Костел св. Катажины на Казимеже. 1420-1430
Строительство огромной трехнефной базилики св. Катажины было начато в 1340 и закончено в 1378 году. Однако полностью проект не был осуществлен: корпус был сокращен на один пролет, и западный фасад остался поэтому незаконченным. Крестовый каменный свод западной части корпуса обвалился в 1443 году в результате землетрясения, после чего он был заменен деревянным. В 1505 году каменщик Гануш выполнил новый звездообразный свод пресвитерия по образцу Мариацкого костела. В главном нефе в прошлом столетии деревянный свод, более легкий, заменил прежний кирпичный. В конструкции костела, лишенного трансепта и башни, повторяются элементы краковской храмовой архитектуры XIV века: использование столбов-филаров и выступающих скарп-контрфорсов. Контраст глухого массива огромных стен с утонченной стройностью скарп, веером расходящихся вокруг пятиугольного пресвитерия, сочетание темнокрасного кирпича готической кладки с вскипающей пеной белокаменных пинаклей, венчающих скарпы, – все это соединяется в нерасторжимый ансамбль, где архитектоническое и декоративное начала, пластическое и живописное звучат в едином, гармоничном аккорде. Притвор, в начале XV века пристроенный с южной стороны костела, демонстрирует высшую степень мастерства краковских резчиков по камню, так же как главный алтарь костела – искусство резчиков по дереву. В одной из часовен недавно была расчищена фреска XVI века. Из готической часовни св. Моники закрытый переход через Скалочную улицу ведет в соседний монастырь августинок.
Костел Тела Господня, построенный в 1340-1405 годах, когда- то стоял напротив костела св. Катажины, на противоположной стороне ныне почти застроенной рыночной площади. Этот костел также базиликального типа, трехкефный, без трансепта, и тип конструкций, используемый здесь, тот же – со столбами, но без пинаклей. Аскетическая простота здания нарушается только зубчатым западным фасадом, в кирпичные ниши которого вкомпонованы геральдические и сюжетные каменные рельефы, и многоярусной северной башней, строительство которой было закончено лишь к XVII веку (от южной пришлось отказаться вовсе). Внешние стены костела очень оживляет кладка по-разному обожженных кирпичей, отчего темные и светлые по тону пластины образуют неожиданный затейливый орнамент. Та же игра красок, фактур и объемов – в интерьере костела, где белый камень филаров, сероватый грубый камень аркад и кирпич разных оттенков красного цвета создают впечатление необыкновенной нарядности и праздничности. Из многочисленных витражей, некогда украшавших окна костела, сохранился лишь один – в пресвитерии. Все витражи были созданы в 1420 году в краковской мастерской, славившейся искусством своих мастеров витража.
Южный притвор костела св. Катажины на Казимеже. 1420-1430
Казимеж интересен не только храмами, хотя они, бесспорно, принадлежат к шедеврам готической и барочной архитектуры Кракова. Начиная с эпохи средневековья несколько столетий Казимеж оставался особым городом, со своей спецификой. Дело в том, что в конце XV века король Ян Ольбрахт переселяет в Казимеж всех евреев Кракова, которые образовали здесь свое замкнутое, автономное поселение. Культура, искусство и обычаи еврейского народа надолго определили особую атмосферу восточной части Казимежа, где в районе улиц Юзефа, Якуба, Широкой и Медовой поселились еврейские купцы, ремесленники, священники. Эта атмосфера, определявшая быт, ритм жизни, род занятий и даже привычки обитателей этого «городка в городке», сохранилась вплоть до второй мировой войны, когда гитлеровцы начали методично осуществлять свою чудовищную акцию геноцида. Одновременно с уничтожением людей гитлеровцы уничтожали памятники еврейской культуры и искусства: в те годы было разрушено немало домов и синагог XV-XVII веков вместе с ценными произведениями искусства, находившимися внутри. К числу немногих памятников, которые удалось реставрировать, относится Старая синагога на Широкой улице – одна из самых древних в Польше. Она была построена на рубеже XV и XVI веков и является типичным примером культовой еврейской архитектуры: это двухнефный зал, своды которого опираются на две стройные колонны, от каждой из которых веером расходятся нервюры, В 1570 году ее перестраивает итальянский архитектор Матео Гуччи. Здание было сильно разрушено гитлеровцами, и лишь после фундаментального ремонта и реставрационных работ, проведенных в 1955-1959 годах, ему был возвращен первоначальный облик. Сегодня в этом своеобразном здании готическо-ренессансной архитектуры помещается отделение истории еврейского искусства и культуры (филиал Исторического музея Кракова).
