— Это покроет все ваши расходы, — всучил он старосте золотую побрякушку, которую хотел пустить на оплату жалования легионерам. Бородатый староста кинулся целовать тому руки. За императорский медальон можно было купить как минимум замок и несколько таких же деревень. Но счастью старосты не суждено было сбыться. Стоило Стормо отвернуться, Тигль Римус конфисковал скоровище, грозно пригрозив:

«Императору нажалуешься, голову отрежу. Ясно?». Знал он, что денежные средства, им ой, как понадобятся в ближайшем будущем. За грабежом деревни прошло несколько фаз. И марш был продолжен далеко после полудня. Они подошли к Рейнгарду к вечеру. Вместо ожидаемых полчищ гулей, их встретила лишь пара десятков вялых мертвяков, бесцельно бродящих туда-сюда. Не вступая в бесполезный бой, они неожиданно легко вошли в Рейнгард со стороны северных ворот.

Го был зол. Чрезвычайно зол. Развеялась дымка погасшего костра, и внизу показался темнеющий провал щевелящихся гулей. Вслед за сорвавшимся проклятьем полетел падающий кирпич. Снес чей-то череп, брызнув черной гнилью, и растворился в массе напирающих мертвецов. Рядом вспорхнула испуганная стая голубей и понеслась в рассветную даль вместе со звоном тревожных колоколов. Они были повсюду. От подножия верфи до самой окраины Фронтьеры, до самого горизонта, где вспыхнул верховой пожар от рухнувших цеппелинов. И пусть разгорится, пусть уничтожит все северные леса Тулурка, лишь бы остановил хоть не надолго продвижение той бесчисленной армии, что неспеша перебирала конечностями далеко под ногами Го.

— Господин урод, придумайте же что-нибудь! — воскликнула уже знакомая благородная леди, будто и вправду ожидая, что Го возьмет в руки ружье и остановит одним выстрелом конец света. Не она одна прорвалась от ангара до спасительной высоты верфи.

Полно их здесь. Благородных. Сбились в кучу, смотрят испуганно на грандиозный размах наступления. Верно стоило подняться сюда лишь за тем, чтоб увидеть эти тысячи тысяч… «Конец… конец…» — шатается из стороны в сторону служитель воздушного флота, судорожно сжимая подшипник рассыпавшегося на запчасти парового котла. «Стреляйте!

Стреляйте в них!» — истерично теребит богатый торговец немногочисленных вооруженных людей. Большая часть из них — знатные господа. Простолюдины осталась там, у входа, в качестве закуски для атакующих гулей. Слышится утробный щелк челюстей. Доносится сквозь добрую десятую лиги — такова высота причальной верфи нон-гольфьеров, крупнейших дирижаблей империи. Поэтому столь силен здесь ветер. Пронизывающий и холодный. Нет ни стен ни крыши. Лишь узкая площадь взлетного перрона с легким ограждением, да механизм подъема грузов на борт. Раздаются затухающие крики умирающих и вопли раненных, перепутанные со страдальческими причитаниями его невольных знатных соседей. Но тулуркский ассасин не слушал и не слышал, находясь в поиске самого важного в своей профессии — путей отхода. И так уж получалось, что их попросту не было. И потому Го был зол. Чрезвычайно.

— Как же так… Откуда… — обреченно качал головой капитан воздушной стражи.

— Что делать, Сир? — спросил его подчиненный, сжимая острую пику.

— Что делать? — он злобно столкнул вниз еше один кирпич. Кирпич со свистом прошиб очередную голову гуля. — Стреляться! Проблемка, правда… Приставив пистоль к голове, капитан спокойно нажал на курок.

Раздался сухой треск.

— …не стреляет ничего больше. И не летает. Вот она проблемка-то. Го обратил внимание к подножию верфи. Смертников много внизу. Отбиваются из последних сил в узком проходе. Проклинают городскую стражу; те по приказу своих господ перекрыли вход на верфь, что собственно правильно — места всем не хватит. С другой стороны, логически рассуждал Го, от большего количества людей получается большее количество корма для оживших мертвецов. И вот вопрос: сколько времени понадобится гулям сожрать несколько сотен отчаянно обороняющихся горожан? Го мысленно прикинул. Выходило не меньше недели… А гули не покинут сытное место. Эта их повадка всем известна.

