Келейница владыки — матушка Антония по этому поводу вспоминает: «Владыка учил, что если монах не будет вычитывать каждый день монашеское правило (суточный богослужебный круг), то он не устоит — не выдержит монашеской жизни. Он говорил это всем своим постриженникам, которые были в миру. Все чада его, в том числе профессора и начальники, выполняли это правило. И я выполняла. Не менее пяти часов в день на это уходило. Сейчас-το проще — службы в церкви каждый день идут». Нужно учитывать и тот факт, что владыка Антоний писал данную работу отнюдь не для широкого круга читателей и не предполагал ее публикацию. Она предназначалась для его духовных чад — людей, которых он лично знал и окормлял, за которых молился, за которых, как духовный руководитель, брал на себя определенную ответственность перед Богом. Нынешнему читателю следует воспринимать слово владыки с учетом этих обстоятельств и к применению его рекомендаций относиться с должной рассудительностью. Например, автор предлагает начинающим добавлять к обычному правилу по пятьсот молитв Иисусовых, и утром и вечером. Между тем сегодня в среде монашествующих есть мнение, что даже обязательная для иноков «пятисотница» небезопасна для современного человека, подвизающегося в миру, по причине значительно большей подверженности плотским искушениям. Тем более осторожно следует относиться к повторению такого правила и утром, и вечером. {82} Прп. Варсонофий Оптинский[3], обсуждая нормы молитвенного правила со своими мирскими чадами, говорил: «Вам, при ваших занятиях учебных или иных, невозможно всю жизнь наполнить Иисусовой молитвой, но каждый из вас проходит кто 20, кто 40, кто 50, а кто и 100 молитв в день. Каждый по своей силе навыкает ей. Пусть один преуспел на дюйм, другой на аршин, третий на сажень, а иной, может быть, и на версту ушел вперед, — важно, чтоб хоть на дюйм, да уйти, — и слава Богу!»{1}.[4] Весьма осторожный и рассудительный свт. Игнатий Кавказский (Брянчанинов) предписывает монастырским инокам следующее правило: «Первоначально положи себе произносить сто молитв Иисусовых со вниманием и неспешностью. Впоследствии, если увидишь, что можешь произнести больше, присовокупи другие сто. С течением времени, смотря по надобности, можешь и еще умножить число произносимых молитв»{2}. Однако встречаются советы совсем иного характера. Видимо, в этом вопросе нужно немалое рассуждение, учет индивидуальных обстоятельств и совет старших. Вот что пишет, например, свт. Феофан Затворник человеку, еще только приступающему к обучению Иисусовой молитве: «Урок молитвенный надо исполнять зараз. Начать с меньшей меры. Например: дня два — три по 1000, потом дня два — три по 2000, потом с неделю и более — по 3000. На 3000 можно подольше побыть. После прибавить по 1000… Лучше всего отбывать сей урок ночью… И молитву сию творить всякому, не монаху только, но и мирянину»{3}. Поучительный эпизод встречается в жизнеописании епископа Варнавы (Беляева)[5]. Однажды монахиня, творившая по тысяче молитв Иисусовых, просила у владыки благословения увеличить правило, — он {83} же ей посоветовал: «А вы сделайте себе экзамен. Не тысячу… а вы только десять молитв Иисусовых проговорите, но так, чтобы между ними не прорвалась и не проскочила ни одна посторонняя мысль и представление». Вскоре, — вспоминает владыка, — «эта монахиня пришла и покаялась, что задача оказалась ей не по силам. Она никак не может эти десять молитв произнести, что-нибудь не вспомнив, на что-либо не обратив внимания. А то так увлечется в сторону своими мыслями, что забывает уже, где она и что ей нужно делать. Даже удивляется, как это трудно. Не надо было после этого разъяснять, что у нее нет настоящей молитвы. Нам кажется, что мы молимся хорошо, некоторые