил врагов сотнями его двуручный меч… Дрожит земля, бьют молнии. Уклон, поворот, удар. Встает новый враг, сильнее и быстрее предыдущего. Рычит орда, зажимая бесчисленные раны. Поднимает вновь топоры и тяжелые дроты. Много врагов у орков, ох много. Они сильные, как горы; опасные, как дракон. Но не сдаются орки. Бьют в ответ так, что вылетают челюсти и трещат кости. Не остановится орда, пока не захватит весь мир и не превратит его в любимые сердцу пустоши. Поют песни, жгут костры на привале орки. И снова бегут в рассветную даль, потрясая мечами, топорами и секирами. Дрожала земля, били молнии… Проснулся Ферро от визга.

— А-а! Что с тобой?! — тонко кричала Нелль, тыкая в него пальцем. Ферро раздраженно поднялся. И тутже удивленно сел. За ночь он стал выше! На ладонь, как минимум… Поднес руки к глазам. Руки стали больше и жилистее, да с кожей красноватого, нечеловеческого оттенка. Свинопас потрогал свое лицо.

Он готов уже был сам завизжать, как юная благородная леди… Под верхней губой ясно прощупывались два маленьких, но настоящих орочьих клыка.

Путь продолжили сразу. «Не садиться же и помирать, подумаешь чуть превратился в орка» — грамотно рассудил Ферро. Его это даже не озаботило: чисто по-орочьи — случилось и ладно. Не к лицу орку самокопание и раздумья о причинах. Он повел свой путь к пустоши через лес, благоразумно опасаясь трактовой дороги. Хотел было бросить Нелль у ближайшей деревни, да сжалился. Пустовали они, вымерли, как от чумы. Люди бежали из этих мест, точно случился пожар. Да так оно и было, просто пожар был необычного рода… Ферро неожиданно обнаружил, что хорошо читает след: видит подернутый хищником дерн, сломанную рогом оленя веточку, примятую весом куницы траву. И запахи. Запахи лились в его нос непрерывным потоком, и с непривычки раскалывалась голова. Прямо по ветру цветочная опушка, слева в сотне шагов подгнивший валежник, справа пустая медвежья нора, а под этим самым кустом мочился волк… неделю назад. Сильнее других аромат леди Нелль. Хотя бы пахла она приятно — может поэтому и не бросил. А как легко и ладно лежал теперь в руке дедовский меч. Юноша не мог удержаться, и бил им время от времени просто так, в воздух. Силу выталкивало наружу из тела, и он боролся с непривычным для себя желанием намять кому-нибудь бока. И все равно хоть медведю, хоть человеку, да хоть толстой ели или куску твердого камня… Я самый сильный в этих лесах! Гррх! Ху-Ферро втянул ноздрями воздух. Нет людей на лигу вокруг, а вот гули бредут. Бредут, воняя так, что выступают слезы. Человек с кровью орка свернул в обход, — хоть и хочется, но не нужны ему подобные встречи пока он идет по заданию учителя. Под ухом непринужденно болтала леди Нелль. Рассказывала о побеге из дома в ранней юности, о женихах, о семье, о высшем обществе, частенько вставляя два любимых слова — «Старый козел!». Родитель — старый козел, хорошо что помер с нежданной атакой гулей, герцог Треветик — старый козел (надеюсь помрет), жених престарелый инженер Гайратт — тот еще козел; говорила она, не переставая. И с каждым новым словом Ферро поражался скудости и никчемности быта благородного человека. Ни тебе доброй драки, ни рассказов менестрелей у костра, ни даже обычной попойки. Так свинопас и шел по лесу, пока терпению не пришел конец и он не оборвал ее грубой просьбой помолчать. Оскорбившись, леди замолчала. Дорога была долгой и трудной. Уже после второй ночи Нелль заболела и ослабла, пришлось тащить ее на плечах, пока не стало еще хуже. Не прошло и пол-дня, а девушка стала горячей, как уголь в печи. «Жарко, жарко» — шепчет она со спины, хотя вокруг осенний холод. В сознании орка всплыли нечеткие знания. Он скормил девушке кусок лечебной коры, но это не помогло. Леди билась в лихорадке. Не удавалось свинопасу вылечить девушку ни «волчьей лапой», ни знаменитым орочьим заклятьем на шкуре убитой куницы. Наоборот, ей становилось хуже — кожа истончилась и стала больше похожей на паутину, так что проглядывали синие сжавшиеся вены; почти не слышно дыхания. Ферро нюхал ветер в поисках людей. Много запахов доносилось до него. Гули, дым пожара, механизмы огромного цеппелина — все не то.