— Я дам вам денег, Господин Урод! Много денег — только спасите меня… Го повернулся кругом, высматривая пустые улицы с наименьшим числом марширующих гулей.

— Ну ты слышишь, ты, Ур… — начала терять терпение Леди. Он просто закрыл ей рот рукой. Исходя из своего небольшого опыта общения с противоположным полом — этот был самым действенным из способов прекратить бесполезную болтовню. С простолюдинками еще помогал магический звон золотого Ньютона, а с существом вроде благородной леди подобное и вовсе было единственным методом. Наметанный глаз Го пробежался по стражам и знати Фронтьеры, вычленяя три десятка рыхлых, испуганных, неопытных в военном деле людей — совсем никуда не годится. Он мог бы выкинуть всю их братию с верфей, особо не напрягаясь. А это значит, ни отступить, ни переждать, ни тем более прорваться с боем. Стало быть остается схитрить…

— Эй, кто из вас главный? Неорганизованная, испуганная толпа молчала, переминаясь с ноги на ногу, точно решая для себя, как относится к устрашающего вида незнакомцу. Вперед шагнул самый богато одетый господин в забрызганном кровью плаще.

— Герцог Треветик Третий. А как ваше имя, уважаемый? — голос у него был ровный спокойный, что довольно таки удивительно, учитывая обстоятельства.

— Мое имя не спасет нас, Герцог Треветик, — Го скинул с плечей тяжелый футляр, но само ружье не вынимал. Взгляд дворян невольно кинулся к загадочному предмету… Пусть гадают что там. Неизвестность пугает, а Го необходим их страх и подчинение, для того что он задумал. — Нужно выбираться с верфей, Герцог.

— Сейчас? Это самоубийство. Отчего бы нам не переждать на верфи, господин… ээ…

— Здесь нет воды и еды, а ждать придется долго, — Го окинул взором людей, те похожи начали кое-что понимать. «А еще огонь цеппелинов может перекинуться сюда, и тогда верфи вспыхнут мгновенно.» — молча закончил про себя ассасин, опасаясь излишней паники обреченных на смерть людей.

— Пойдет дождь — будет вода, — громко возразил Треветик Третий, — а графиня Менье, я полагаю, довольно питательна… Раздался женский возмущенный вопль. Толпа ухнула, приходя в движение, осознав наконец полную тяжесть создавшегося положения: не разрушенную Фронтьеру и не падение империи даже, а свою собственную, окончательную гибель… Кто-то кинулся к краю верфей, высматривать нежданных спасителей, кто обратил внимание на горизонт, будто оттуда сейчас вынырнут магистратские боевые нон-гольфьеры, другие бросились вниз по лестнице проверять надежность запертых на первом ярусе ворот.

— Я ученый! — замахал руками герцог, будто извиняясь. — Я просто предлагаю варианты! В следующее мгновение герцог, демонстрируя не свойственную подобному возрасту ловкость, уклонился от пухлой дамской ручки, прячась за широкой спиной ассасина. Лицо герцога приняло скорбное выражение. Как не трудно было догадаться графиня Менье являлась его законной супругой. Внимание же Го привлекло другое. Среди массы гулей, штурмующих наспех сооруженные укрепления горожан, показалась фигура. Волчьей стелящейся походкой, она двигалась стремительно по улицам Фронтьеры на восток, сквозь город, не встречая препятствий. Мертвецы расступались перед ней, как пламя костра перед потоком воды. Отошел в сторону мертвый циклоп, спешно убирая в сторону остатки раздавленной им кареты. Разбежались мертвые орки. Кто бы он ни был, гули боялись его больше чем всех пушек империи. Быстрым шагом незнакомец прошел по разрушенному городу, исчезая где-то за гранью видимости, в плотной завесе дыма. По коже Го прошла странная дрожь.

— Стреляет! Снова стреляет! — раздался громкий крик капитана стражи, в подтверждение своих слов он принялся беспорядочно стрелять из мушкета вниз. Го не обратил на открытие ни малейшего взгляда. Положение дел сей факт существенно не менял. Ассасин смотрел вслед удаляющемуся незнакомцу, впервые за долгое время ощущая нечто до сих пор неведомое — страх…

— Ээ… Вы уверены насчет прорыва? Я, пожалуй, согласен, — прервал наблюдения Треветик Третий.