Я медленно побрел на север и вновь увидел Башню. Навстречу мне опять вышла Сударушка с все той же банкой вишневого варенья в руках. Но сейчас на банке не было никаких надписей.

— Хочешь? — ласково спросила Сударушка, протягивая мне варенье. На свитер женщина старалась не смотреть.

— Спасибо, — вежливо ответил я и взял банку. Варенье я очень люблю, любое, а вишневое в особенности. — А это тебе, взамен.

И я протянул ей блестящий синий камешек, который внезапно обнаружился у меня в правой руке.

— Какая прелесть! — Сударушка схватила камень и исчезла. Я постоял возле Башни несколько минут, надеясь, что женщина все-таки вернется. Но она не вернулась, и я пошел домой. Варенье оказалось очень вкусным.

Экспертизы я так и не дождался, а сон на этом кончился.

В этот раз, вернувшись из сна, Хорхе пришел в себя почти сразу. С каждым разом он возвращался из мира грез к реальности все быстрее. Болело горло. Ленивый рыцарь сглотнул, болезненно ощущая пересохший язык.

— «Язып!» — вспомнился сон. Приснится же такое!

Быстрый взгляд на отражение на лезвии меча подтвердил — он оставался прежним. Рыцарь облегченно вздохнул и огляделся. Он был в родном лесу.

На поляне Хорхе увидел бургомистра и разгневанную Сударушку, с большой банкой вишневого варенья в руках. Ленивый рыцарь невольно облизнулся, припомнив его чудесный вкус во сне. Как, интересно, обманке удалось притащить пригрезившееся ему варенье в реальный мир?

— Негодяй! Так вот ты какой! — воскликнула женщина, и банка полетела в голову бургомистра. — Ты будешь просить у меня прощения на коленях.

— Я что, я готов, — лепечущий оправдания Клаус упал на колени и пополз к разъяренной обманке. — Для тебя я готов на все.

Обеспокоенный судьбой варенья рыцарь в невероятном броске успел перехватить банку на лету и галантно протянул Сударушке. Женщина невольно улыбнулась и, поглядев на стоящего перед ней поклонника, жалобно вздохнула:

— Ну почему на мужчин невозможно сердиться долго? Ладно, так и быть, я тебя прощаю.

Она протянула Клаусу руку, чтобы помочь подняться. Но осчастливленный бургомистр, целуя руки Сударушки, легко, как мальчишка, вскочил на ноги, и, не обращая на остальных ни малейшего внимания, заявил:

— Мы немедленно едем домой, в город! Сейчас же. Без тебя там все так ужасно разладилось!

— Ну вот, — огорчилась обманка. — Я так и знала. Стоило всего на несколько дней уехать из дома!

Они направились к элегантной карете, которую успел приготовить для дамы предусмотрительный бургомистр. Но тут Сударушка остановилась, затем подбежала к Хорхе и, протянув ему банку с вареньем, ласково поцеловала в щеку.

— Спасибо за все. Будь осторожен, малыш! — тихо прошептала она и снова поспешила к карете.

— Спасибо? За что? И почему это я малыш? — удивленно подумал Ленивый рыцарь, бережно прижимая банку к груди, а потом осторожно положил ее в траву под деревьями. За его маневрами внимательно наблюдали медведь, волшебник и Саламандр.

Морда медведя выражала полное понимание. Физиономия Саламандра была как обычно непроницаемой. Определить выражение на лице волшебника Хорхе не смог — вернее, не захотел. Похоже, неприятности на сегодня еще не закончились.

— Что же, значит и мне пора! — сказал Огневик, равнодушно поглядев вслед счастливо щебечущей парочке в удаляющейся карете. — Если не ошибаюсь, ты не собираешься снова отправляться в страну грез? — Он вопросительно посмотрел на рыцаря. Тот молча покачал головой.

— Может, это тебе покажется странным, — на темном лице Саламандра появилась неизменная насмешливая улыбка. — Но я хочу тебе сделать прощальный подарок. Не спеши отказываться и не вздумай выбрасывать. — Он протянул ленивому рыцарю синий камень. — Я даю его тебе без всяких условий.

