Волновало же другое: южными орками атакованы также Фаера и Рокката.

А значит союз третьей стороны и красных дикарей не миф вовсе. Кто бы мог подумать, что нечисть вообще способна на союзы… С эльфийками вторую ночь полета работали дознатчики. Как аборигенка умудрилась сотворить заклятье в сердце Гибургской науки, вот что интересовало Реле. За этим событием явно крылся какой-то необычный феномен электрического сердца Гибурга. Это не давало ей покоя. А эльфийки лишь вопили под импульсом специального электрода, но ничего связного выродить не могли. Верно они и сами не знали, как так получилось. Не разобраться в принципах собственного искусства.

Фии, — думала Реле, презрительно улыбаясь. Было и еще кое-что… Кое-что насчет раба из театра. То что сообщили лишь шепотом, как будто было чего опасаться на собственном цеппелине, в тысячах шагов над землей. Тем более собранной по просьбе ректора информации почти и не было. Странно, этого никто не заметил раньше, а может не хотел замечать? Ведь публика уже и не помнит, как давно раб стал чемпионом, не помнит даже был ли он когда-либо ранен или хотя бы оцарапан. И это столь просто, потому и незаметно. Напрашивался один очевидный вывод… Раба привели из трюма для аудиенции после разрешения всех неотложных вопросов. Он стоял перед нею. Рю, скованный по рукам и ногам четырьмя цепями. Старик Марель, начальник пыточной, полагал, что одной более чем достаточно. Но миледи настояла на четырех. И он стоял перед нею на коленях, как и положено рабу. Ректор водила по нему взглядом, изучая каждый жест, позицию, взгляд из-под нависших грязных бинтов.

— Имя? — коротко спросила она. Заскрипело перо дознователя. Допрос протоколировался.

— Нет имени. Возможно ли это? Ожившая легенда? Оперевшись по оббыкновению на подлокотник воздушного трона, она тутже с болью отдернула руку от лица. Поправила волосы, прикрыв обезображенную щеку. Рю вырваться не пытался, ни бился в руках стражи, и даже копье просто взяли из худых рук. Ни одного бесполезного действия в плену, в отличие от тех же горделивых эльфов. Это внушало уважение. Миледи продолжала свое безмолвное наблюдение, раздумывая о неожиданной догадке.

— Я был бы не против присесть, — нарушил молчание скованый узник.

— Что? — опешила Ректор.

— И поесть тоже было бы неплохо. Кстати, кто вы? Работавшие с Рю дознатчики сообщали о плохом состоянии памяти и расстройствах личности.

— Миледи Ректор Реле, — раздраженно представилась девушка. — Каждое утро в театре зачитывают нормы Пипютра. В них говорится и обо мне. Теперь вспомнил?

— Я их не слушал.

— Ты провел в подземелье пятнадцать лет и ни разу не слушал? Пленник утвердительно угукнул.

— А неделю ранее ты первым меня узнал.

— Не припоминаю. Чтобы собраться с мыслями, леди Реле привычно сунула в рот кофейное зерно. Поморщилась от горечи. Может ли воин, о котором, как оказывается, ходят легенды по всей империи, быть настолько идиотом?

— Ладно, так что вы там хотели, Госпожа? — благосклонно, точно давал разрешение говорить, произнес стоявший на коленях раб. Тем временем лекари принесли заживляющую мазь и принялись усердно втирать ее в обожженную щеку. Ректор отмахнулась от них, как от назойливых мух.

— Я предлагаю тебе службу, — осторожно сказала Миледи.

— Я не работаю бесплатно.

— Ты будешь работать на самого ректора, Idiotto! Впрочем, — передумала она, — тебе заплатят столько, сколько захочешь.

Курительные палочки, шарики, механические игрушки, или что тебя там волнует. Или, быть может, ты желаешь отправиться на рудники? Да ты, смердящая тварь, все еще не на моем анатомическом столе, потому что тебе повезло спасти меня. Гордись, раб! — распалялась Миледи то ли от боли, то ли от самоуверенности пленника. Рю пожал плечами. Чего уж там гордиться.

— А в чем служба, Госпожа? Чтож кем бы он ни был, подумалось Реле, сейчас он полностью в ее власти. Возможно стоит сыграть в открытую…

— Дознователи собрали о тебе информацию. Всю информацию, раб. И знаешь что там? — изящно повела Реле уцелевшей бровью — Ноль.