Костел Тела Господня на Казимеже. 1340-1405
На правом берегу Вислы, против Казимежа, расположилось Предгорье, былое предместье Кракова, заселение которого началось лишь в начале прошлого века. Здесь, в одном из прекраснейших краковских парков – парке имени Войцеха Беднарского, на высоком холме Ласоты находится легендарный курган легендарного Крака – конусообразный холм шестнадцатиметровой высоты. В тридцатых годах нынешнего столетия здесь проводились археологические раскопки. Окончательно решить загадку – существовал Крак или нет-они не смогли, но первоначальную гипотезу о возникновении кургана около VII века подтвердили.
С Предгорьем у жителей Кракова связаны едва ли не самые тягостные воспоминания. В восточной части района, в Плашове, в конце 1942 года гитлеровцы устроили концлагерь. Здесь под надзором гестаповцев и эсэсовцев томилось свыше 150 тысяч заключенных цыган и евреев из Польши, Советского Союза, Франции, Бельгии, интернированные итальянцы, венгры, румыны. Сюда в январе 1944 года фашисты привезли 15 тысяч поляков – женщин и мужчин, арестованных по подозрению в подготовке вооруженного восстания в Кракове. Рядом с концлагерем находился его филиал, только для советских военнопленных. Погибло в лагере больше половины заключенных – свыше 80 тысяч. Жертвам фашизма посвящен воздвигнутый в 1964 году на месте лагеря монумент из камня, выполненный по проекту Витольда Ценцкевича.
К западу от Старого Города лежит район, до наших дней сохранивший свое древнее название Звежинец, впервые появившееся в документах уже в XI! веке. По-видимому, этот район всегда был местом охоты: вплоть до середины XIX века поселение здесь сохранило характер деревни. Дома его группировались в основном вокруг монастыря норбертанок, сооруженного в XIII веке на скалистом обрыве над Вислой, и на восточном склоне холма Брониславы, где неподалеку от крохотной деревянной церкви Брониславы (XVII век) находится один из самых ранних костелов Польши и самый древний в Кракове костел св. Сальватора. Ему посвящены десятки статей крупнейших польских ученых, и не мудрено: ведь история его берет начало в X веке, когда он был воздвигнут во времена первых Пястов. В XII веке костел подвергается капитальной переделке и служит монастырским храмом. Ныне маленький, однонефный костел хранит следы нескольких последовательных перестроек: романской, готической и барочной. Научные исследования, которые уже несколько лет ведутся в костеле, ставят своей основной задачей дальнейшие поиски древнейших фрагментов здания.
Интерьер Старой синагоги на Казимеже (после реставрации). Конец XV – начало XVI в.
Монастырь норбертанок до наших дней дошел в барочном виде-в XVII веке его перестраивали Джованни Тревано и Джованни Петрини. Лишь в северном притворе сохранился романский портал XIII века с колонками. Сохранилась и легенда, что однажды, во время татарского набега, монахини из монастыря спасались от нападения бегством. В одном из скалистых оврагов, когда преследователи стали настигать монахинь, скалы перед ними сомкнулись, преградив путь. С другим набегом связано иное предание. Однажды монахини со стен монастыря увидели на другом берегу толпу людей, преследуемую татарскими кочевниками. Толпа спешила к берегу, где обычно ждал монастырский паром, но на сей раз его не было, так как течение унесло его дальше по реке. Люди бросились в воду, пытаясь переплыть Вислу, но на середине реки почти все утонули. В память об этом несчастье монастырь заказал колокол. Но странное дело: мастер трижды отливал его – и трижды колокол давал трещину. Тогда монахини решили повесить его на звоннице таким, какой он есть, с трещиной, чтобы его тусклый, сдавленный звон, будто задыхающийся голос утопающего, служил напоминанием об утонувших и к тому же предостерегал путников, что в этом месте Висла опасна. А колокол стал с тех пор называться «Колоколом утопленников».