схимники и монахи, на самом деле, помногу молитв читают, но толку от этого ничуть. Это работа „вхолостую“, в действительности же она не движется… Дело в том, что Бог награждает [Своими][6] дарами не голый труд как таковой, а смирение»{4}. Настойчивый призыв к трезвой рассудительности мы слышим и сегодня. Например, в письмах псково-печерского архимандрита Иоанна (Крестьянкина): «Одно из самых важных и нужных нам дарований от Бога есть дар рассуждения, — это и в житейских делах необходимо, а наипаче в духовной жизни… Ослабь свое молитвенное правило непременно. Ведь когда начинают творить Иисусову молитву и одновременно сохраняют в душе и сердце страсти, может случиться и психическое повреждение. Так что все делай с советом и с учетом своего самочувствия… В наше время никак нельзя браться за подвиг, да еще самочинно — гордыня до такой степени помрачила умы и чувства, что ничего, кроме пагубы, эти подвиги не дают»{5}. Что касается замены читаемого по молитвеннику правила молитвой Иисусовой, то на эту тему находим отклик в писаниях прп. Исаака Сирина: «Не признай праздностью умножение занятий молитвой непарительной (чуждой развлечения), сосредоточенной (внимательной) и продолжительной по той причине, что ты при этом уменьшил псалмопение… Если благопоспешится тебе молитва, то она заменяет собой правило, состоящее из молитвословий»{6}. По этому же поводу наш современник митрополит Сурожский Антоний (Блюм) в одной из своих бесед замечает: «Когда читаешь „Добротолюбие“ или жития некоторых святых, встречаешь такие фразы: своди {84} уставную молитву на предельный минимум и дай простор Иисусовой молитве. Если попробуешь докопаться, что же этот отец Церкви называет „минимумом“, то вот вам пример. Григорий Синаит пишет, что надо свести уставную молитву к абсолютному минимуму: всего-то читай полунощницу, утренние молитвы, утреню, вечерню и повечерие… После того как ты спокойно отмолился какие-нибудь восемь часов, у тебя остается, вероятно, десяток часов на Иисусову молитву. Но тут надо сообразить, что то, что он называет сокращением устава до минимума, для нас соответствует доведению устава до беспредельного максимума… Когда мы читаем у отцов Церкви: оставь отчасти уставную молитву, — мы из этого заключаем: ох, чу́дно! Я не буду молиться ни вечером, ни утром, заведу четки, и все будет хорошо. Вот тут-то и нет! Отцы очень настаивают на том, что надо долго навыкать параллельно уставной молитве и Иисусовой молитве, потому что уставная молитва питает нас иначе, чем Иисусова молитва, питает нас на другом плане»{7}. Нередко в наставлениях святых отцов и подвижников встречается поощрение к так называемому «непрестанному правилу», исполняемому вне всяких подсчетов и сроков. О таком опыте свидетельствуют, например, слова известного старца-пустынника Илариона Кавказского[7]: «Я имел целью именно соединить свое сердце, или внутреннего челове {85} ка, с Господом. Для этого имел днем и ночью и во всякое время непрестанное упражнение в том, чтобы произносить велелепное и достопоклоняемое имя Господа Иисуса, говоря обычную Иисусову молитву… Ради оной я оставил решительно всякое другое, какое бы то ни было, духовное упражнение. Она составляет службу мою и день и ночь — в каком бы положении ни находился: ходя, сидя и лежа, а только усердно стараюсь, чтобы в сердце всегда носить сладчайшее имя Спасителя»{8}.