Ничего. На каждого узника, особенно человека, ведется свое дело. У тебя дела нет. Ты или родился в подземельях, или… — прервалась Ректор, крепко задумавшись, — пятнадцать лет назад тебя видели первый раз на сцене… Бред! Огромные Тролли живут в театре меньше..

— Тролли глупые, Госпожа, совсем глупые. Их боевые навыки часто преувеличивают.

— Зачем тебе эти повязки? — резко свернула Ректор допрос в другую сторону.

— Моя кожа чувствительна к свету. Помолчав, узник добавил:

— Собственно, я поселился в ваших подземельях ввиду предоставляемых там удобств.

— Спустился туда сам по своему желанию из-за боязни света? Хочешь сказать так?

— Хочу.

— А если я прикажу снять с тебя все это тряпье, и захочу посмотреть в твою слабоумную рожу? — злобно прошипела миледи.

— Не стоит, Госпожа.

— Отчего же?

— Я могу раствориться в воздухе, сними вы одежду. Свет растворит мою кожу в два счета. Ведь я пустота под плащом, — неожиданно в голосе Рю появились детские, капризные нотки. — Я никогда не снимаю повязок, потому что могу исчезнуть без них. Это правда.

— Пффф!

— Исчезнуть в Аэре много хуже смерти, Госпожа, — почти взмолился Рю. — Работа? Кью-Рю выполнит любую. Убить тролля какого-нибудь? Так без проблем. Могу развлечь вас песней или танцами, как пожелаете..

— Ха-ха, — просмеялась Миледи. От внезапного раболепия пленника даже боль от жуткого ожога стала почти не заметной. Растолкав медиков, кружащих вокруг нее, она подошла почти вплотную, — слышал о легенде про железные корабли, упавшие с неба?

— Не случалось слышать. А про что там, Госпожа?

— Да не про что! Про кого. Древние. Они вышли оттуда, с тех кораблей, и были атакованы аборигенами. Они сказали магия не должна работать, ибо не имеет под собой научного обоснования. И магические фокусы низших рас работать перестали. От силы мысли древних!

Вдумайся, раб!

— О… — понимающе вздохнул Рю, нацепив очередную, идиотскую улыбку.

— Именно! И чем больше мы постигаем мудрость древних, тем слабее низшие расы на нашей земле. Но только, неучи не знают об обратном процессе. Сила нашей технологии вянет в обратной пропорции на восточном континенте. Знаешь откуда вернулся Северный воин? — притопнула Ректор по стальному полу нонгольфьера. — Оттуда. Где стены стоят. Где по легендам лежит один из железных кораблей. И представляешь что там, скудоумный? Чертов, обратный принцип! Стоило северному воину дать залп из всех корабельных орудий, и что?… не было никакого залпа. Вспыхнул порох, да не взорвался. Дым лишь синий из жерла повалился и все, раб, все, как будто ядра рукой токнули, а не силой давления горящего газа! И там, глупый ты идиот, лежит ответ. Величайший ответ на любые вопросы, и мы, люди, не можем до туда добраться. В глазах узника пробежал хитрый огонек. «Знает» — поняла Реле — «И без меня знает».

— О…

— Что «О»? Можешь не отпираться. Я знаю кто ты! И ты проведешь нас к железному кораблю, или я спущу с тебя не только одежду. Кожу спущу.

— Вы ошибаетесь, Миледи.

— Не лги мне, — Миледи подняла бровь еще выше.

— Я не тот за кого меня принимает великая госпожа. Совсем не тот.

— Стража! — коротко взмахнула Реле рукой. Стоявшие рядом стражники умело подрубили палками ноги в коленях.

Он попытался увернуться, да бесполезно. Четыре цепи держали конечности. Тело откинулось назад, выгнулось, голени нечеловечески вывернулись наизнанку. И тутже встали на место, поднимая почти упавшего Кью-Рю прямо из воздуха. Изумленно выдохнули окружающие советники-дознователи, столь невозможно и не естественно это выглядело. «Ага!» — разоблачающе вскликнула Реле. Ноги Рю свободно двигались в любом направлении, будто были лишены хрящей и суставов.

— Думаешь мы не знаем, — усмехнулась Миледи, — кому ломают ноги еще в детстве для большей гибкости и подвижности в бою? Кто умеет гнуть колени в обе стороны, словно цирковой уродец? Или какой-нибудь зверь? Девушка уселась обратно в кресло, закинув ногу на ногу. В глазах светилось торжество подтвержденной догадки. Неуловимый «леприкон» оказался намного ближе, чем думалось.