— О боже! Алекс, пожалуйста, осторожнее… Я люблю тебя!
Она видела клубок тел, катающийся по полу. Драка была жестокой. И вот наконец нож со стуком упал на мощеную мостовую внутреннего дворика. Взглядом, полным ужаса, Стефани проследила за этим полетом и вдруг заметила, как неизвестно откуда взявшийся человек в форме полицейского поднял нож и положил его в карман, затем он и двое других полицейских пришли на помощь Алексу.
Совместные усилия четырех человек через несколько минут увенчались успехом — два дюжих полицейских надежно держали человека, называвшего себя Сэмом, а третий офицер помог Алексу подняться на ноги.
— Алекс… — Голос Стефани звучал тихо, но он повернулся к ней.
— Я в порядке, Стефи, — спокойно произнес он.
Алекс тяжело дышал, его черные волосы растрепались, а на щеке осталась безобразная отметина, которая завтра превратится в живописный синяк.
— Все в порядке.
— Слава богу.
Тяжело опустившись на стул, Стефани закрыла глаза. Ее внезапно охватила дикая слабость. Сквозь затуманенное сознание до нее лишь смутно доносились обрывки разговора Алекса с полицейскими, и наконец она услышала, как дверь закрылась, — полицейские ушли, уводя Хаймена. Вновь они остались вдвоем.
— Все хорошо, Стефи. — Голос Алекса звучал успокаивающе. — Все кончено, и на этот раз навсегда. Хаймен больше не вернется. Полиция следила за ним, они видели и слышали достаточно, чтобы предъявить ему обвинение. Теперь ты в безопасности, — послышался смешок. — Можешь открыть глаза.
Он не понимает. Стенли ее больше не волновал. Она опасалась взглянуть в глаза Алексу, боялась того, что могла в них увидеть или, скорее, чего не увидеть.
— Стефи, посмотри на меня.
С опаской девушка приоткрыла глаза, но тут же отвернулась, не в силах взглянуть на опустившегося подле нее на колени Алекса.
— Сп… спасибо тебе за помощь, — удалось ей выдавить из себя. — Ты такой смелый.
Уголками глаз Стефани заметила, как Алекс пожал плечами.
— Мне за это платят.
— В этом случае мне не удастся расплатиться с тобой.
Вдруг до нее дошел смысл его слов, и, подняв голову, Стефани смело заглянула в аквамариновые глаза своего телохранителя.
— Но ведь я тебе ничего не платила! Ты же сказал, что делаешь это добровольно.
— Гм!
Первый раз она увидела Алекса растерянным, и после этого у девушки мелькнул луч надежды.
— Да, я говорил, что делаю это добровольно.
— Но почему? — Стефани подалась вперед.
— Почему?.. — Алекс явно тянул время, пытаясь подобрать нужные слова.
— Кэт сказала мне правду, Алекс? Ты действительно смотрел мои передачи? Ты знал, кто я, когда впервые пришел в дом отца?
— Да… — чуть слышно донеслось до нее. Алекс упорно изучал пол.
— Что ты сказал?
— Я сказал «да».
Алекс вскинул голову, и Стефани отпрянула от него, заметив неистовый огонь в бирюзовых глазах.
— Да, я прекрасно знал, кто ты, когда пришел к Джефри. Да, я не пропускал твоих передач. Кэтрин сказала чистую правду. Увидев тебя на экране, я потерял покой, и моя младшая сестра прекрасно знала об этом. Она безжалостно насмехалась надо мной, даже собиралась послать тебе письмо на телевидение от моего лица.
Лицо Алекса исказила кривая усмешка, какие обычно бывают у разочарованного подростка, и сердце Стефани перевернулось от чувства сострадания к нему.
— Работа по установке сигнализации в офисе твоего отца дала мне шанс встретиться с тобой. Обычно эту работу делают мои подчиненные, но, поняв, с кем мы имеем дело, я включился в эту работу с таким жаром, что моя команда подумала, что я сошел с ума. В конце концов, я навязался к вам в гости. Мне не терпелось увидеть тебя живьем.
— Ты не казался человеком, жаждущим познакомиться с телезвездой, — заметила Стефани.
— Я знаю… но это потому, что просто растерялся. Я никогда не думал, что мне удастся встретить тебя. Когда Джефри сказал, что беспокоится за свою дочь, я подумал, что у него есть еще одна дочь, возможно, от второго брака. А войдя в дом, я сразу увидел тебя — еще красивее, чем предполагал. Ты казалась неприступной и холодной, как айсберг.