[8] вернуться Преподобный Варсонофий Оптинский (Плиханков; 1845–1913) — великий Оптинский старец, схиархимандрит. В миру был полковником и вел строго благочестивый образ жизни. Благословение на монашество получил от прп. Амвросия Оптинского, мантийный постриг принял в 55 лет. Во время русско-японской войны был отправлен фронтовым священником на передовую, где неоднократно подвергался смертельной опасности. С 1907 г. — скитоначальник в Оптиной пустыни. В 1912 г. назначен настоятелем Старо-Голутвина Богоявленского монастыря. Обладал великими духовными дарованиями. Опытный делатель Иисусовой молитвы и прозорливец. Изгонял бесов, исцелял телесные и душевные недуги. Находился в духовном общении с прав. Иоанном Кронштадтским, прп. Варнавой Гефсиманским, митрополитом Трифоном (Туркестановым) и другими выдающимися подвижниками. Перед кончиной (1/14.04.13), во время предсмертной болезни, страдания старца были поистине мученическими. Отказавшись от помощи врача и какой бы то ни было пищи, он лишь повторял: «Оставьте меня, я уже на кресте». Житие прп. Варсонофия.// Прославление в лике святых… Оптина пуст., 1996. вернуться Ссылки на цитируемые источники даны в примечаниях, см. стр. 360. вернуться Епископ Варнава (Беляев; 1887–1963) — архиерей-исповедник, понесший подвиг юродства, строгий аскет и духовный писатель. Пострижен в мантию в 1911 г. епископом Феодором (Поздеевским), в 1913 г. рукоположен в иеромонаха. Окончил МДА в 1915 г. со степенью кандидата богословия. Хиротонисан во епископа в 1920 г. На подвиг юродства владыка получил благословение от своего духовного отца — прп. Алексия Зосимовского Затворника (Соловьева). Несколько раз подвергался арестам, три года провел в лагере. Написал фундаментальную работу «Основы искусства святости. Опыт изложения православной аскетики». Скончался в Киеве (6.05.63). За Христа пострадавшие. Св.-Тихоновский Богословский институт. М., 1997. вернуться В квадратных скобках даются пояснения от редакции. вернуться Схимонах Иларион Кавказский (1846–1916) — кавказский отшельник, автор известной книги «На горах Кавказа», запечатлевшей опыт многих отцов-исихастов. Отец Иларион более 20-ти лет провел на Афоне в Пантелеймоновом монастыре. Вместе со своим старцем о. Дисидерием переселился на Кавказ в Ново-Афонский монастырь. Вскоре с благословения старцев о. Дисидерий и его ученик удалились в горы для безмолвия, где о. Иларион записывал беседы своего наставника о молитве. Эти записи и легли в основу знаменитой книги, впервые изданной в 1907 г. После кончины старца о. Иларион еще четверть века странствовал по Кавказу и вел суровую отшельническую жизнь, имея при себе лишь мешок с сухарями, чайник и топорик. В 1899 г. им основана Покровская община в местечке Темные Буки между Анапой и Новороссийском, которая в 1904 г. была преобразована в монастырь. Книга о. Илариона послужила поводом к возникшим в 1912 г. богословским спорам, связанным с учением об имени Божием. Но эти события не могут умалить значения самой книги — уникального аскетического труда, проникнутого высокой духовной поэзией и отражающего светлый облик ее автора — истинного созерцателя. Прп. Варсонофий Оптинский, благословивший издание этой книги, рассказывал: «Есть прекрасная книга, описывающая действие молитвы. Происхождение ее таково… Отец Дисидерий имел одного ученика [схимон. Илариона], с которым вел беседы о внутреннем делании… Когда пришел третий афонец — о. Венедикт, то нашел все эти беседы в рукописях. Ему пришло в голову издать их, и с этим предложением он приехал к нам в скит. Не имея средств, достаточных для этого предприятия, я направил его к Великой Княгине Елизавете Феодоровне, которая и доставила ему возможность издать эту прекрасную книгу. [Книга издавалась на личные средства прпмч. Елизаветы.] Несколько экземпляров ее есть у меня, и я могу дать кое-кому. Эту книгу надо прочесть несколько раз, чтобы вполне воспринять всю глубину ее содержания. Она должна доставить громадное наслаждение людям, имеющим склонность к созерцательной жизни; дай Бог, чтобы чтение принесло вам не только высокое