Посему, ради гнусного прибытка не извращай и не перетолковывай Божественных слов. Они не предписывают обижать и приносить дары священникам, но повелевают самым делом оправдываться пред обиженными. Ибо сие: аще свяжете, — сказано о согрешающих, а сие: аще разрешите, — о пришедших в раскаяние (Мф.18:18). Разрешается же от вины не иерея умедотворивший, но удовлетворивший обиженного. А если думаешь, что священникам дано такое право разрешать, когда согрешившие и не стараются загладить согрешения, то постановление Божие окажется самоуправным, имеющим в виду только выгоду священства, а не обращающим внимания на обиженных. Да и увенчанные служением священства признаны будут самыми жестокими и бесчеловечными, как не всех разрешающие от вины. Но сие неправда, неправда.

Не обманывай сам себя, лучше же сказать, и себя, и других не ввергай в пропасть, не возобновляй худых учений тех книжников и фарисеев, которые ради гнусной прибыли придумывали некоторые утешения для клятвопреступников, вооружали детей на родителей, перетолковывали и извращали Божественные заповеди. Но благоговейно и искренно следуй узаконенному в Писании, согласно с чем священный Апостол сказал: ничто же бо можем на истину, но по истине (2 Кор.13:8). Неужели когда клятвопреступник богат и приносит дар иерею, он разрешается, а когда беден и не приносит дара, подлежит ответственности? Но непозволительно так, не говорю — делать, даже подумать. Ибо Судия скажет тебе: неужели предполагал ты, что и Я буду тебе подобен? Возможно ли это?

Кто подчиненным повелел не брать даров от неповинных, Тот не мог повелеть, чтобы сии освященные сквернились гнусными прибытками. Напротив того, Господь изрек сие, чтобы, после возмещения ущерба за отнятое, иереи, молясь и постясь вместе с согрешившими, приобретали им разрешение с неба, не давая в уме своем и места такой мысли: пойдем и примем в наследие себе Божие святилище. Ибо они служители, а не сообщники; ходатаи, а не судии; посредники, а не цари. И о своих гресех, как сказал Апостол, принося жертвы (Евр.7:27), конечно, не могут они, хотя бы и богаты были, самовластно отпускать грехи непокаявшимся.

А что не для торгашества вверил дело сие освященным, не собственную свою выгоду предписал иметь им в виду, но на пользу подначальным все узаконил Соблаговоливший, чтобы они были храмом невинности и всякой чистоты, сие указал Он и через священнотаинника Моисея, указал и собственными Своими устами. Через законодателя сказал: если кто подменит данное в залог, то пусть сперва отдаст отнятое, потом придет во храм умилостивить не иерея, но Судию (См. Исх.22:8 и сл). Своими же устами изрек: приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся, а имже держите, держатся (Ин.20:23). Посему, если ради Духа Божия приняли они власть, то грехами своими удаляющие от себя Духа не имеют, конечно, сей власти; имеют же ее только знающие Духом Святым, кто достоин оставления и кто — осуждения. Поскольку это превышало ум человеческий, то Утешитель, общник Божией сущности и славы, соделался для достойных Его принятия Учителем неисследимого, непостижимого уму человеческому.

351. Ему же.

Как ехидны свое происхождение на свет сопровождают смертью матери, так и грехи — гибелью их порождающих.

352. Епископу Ираклию.

Пришел к тебе друг отдать себя в залог за отца и освободить его из тюрьмы. Посему, содействуй ему, решившемуся на сей подвиг не ради денег, но ради благочестия и доброй о себе славы.

353. Соправителю Авзонию.

Прекрасно, бесценнейший, управишь свое начальническое служение, если будешь неуклонным хранителем справедливости, равно далеким от несправедливых, и вражды, и милости, а меч соблюдешь, сколько можно, незапятнанным, предотвращая падения угрозами.

354. Ему же.