— Я тогда была крайне напугана.
— Да. Было очень заметно, что с тобой творится нечто неладное, но я не мог понять, что именно. Но когда ситуация прояснилась, я не мог сказать тебе, что видел тебя по телевизору, — тебе и без меня хватало полоумных поклонников.
— Но ты же не полоумный.
— Нормальным меня тогда тоже вряд ли можно было назвать. — Алекс улыбнулся. — Мне отчаянно хотелось дотронуться до тебя, поцеловать, но, казалось, стоит мне только сделать движение навстречу — и ты убежишь за многие тысячи миль.
— Именно поэтому…
— Когда ты оказывалась в моих объятиях, я терял голову. Я целовал тебя, и ты отвечала на мои поцелуи. Ты была такой ранимой, такой доверчивой — слишком доверчивой. Я знал, что ты можешь мне доверять, но хотел, чтобы ты убедилась в этом сама, и поэтому не шел в наших отношениях дальше. — Нежная улыбка Алекса словно бальзам заживляла душевные раны Стефани. — Ты слишком боялась, Стефи, и я опасался, что ты поверишь любому, кто предложит тебе помощь.
— Я не столь наивна! — запротестовала Стефани. — Обычно я не играю на руку мужчинам.
— Во всяком случае, воспользоваться ситуацией — это не для меня. Особенно когда ты начала подозревать, что я и есть маньяк. Тогда для меня было особенно важно сохранять дистанцию.
— И ты притворялся, что равнодушен ко мне?
— Да… — Алекс усмехнулся. — Знала бы ты, чего мне стоило держать себя в руках. За последнюю неделю я столько раз принимал ледяной душ, и просто чудо, что я еще не превратился в сосульку.
— Нет, это я как раз понимаю.
Он не сказал, что любит ее, но она даже не смела на это надеяться.
— Когда Хаймен вытащил нож, ты сделала какое-то заявление, сказала, что неравнодушна ко мне?
Стефани некуда было скрыться от настойчивого взгляда его аквамариновых глаз.
— Да, я говорила правду.
К чему отрицать, что она любит его?
Алекс закрыл глаза, у него вырвался вздох облегчения.
— Слава богу! — произнес он. — А я думал, что тебе нужно лишь мое тело.
— О, Алекс! — в отчаянии воскликнула Стефи. — Я никогда не… извини… я…
Девушка осеклась, когда Алекс открыл глаза, и в них светилась такая нежность, что сердце Стефани замерло.
— Я знаю, любимая, я знаю! И думаю, всегда знал. Даже когда ты разыгрывала свой спектакль, пытаясь соблазнить меня. Мне следовало понять, что с тобой творится, но я злился. Мне казалось, ты используешь меня… и потом, мне стало обидно, что ты подозревала меня…
— Нет. — Стефани приложила палец к губам Алекса. — Нет. Все позади. Он ушел и, бог даст, не вернется.
— Пожалеет, если попробует, — прорычал Алекс. — Тогда ему придется иметь дело со мной.
— А как долго я могу рассчитывать на тебя? — Этот вопрос невольно вырвался у Стефани.
— Как долго? — От смущения Алекс заморгал, а затем взглянул Стефани прямо в глаза: — Всю мою жизнь. Я обещал, что не оставлю тебя одну и сдержу свое обещание.
— Ты… — Восхищение и недоверие смешались на ее лице.
— Я ведь еще не сказал тебе главного. — Алекс тяжело вздохнул и покачал головой, как бы осуждая себя.
— Главного?
Стефани нарочно поддразнивала Алекса, изображая святую простоту.
Ему, в общем-то, незачем объясняться. В глубине души девушка понимала, какие он испытывает к ней чувства: достаточно было увидеть, как он, не обращая внимания на нож, бросился на Хаймена. «Если бы я любил, я бы ради нее…». Слова эти еще звучали в памяти и оказались не пустой бравадой. Его поступки говорят сами за себя лучше всяких слов, но все же, как всякой женщине, Стефани не терпелось услышать признание в любви.
— Скажи мне, — подбодрила она Алекса.
— Я люблю тебя, Стефи. — Голос Алекса дрожал от волнения. — Люблю всем сердцем. Я влюбился в тебя, увидев на телеэкране, но мое чувство стало неизмеримо сильнее, когда я попал в дом твоего отца и увидел тебя — в старых джинсах и рваной рубахе, на лице ни капли косметики. Ни одна женщина не казалась мне прекраснее. Я понял, что, как и твой отец, всю жизнь буду любить только одну женщину, и эта женщина — ты.
