Ежегодно у памятника Адаму Мицкевичу проводится конкурс на самую красивую «щопку»

Но, пожалуй, больше всех могли бы рассказать стены, лестницы и подземелья Списского дворца, построенного и перестроенного в XVIII и XIX веках на месте готических домов XV века. Здесь, если верить преданию, жил легендарный чернокнижник и алхимик Петр Твардовский. Возможно, он и существовал в действительности – ведь алхимики и чернокнижники в средневековом городе были не редкость. Правда и то, что таинственные занятия окружали каждого из них ореолом дьявольской славы и легенд – ведь средневековый горожанин твердо верил не только в самый факт существования дьявола, но и в его дружбу с алхимиками. Вот и у пана Твардовского все началось с того, что однажды на Кшеменках он повстречал дьявола и продал ему свою душу, скрепив сделку собственноручной подписью кровью, взятой из «сердечного» пальца руки. Не удивительно, что пан Твардовский стал таким популярным не только в Кракове, но и во всей Польше: с его именем связано столько событий в жизни Кракова и его окрестностей. Прежде всего, дьявол по первому требованию алхимика высек ему на Предгорье пещеру, которая по сей день носит название «Грота Твардовского». Вслед за тем по приказанию алхимика произошли следующие чудеса. Со всей Польши черт собрал залежи серебра и сложил их в Олькуше, под Краковом, слегка присыпав землей, – здесь и сейчас есть месторождение этого благородного металла. Возле Песковой Скалы перевернул огромную скалу и укрепил ее острым концом книзу – она и сегодня называется «Палицей Геркулеса». Наконец, из окрестностей Кракова собрал почти все скалы и отнес их к Велуню.

Традиционный «Лайконик» в «Дни Кракова»

А уж сам пан Твардовский использовал дьявольскую силу как только мог: летал без крыльев, скакал на расписной деревянной лошадке, плавал на лодке против течения Вислы без весел и паруса, в далекое путешествие отправлялся верхом на петухе, который мчался куда быстрее коня. Наконец, кто не верит в существование самого пана Твардовского, не может не поверить в существование его жены – ведь она продавала глиняные горшки на этом самом рынке, вон на том углу. Была она так же хороша собой, как и сварлива, и сам черт ее боялся так, что удрал от нее куда глаза глядят. Игры с дьяволом кончились, однако, прескверно: еще в XVIII веке показывали неподалеку от Гродских ворот дом, все стены которого были в огромных трещинах, а над окном зияла большая дыра – это было неопровержимое доказательство, что именно отсюда черт наконец утащил пана Твардовского в преисподнюю, И все же это еще не конец: пролетая с чертом над Краковом, пан Твардовский, не растерявшись, вдруг запел рождественскую песенку, и вместо пекла его забросило на Луну. До сих пор он виднеется темным пятнышком на лунном диске, издали наблюдая за жизнью в родном городе, а как соскучится без новостей – посылает в Краков маленького паучка на серебряной ниточке…

Можно ли противостоять обаянию этих легенд, полных озорного лукавства и преданной любви к родному городу? И надо ли удивляться, что Главный Рынок был и остается подлинным сердцем Кракова, где всегда совершались самые важные и самые увлекательные события: ведь помимо будничных торговых дел здесь всегда было место и для фантастических происшествий и для пышных торжественных церемоний – придворных и городских. Здесь в 1364 году Казимир Великий устроил народное гулянье в честь прибывших в Краков монархов. Здесь короли принимали присягу города. Здесь в 1525 году Зигмунт Старый принимал присягу на верность эрцгерцога Альбрехта Гогенцоллерна – эпизод, увековеченный в известной картине Матейки «Присяга Пруссии на верность королю». В 1794 году на этой же площади Тадеуш Костюшко, избранный главой повстанцев, давал торжественную клятву «вверенную ему власть применять только во имя независимости Отчизны и всеобщей свободы». Во второй раз, спустя полвека, в 1846 году, Эдвард Дембовский, революционный демократ и народный трибун, поднимает Краков на восстание, программа которого явилась провозвестницей «Весны Народов».

Таким Главный Рынок остался и сейчас – живым, пульсирующим современными ритмами организмом. Здесь проходят все политические манифестации, все митинги и народные гулянья, связанные с важнейшими событиями в жизни народной Польши. Здесь же по традиции на рождество проходят публичные конкурсы на лучшую «шопку», самые великолепные образцы которой по традиции делают только краковские каменщики: ведь «шопка» – это всегда вариация на тему готического храма. Лучшие из лучших выставляются здесь же, у подножия памятнику Мицкевичу. И, конечно же, как всегда, площадь Главного Рынка гостеприимно распахивает свои объятья для всевозможных народных гуляний, самым оригинальным из которых, несомненно, является «Лайконик». Такого праздника нет ни в каком другом городе. Когда-то это гулянье было связано с языческим обычаем ходить по деревне с деревянной лошадкой, плясать и петь обрядовые песни, чтобы обеспечить хороший урожай. Потом на этот древний обряд напластовались исторические события, связанные с набегом татар. Рассказывают, что во время одного из набегов лесорубам, сплавлявшим лес по Висле возле монастыря норбертанок на Звежинце, удалось не только наголову разбить татарский отряд, но и воспользоваться богатой добычей. На радостях лесорубы нарядились в пышные восточные одежды и в таком виде торжественно въехали в город. С тех пор ежегодно в июне устраивается веселое народное гулянье (в его организации деятельное участие принимает Исторический музей Кракова). Лайконик – лесоруб, переодетый татарским ханом, – на деревянной лошадке триумфально въезжает в Краков со стороны Звежинца в сопровождении оркестра, хорунжего с большим знаменем и свиты «татар». Гулянье длится целый день, и нет конца смеху, шуткам, веселью и молодому задору, с каким отплясывают граждане города Кракова. Еще в начале нынешнего столетия выдающийся польский писатель и критик Тадеуш Бой-Желеньский писал о Кракове: «В этом городе стены борются с людьми – прошлое с будущим». Да, стены в Кракове крепкие, и прошлое здесь присутствует всегда. Однако, несмотря на свой весьма почтенный возраст, Краков продолжает оставаться вечно юным и жизнерадостным, и Старым Городом его называют только в книгах.

Краковский университет – один из старейших в Европе. В 1964 году он отпраздновал свое шестисотлетие. Он имеет свою историю, свои здания, свои традиции, своих героев. И традицией стало начинать рассказ о нем с того памятного документа, скрепленного большой королевской печатью белого воска, которым Казимир Великий открывал новую эру в истории Кракова: «Мы, божьей милостью король Польши Казимир… постановили в нашем городе Кракове назначить, избрать, установить и устроить место, в коем всеобщая школа в любом дозволенном отделении развивалась бы, а сим актом будущее существование ее на вечные времена обеспечить желаем. Да будет она жемчужиной высоких наук, да выпускает мужей, зрелым советом знаменитых, добродетелью украшенных и сведущих в различных знаниях. . . В город Краков пусть приезжают свободно и без опаски все жители королевства нашего и стран ближних, а и со всех сторон света, кто захочет приобрести знаний жемчужину бесценную». Так 12 мая 1364 года началась история университета, сменившего за шесть столетий несколько названий: вначале – Главная школа, затем – Краковская Академия, после этого – Главная Коронная школа, наконец – Ягеллонский университет. Последнее закрепилось за ним навсегда. В тот же самый день совет города Кракова издал торжественный диплом, в котором давал клятву «неукоснительно соблюдать все и всякие уставы» университета, то есть королевские привилегии, установленные для университета, его профессоров и студентов.