Юноша «нащупал» едва уловимый дух домашнего скота, и, не раздумывая, побежал по тому направлению. Самостоятельно вылечить Нелль не получится — ведь не помнил он методов лечения человека, да и вовсе не знал, ибо с отцом они никогда не болели. Глухая, непокинутая деревенька посреди леса нашлась к вечеру. Едва освещены столбы забора, торчащие вкривь и вкось, как зубы чудища. Солнце уходило с небосвода, поэтому толком и не разглядишь, что это там — дом или сваленные в кучу гнилые деревья. По запаху орк склонялся ко второму. Не больше десятка избушек во всей деревне.

Ферро подошел к ближайшей. К воротам вышла неприветливая дряхлая старуха.

— Чо надобно?

— Вылечи благородную леди. Слова о «благородных» заставили бабку чуть сменить тон. Ферро помнил по крестьянской жизни, как боятся дворян простолюдины. Двери отворились, пропуская полуорка внутрь древней избы. В углу спряталась рябая девчушка, испуганно зыркая блестящими глазами из темноты. По центру комнаты чадило дымом чудище древней печи. Черные стены не видели ни воды, ни тряпки десятки лет.

Пробивается трава сквозь щелистый пол. Ферро зажал чуткий нос. В соседней комнате вместе с людьми жила корова (в холодное время — дело не редкое). В подвале шевелились куры, да гуси. Успели попрятать последнее добро отшельничествующие крестьяне. Юноша скинул свою ношу на скопище животных шкур, служившее здесь постелью.

— Зови старосту, — шепнула старуха дочери, лишь только взглянув на бледную, как первую луну, девушку. Девочка лет четырнадцати выскочила на улицу. Ферро не удивлялся.

Отшельники рожают детей до самого преклонного возраста. Дыхание леди Нелль прерывисто вздымало грудь. Кожа стала совсем белой, а глаза как будто увеличились на фоне болезненного лица. Крепко сбитый дед появился немедленно — невелика деревня. Скинул шкуру медведя с плечей; заскрипели половицы под весом бывшего солдата. Ни малейшего внимания на полуорка. Деловито сдернул одежду с девушки, выискивая что-то взглядом. Поднажал грубой рукой под голыми ребрами, извлекая тихий стон.

— Не вылечишь, — коротко буркнул староста, — несите деревянный кол, и острый топор.

— Гррх! Ты что болтаешь, старик?

— То что вижу, Орк. Давно я не видел новообращенных вампиров.

Думал перевелись они все… Да и разве не разучились обращать вампиры людей в свою стаю? А то с чего бы распустил магистрат наши отряды? — повис в воздухе риторический вопрос. Ферро качал головой. Не могло такого быть. Дети знают — перевелась сила вампиров. И пусть даже кусал в шею лорд Нэйн леди Нелль. Не могло этого случиться. Хотя он, Ферро, с чего-то превратился в подобие орка за ночь, будто возродилась древняя сила крови…

— Я служил в инквизиторском полку. Знаю, чо говорю! — грозно заревел староста, — твой меч сгодится. Я придержу за волосы, ты отрубишь голову! Ну что стоишь? Ты орк или баба?