Хотя сказанное будет, по–видимому, и странно, однако же даю такое определение: высота ума есть основательное благоразумие. Ибо не должно причислять человека к высокомерным, если он не льстец, и почитать скромным, если он льстец и неблагороден. Напротив того, скромен тот, кто делает то, что благоприлично, но не надмевается пред ближним, не предпочитает себя всем, но сохраняет себя в надлежащем чине, приличном людям свободным. Надобно быть великодушным, а не горделивым, мужественным, а не дерзким, уступчивым, а не раболепным, скромным, а не притворно смиренномудренным, свободным, а не подлым рабом.

Таков был и боголюбивый Авраам, который пренебрег персидской добычей и награбленным варварами, а в странноприимстве был всех смиреннее, исполнял дела служителей и, сподобившись беседы с Богом, сказал: аз же есмь земля и пепел (Быт.18:27). Вот что значит действительно совокуплять вместе скромность, смирение и высоту, вот что значит показывать свободу без всякой гордости. А те, которые порокам придают имена добродетелей и добродетелям — имена пороков, чтобы добродетель соделалась с трудом распознаваемою, кажется мне, самую добродетель осуждают на изгнание.

355. Епископу Аполлонию.

На мирских ристалищах один — боец, а другой — глашатай, провозвещающий победителей. А в божественных состязаниях узаконено увенчанному быть и провозвестником. Посему, да не думают о себе иные из возведенных на учительскую кафедру, что они, как распоряжающиеся подвигом других, сами свободны от подвигов, да не почитают для себя достаточным провозглашать победивших, но сами, будучи подвижниками и увенчанными за степенность и всякую добродетель, да поощряют подвизающихся и да провозглашают победивших.

А если, полагая, что надлежит быть в нас чему–либо одному, обманывают сами себя, то будут всеми осмеяны и уничижены, как немужественные, а также обличены Ап. Павлом, который говорит: умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор.3:27). Сказанное же им значит: не в подвигоположника только и не в глашатая определил я себя, не сими хвалюсь именованиями. Но поскольку оказался и желал оказаться достойным победы в жизни, то вручено мне настоящее начальство и тружусь, чтобы не посрамить того, что прилично подвижникам. Не склоняю себя к лености тою мыслью, что я почтен, но даю видеть своими трудами, что почтен справедливо, и дар соблюдаю во всей целости, и себя предаю не покою, но трудам.

356. Диакону Евтонию.

Целомудрие, противопоставляемое безумию, в собственном смысле означает обладание здравым смыслом. Сие знали не только языческие мудрецы, но ведал и богомудрый Павел. Ибо игемону, который сказал ему: беснуешися ли, Павле? многия тя книги в неистовство прелагают, — не беснуюся, рече, державный, но целомудрия и истины глаголы вещаю (Деян.26:24.25), целомудрие противопоставляя неистовству. Да и другим также писал: аще изумихомся Богови; аще ли целомудрствуем, — вам (2 Кор.5:13). И здесь исступлению ума противопоставил сие — иметь здравый смысл. Посему, всякое безгрешное состояние есть целомудрие. Но иные наименование сие по преимуществу усваивают (что и хорошо они делают) самому состоянию невинности, как преимущественнейшему пред другими. Посему, если оно будет противопоставлено безумию, то будет означать здравое состояние ума, а если — поползновенности, то укажет на воздержание и невинность.

357. Ему же.

На слова: возлег, уснул еси, яко лев (Быт.49:9).

Знай, священная глава, что примеры берутся и прилагаются к предположенному не во всех своих чертах (иначе стали бы они не примерами, но чем–то тождественным). Напротив того, надлежит, избрав пригодное для нас и то самое, для чего они взяты, все прочее отлагать в сторону.

И чтобы, представив один или два примера, проложить тем путь к истолкованию и для прочих, слушай, что патриарх говорит о Спасителе: возлег, уснул еси, яко лев (Быт.49:9). Неужели же все, что есть в звере, будем прилагать ко Христу? Нимало. Но, взяв неодолимость льва и все, что в нем есть внушающего страх и царственного, хорошо сделаем, если оставим без внимания и зверство, и все иное, во льве примечаемое.