духовное наслаждение, но также и помощь в деле спасения своей души… Все описанное в его книге заслуживает полного доверия как дознанное им на опыте». Беседы схиархим. Оптинского скита старца Варсонофия с духовными детьми. ТСЛ, С-Пб, 1991 — сс. 58, 26. Прав. Иоанн Кронштадтский одобрял труд о. Илариона «и осудил всех стоящих против этой книги». На вопрос, стоит ли читать ее, он отвечал: — «Книга интересна и назидательна!» При этом о. Иоанн, отмечая неправоту сторонников учения имяславия (имябожия), высказывался о них снисходительно: «Они — не богословы: не сумели сформулировать». Митр. Вениамин (Федченков). О. Иоанн Кронштадтский. «Паломник», М., 2000 — с. 696. Книга о. Илариона ценилась такими людьми, как прп. Кукша Одесский, св. прав. Михаил Новоселов, митрополит Трифон (Туркестанов), митрополит Вениамин (Федченков), архиепископ Феофан (Быстров), епископ Феодор (Поздеевский), схиигумен Герман (Гомзин) и другие. Вместе с тем, догматическая неточность отдельных богословских построений автора явилась для некоторых читателей соблазном, что способствовало возникновению учения, осужденного Св. Синодом (18.05.1913). Протоиерей Георгий Флоровский считает, что причиной к недоразумению послужила недостаточная корректность некоторых формулировок в описании аскетической практики и что мысль о присутствии в имени Бога Самого Бога была для о. Илариона, «по-видимому, не столько богословским утверждением, сколько простым описанием молитвенной реальности». Прот. Георгий Флоровский. Пути Русского Богословия. Париж, 1937 — с. 571. В связи с этим известный валаамский старец схиигумен Иоанн (Алексеев) в частном письме (1947 г.) дает такой совет: «В книге „На горах Кавказа“ пропусти в предисловии с половины 11 стр. до половины 17 стр., еще 3-ю и 4-ю главу и ответ на рецензию, пункт 1. В указанных местах вкралась ошибка. Враг подзадорил автора; книга очень назидательная, я частенько в нее заглядываю, ибо видно, что писал не умом, но чувством и вкушал духовные плоды от единого на потребу». Письма валаамского старца схииг. Иоанна. М., 1997 — с. 32. Об отношении прп. Силуана Афонского к событиям афонской смуты свидетельствует его сотаинник: «Нося в сердце своем сладчайшее имя Христа постоянно, так как молитва Иисусова никогда не прекращала в нем своего действия, он, однако, удалялся от всякого спора о природе этого имени. Он знал, что через молитву Иисусову приходит в сердце благодать Святого Духа, что призывание Божественного имени Иисуса освящает всего человека, попаляя в нем страсти, но от догматической интерпретации переживаемого им опыта он уклонялся, боясь „ошибиться в мысленном рассуждении“». А схиигумен Герман (Гомзин), настоятель Зосимовой пустыни, в ответ на запрос Св. Синода по этой проблеме отвечал: «Молитва Иисусова есть дело сокровенное, а потому поднятый вопрос следовало бы покрыть любовью». [Архм. Софроний (Сахаров)] Старец Силуан. Жизнь и поучения. М., 1991 — с. 86; Свете тихий. «Паломник», М.,1996 — с. 482. Следует отметить, что в 1914 г. суд Московской Синодальной Конторы под председательством свт. Макария (Невского) вынес группе имяславцев оправдательный приговор (Указ Св. Синода № 4136 от. 24.05.1914). Прещения были сняты с тех, кто исповедал, что чужд почитания имени Божия как носителя сущности Божией, но признает, что через имя Божие, как через образ Его, действует благодать Божия (проявляется энергия Его). Однако при этом Синодальным Определением (№ 4136 и № 2670) подтверждалось осуждение имябожничества и его приверженцев, отождествляющих имя Бога с Его сущностью. Благодатный огонь, № 5,2000 — сс. 69—102; Свете тихий. «Паломник», М.,1996 — сс. 458–459, 475 — 487. вернуться Подробнее о молитвенном правиле см. комментарий № 21. |