Рыцарь отдернул руку. Огневик недобро усмехнулся и объяснил:

— У каждого сильного человека существует обманка. У многих слабых тоже. Но только некоторым, самым сильным, удается оживить свою грезу, очень немногим — удержать, и редким исключениям — вернуть ушедшую. Тебе повезло: ты получил необычный дар — стать своим в стране грез. И если ты вновь попадешь в мир снов, знай, что когда-то во мне жила душа огня. Мне казалось, что она жжет меня изнутри, и я попросил магов разделить нас. Так у меня появилась обманка. Но когда она исчезла, я понял, что потерял. Душу. Ты ее сразу узнаешь. И может быть, когда-нибудь мне придется пожалеть о многом, что я совершил, оставшись без обманки. Если она вернется. Никто не знает, что способна сотворить с человеком вернувшаяся душа. Подумай об этом, когда будешь делать выбор. — Он вновь протянул рыцарю камень, и тот неохотно взял кристалл. — Прощай!

Владыка пустынь тихо прищелкнул пальцами и исчез. На поляне остались только трое. Марк, не сводивший жадного взгляда с подарка Саламандра, и Хорхе с Домиником.

— Ну, и где же Ререна? — недвусмысленно взвешивая в руке синий камень, поинтересовался Хорхе.

— И где Илька? — неожиданно включился в разговор Доминик.

— Не понимаю, чего вы оба на меня набросились, — попытался уклониться от ответа волшебник. — Откуда мне знать? А ты, — неожиданно напустился он на медведя, — не слишком ли долго ходил в человечьей шкуре? Осмелел! Может быть, тебе пора вернуться в берлогу?

Маг попытался воспользоваться заклинанием превращения, но Ленивый рыцарь, резко шагнув вперед, схватил его за руку.

— А ну оставь зверя в покое! Сначала ответь на вопрос! Слишком много неувязок оказалось в твоей сказке.

— По какому праву? — маг резко высвободил руку и отстранился. — В чем ты меня обвиняешь?

Хорхе потянулся за мечом:

— Что ты сделал с Ререной? Похитил? Убил?

Марк с возмущением вскинулся, но не успел ответить. Воздух над поляной сгустился, сверкнул алым, и, словно из ниоткуда, перед мужчинами возникли две знакомые фигурки. Ререна. И Илька.

— Я сама ее нашла! — гордо заявила куница. — Несмотря ни на что.

— Да, это правда, — холодно сказала Ререна, и голос ее рыцарю показался бесцветным и чужим. — Меня нашла именно Илька.

— Опять бесполый андрогин, — догадался Хорхе. Он помялся, не зная с чего начать, но, в конце концов, решился:

— Но я же тебя все время искал. Повсюду. И трижды побывал в стране грез.

— Мне говорили другое, — Ререна бросила гневный взгляд на волшебника. — Я слышала, что ты меня забыл.

— Разве можно забыть свою обманку? — возразил Рыцарь. — Это невозможно.

— Возможно, — отозвалась Илька. — Многие забывают. Помнишь, при первой встрече ты нас даже не сразу узнал!

— Но тогда, — рыцарь мучительно подыскивал убедительный довод. — Тогда вы еще не были живыми! Где ты ее нашла? — спросил он куницу, боясь взглянуть Ререне в глаза.

— Она была спрятана в снах вот этого, — девушка-оборотень сердито кивнула в сторону Марка. — Никогда ему не доверяла.

Ререна не обратила на слова подруги никакого внимания. Она снова заговорила с Ленивым рыцарем. На лице ее мелькали боль, обида, разочарование.

— Ты! — обвиняюще сказал черноглазый подросток, в которого вновь превратилась обманка. — Ты не спас меня от дракона. Ты позволил меня увести, похитить. Ты не сумел защитить меня от врага. Я больше не могу тебе доверять. И теперь я сама должна о себе позаботиться!

— Я не враг! — встрепенулся Марк. — Ведь я тоже тебя люблю. Больше, сильнее, чем он. Разве я причинил тебе вред? Разве тебе было плохо в моей Башне грез? Неужели же я не был добр к тебе? Чем я виноват? Моя вина только в том, что ты не моя обманка.

— Ты виноват хотя бы в том, что украл чужую мечту, потому что не сумел создать свою, — презрительно фыркнула Илька.

— Но когда же ты успел? — с недоумением спросил рыцарь. — Ведь тебя не было, когда Ререна, — он поискал самое нестрашное слово и нашел, — ушла?

— Когда ты уснул в стране грез в первый раз и лежал в беспамятстве три дня, — объяснила Илька, — волшебник тоже уходил. Я сразу начала подозревать неладное, но доказать не могла. А потом нашла Ререну в башне и убедилась, что была права. Я ее вынюхала! — гордо пискнула куница.