Глаза Жиля засверкали. Он глубоко вздохнул:

— О Ваше Величество, не мог бы я… не мог бы я стать хозяином Полночи?

Король тут же утратил весь свой серьезный вид и рассмеялся. Он встал с насыпи и поднял Жиля прямо в седло лошади.

— Я ожидал, ты попросишь у меня половину Королевства или принцессу, как это обычно бывает в сказках, — сказал он. — Если ты хочешь Полночь, ты ее получишь. Заботься о ней. Она твоя, твоя собственная.

Для Жиля события продолжали развиваться стремительно. Одно сменялось другим неожиданно, и мальчику трудно было разобраться в происходящем, тем более, он зверски устал и время от времени впадал в дремоту.

Переход к границе был довольно долгим, к тому же под покровом ночи. Для мальчика, не привыкшего ездить верхом, такая поездка была тяжким испытанием. Еще до того, как стемнело, Король, заметив усталость Жиля, пересадил его с вороной кобылы на другую лошадь. Там его пристегнули за пояс позади всадника, чтобы он не упал и не расшибся, если его одолеет сон.

Но и другим пришлось несладко, потребовался хотя бы короткий отдых. Во время одного из таких привалов, Король решил снова обратиться к Раковине. Жиля отстегнули и опустили с седла. На земле он извлек Раковину из кармана и передал Королю. А Король хотел узнать, не послал ли Герцог солдат в погоню. В Раковине он услышал команды офицеров, направленных на его поиски, однако ни одного названия городов или мест не называлось, оставалось гадать, как близко эти отряды могли находиться от беглецов. Он также услышал, как Герцог говорит о нем, но то были планы на следующий день. Король убедился, что хотя его исчезновение и вызвало удивление и беспокойство, никто в замке не догадывался, что в действительности Его Величество пытается бежать.

Закончив слушать, Король решил пока оставить Раковину у себя. Пусть будет под рукой. Да и карман Жиля не казался ему надежным местом. В те времена карманы на красивых одеждах делались мелкими, если они вообще были. Поэтому Король стал подыскивать новое место для хранения такой драгоценности. В конце концов он остановил выбор на расшитой золотом сумке, свисавшей с белоснежного бока своей лошади. Но раньше, чем он успел вскочить в седло, Африка встала на дыбы и отскочила в сторону.

— Выньте ее, Ваше Величество! — закричал Жиль. — Выньте Раковину. Кто-то говорит о вашей лошади, и Раковина жжется!

— О Боже, она действует и на лошадей? — поразился Король. — Точно, она горячая. Может, это Хуберт, мой главный конюх, говорит о тебе, Африка. Лучший наш конюх, не так ли? Он только и говорит, что о лошадях, моя красавица. Успокойся, никто не хотел тебя обидеть, успокойся. Она тебя больше не обожжет. Мальчик, сюда! Можешь взять ее опять?

— Конечно, Ваше Величество! — с готовностью ответил Жиль. — Пусть кто-нибудь даст мне шнурок, я завяжу ее в кармане, и уж тогда она не выскочит, даже если придется скакать.

Раковину тут же тщательно завязали в кармане Жиля, а хранителя ее пристегнули сзади к наезднику из королевской свиты. Можно было трогаться дальше.

Впечатления мальчика от последней части пути были отрывочные и неясные. Будто раз его вынули из седла да вдруг возникли оживленный говор и туманные расплывчатые пятна фонарей. Позже он вспомнил большую толпу лучников и вооруженных людей. Из этого он сонно заключил, что им удалось выбраться за границы герцогства и избежать пленения. Но то были лишь впечатления, которые сумел выхватить его усталый мозг. Жиль не смог бы рассказать всю историю, полную удивительных приключений этой ночи.

Придя в себя, Жиль обнаружил, что находится в прекрасном помещении и лежит на шелковых простынях. Комната была освещена двумя свечами, воткнутыми в золотые подсвечники. Наполовину опущенные шторы прикрывали высокое окно, за которым угадывался новый день.

Жиль встал. Все тело ныло. Он пересек комнату и выглянул в окно. Внизу расстилался прекрасный сад с розовыми кустами на ступенчатых террасах, сад окружали каменные стены с арками и бойницами. За садом виднелся город, уходивший вдаль.

Отсюда Жиль заключил, что находится в замке и комната располагается в верхней части одной из башен. Тут звякнула щеколда. Вошел слуга с подносом, полным еды. Человек перенес угощение на стол и шепотом предложил Жилю откушать. Мальчик не стал отказываться. Слуга не ушел, а деликатно остался за плечом, меняя блюда, наливая молоко из серебряного кувшина и нарезая хлеб большим ножом с отделанной рогом рукоятью.

Жиля никогда так не обслуживали, и поэтому он был слегка ошеломлен оказанным вниманием. Но он был слишком голоден, чтобы отвлекаться от трапезы. В считанные минуты он поглотил довольно плотный завтрак, после чего принялся задавать вопросы. Слуга попросил Жиля говорить потише. Король, сказал он, почивает в соседней комнате и не должен быть разбужен раньше, чем армия выступит в поход. Эти комнаты, как оказалось, были личными апартаментами Короля, а замок — главным из всех королевских дворцов. Выходило, Жиль попал в столицу, важнейший город Королевства.

Как только слуга исчез за дверью, открылась другая, в противоположном конце комнаты. Там стоял Король, одетый для верховой езды. Жиль ожидал, что Король, как и он сам, только прилег на час-другой, не снимая одежды. Но Его Величество казался свежим и добродушным. Он поинтересовался, как Жилю спалось, и предложил ему вернуться в постель, сказав, что на следующий день они увидятся снова. Жиль хотел задать вопросы, но почувствовал, что Раковина становится горячей. Он достал ее послушать. Король в отдалении поглядывал на мальчика.

— Это мои мама и папа, Ваше Величество, — объяснил Жиль, — и моя сестра Энни. Они беспокоятся, что случилось со мной. Хромой мальчик, его зовут Люк, который помог мне добраться до Вас, дал им совет спрятаться, чтобы не попасть на допрос к Герцогу. Я умоляю, Ваше Величество, позволить мне поехать с Вами. Я хочу увидеть их, взять для них деньги, в которых они так нуждаются, и рассеять их страхи.

— Очень хорошо, — ответил Король. — Я буду рад видеть тебя рядом, если только ты сможешь выдержать поездку. Я, как и раньше, поеду со своей свитой. Но если там начнется стрельба, я должен буду отослать тебя назад. Я, однако, надеюсь, что войска Герцога сдадутся, как только мы осадим город.

— Ваше Величество не хочет послушать Раковину до выступления? — спросил Жиль. — Вдруг вы узнаете что-нибудь полезное?

Король взял ее и поднес к уху.

— Шум и смятение, — сообщил он. — Вся моя армия говорит сейчас, и это заглушает слова Герцога. Я ничего не могу разобрать, но я и не могу ждать, сейчас дорога каждая минута. Я хочу поймать ос в их гнезде прежде, чем они смогут выбраться наружу и пустить в ход свои жала. Пора ехать. Храни Раковину. Если твой хромой друг или другие знают, что ты с Королем, мы можем услышать новости или сплетни, что будет нам хорошим подспорьем.

Король покинул комнату, и Жиль, чуть не наступая ему на пятки, двинулся следом по спускавшейся спиралью каменной лестнице, которой, казалось, нет конца. Лестница привела во внутренний двор. Там из сумерек рассвета проступали фигуры людей и крупы лошадей. Тут и там раздавались резкие команды. Пока лошади стояли в ожидании, дыхание из их ноздрей образовывало в холодном утреннем воздухе облачка пара. Жиль немного расстроился, не увидев среди них собственной прекрасной Полночи и нежной Африки. Но он понимал, им, безусловно, нужен отдых от долгого перехода.

Через несколько минут они оседлали коней, новых, свежих и хорошо ухоженных. Жиль опять оказался за спиной того всадника, что и раньше, но прежде, чем ухватиться за пояс этого человека, он убедился, что Раковина, принесшая ему такие удивительные приключения, находится в сохранности в кармане. Возвращение в родной город Жиля заняло куда меньше времени, чем путешествие из него, ведь обратно они ехали открыто по лучшим и наиболее коротким дорогам. Король стремился не потерять ни минуты. Герцог пока еще не успел приготовиться к сражениям на подступах к замку. Поэтому поход напоминал скорее визит молодого горячо любимого Короля, чем начало войны. Его приветствовали и ему радовались в любой маленькой деревушке, через которую он проезжал. А если люди и удивлялись множеству лучников, шедших впереди, и мощной армии воинов в доспехах, шедших за ними, то они считали, это право Короля двигать войска, когда и куда он захочет, и не забивали свои головы лишними мыслями. Даже когда проезжали собственные земли Герцога, положение не менялось. Понимая, что простые люди не имеют понятия о заговоре против него, Король отдал четкое приказание — войска никому не должны причинить вреда. Поэтому ни одна утка не была украдена, ни одно яблоко не было сорвано из садов, когда проходили Королевские солдаты. Не было заметно никаких признаков вражеских войск, хотя виконт Годфри настоял, чтобы вельможи находились во время марша подле Короля на случай внезапной атаки из засады.