Инквизитор сел на стул у стены и уставился на нас в ожидания шоу. Мы с Таней вышли в центр комнаты, словно на арену миниатюрного амфитеатра и обнялись. Готесса тихонько шепнула мне на ухо:

- Будь со мной нежен, как той ночью.

Я приоткрыл рот и приблизился к ее шее. Когда до нее оставались считанные миллиметры, слюни потекли буквально рекой. Прокусив нежную женскую кожу, я впился в артерию и горячая, сладко-соленая, вязкая жидкость с металлическим привкусом наполнила мой рот. Это было самое блаженное чувство в моей жизни, словно я мучился от жажды целую вечность и наконец-то добрался до чистого, ледяного ручья. Я пил и не мог остановиться. Что-то внутри говорило, что нужно остановиться, но наслаждение было слишком велико, чтобы так бессовестно прервать его. Кажется, я слышал какой-то шум, чей-то писк, но это меня совершенно не волновало.

- Хватит… мне больно…

Это такое удовольствие!

- Остановись…

Его нельзя выразить словами!

- Умоляю… не нужно больше…

Еще капельку... только одну капельку.

Таня обмякла в моих руках, а я все продолжал глотать ее жизнь. Вскоре я просто осел на пол. На лице застыла безумная, довольная улыбка, тело била мелкая дрожь, с губ капала еще теплая кровь моей возлюбленной, а на руках лежало бледное и холодное тело красивой как ангел девушки.

Я поднялся на ноги с готессой на руках, положил ее на стол и поймал пристальный взгляд вампира, который, кажется, был намерен прожечь во мне дыру.

- Поздравляю убийца, ты совершил первое кровавое преступление, - голос вампира звучал настолько осуждающе, что мне на мгновение стало неловко, как будто я и вправду совершил что-то незаконное.

- Это вовсе не преступление, - ответил я, - я лишь выполнил ее желание.

- И какое же было у нее желание? – с хитринкой поинтересовался Адам.

- Стать вампиром.

- Вампи-иром? – с иронией произнес вампир, - возможно. Но убивать себя, девушка, кажется, не просила?

- Я бы не стал называть это смертью, скорее это колыбель новой жизни, или, перерождение, - я довольно улыбнулся, после чего спросил, - а когда она придет в себя?

- Ты что – оглох? Не слышал, как она молила тебя остановиться, а сейчас не слышишь, что я тебе говорю?

- Что ты хочешь сказать?

- Вот бестолочь! – рявкнул бывший инквизитор, - повторяю в сотый раз – ты ее полностью осушил, она не проснется - она мертва!

Осознание слов вампира врезались в мое сознание.

- Не шути так, - сказал я серьезным тоном и склонился над готессой. Ее лицо было белое, как мел, а взяв ее за ледяную руку, почувствовал настоящий страх и быстро нарастающую боль в душе. Я потряс девушку за плечо, потом поднял ее голову и снова потряс, но результата не было. На столе осталась лежать мертвая оболочка ставшей почти родной души. Мысли мелькали в моей голове с бешенной скоростью, и звучали примерно так: - «я убил ее», «больше не услышу ее голоса», «она такая холодная», «что я скажу ее родителям?», «зачем?», «за что?».

- Но как? Почему? – шептал я, глядя на готессу и гладя ее щечку большим пальцем правой руки, - почему ты не остановил меня?

Красные капли покатились из глаз тонкой струйкой, оставляя следы на и без того грязном от засохшей крови лице.

- Она молила о пощаде, а ты и внимания не обратил. А почему не остановил? Хотел преподать урок. Ты теперь убийца – бесчувственный и беспощадный.  Только представь, скольких людей ты лишишь жизни до того момента пока сам не лишишься головы?  Сколько матерей, жен и отцов с мужьями прольют слез, а ты будешь утолять свою жажду и даже не задумаешься об этом.

Вампир соврал – я все еще мог испытывать эмоции. Я чувствовал целую бурю внутри себя – чувствовал сожаление, скорбь, отчаяние, злость на самого себя и на Адама, чувствовал безысходность, глядя на обескровленное тело такой дорогой мне девушки, хотелось повернуть время вспять, чтобы ничего этого не было. Чтобы Костя не дарил мне этот проклятый дневник, и я никогда бы не стал тем, кем стал.

Зачем-то я взял тело готессы со стола, сел на пол и крепко ее обнял, прижав к себе. Мне хотелось кричать, и я кричал, мне хотелось выть, и я выл.

- Тряпка, прекрати истерику, и закончим начатое. Ты должен выполнить свою часть уговора! – крикнул мне вампир ледяным тоном.

- Ты знал, что так будет? – шепотом спросил я.

- Если честно, то да - знал, - разведя руки и с наигранно-виноватой улыбкой, ответил Адам, - первый укус очень часто приводит к смерти жертвы, потому как неофит просто не может себя контролировать. Ты мог бы так же плохо кончить, если бы я уже не закончил трансформацию в тот момент, когда кусал тебя.

- Что она сделала тебе плохого? За что ты так с ней? Почему ты не убил меня вместо нее?!

- Плохого она, пока что, ничего не сделала. Именно поэтому я дал ей то, чего когда-то не дали мне – спокойно умереть.

Поднявшись с пола, я положил тело девушки обратно на стол и молча, направился к стойке с трофейным оружием. Если верить рассказам Адама – их отряд  отнял эти четыре меча у хозяев самых больших вампирских ульев. Взял первый попавшийся и невольно восхитился - я почувствовал вложенную в него мощь, а волны черного огня гуляли по тонкому, слегка изогнутому лезвию завораживая и дурманя сознание.

- Ну, наконец-то, - сказал бывший инквизитор, встал со стула и подошел ко мне.

Вампир довольно улыбался и, разведя руки в стороны, ждал легкой, быстрой смерти путем лишения головы, но этого не произошло. Я подошел к упырю со спины и несколькими молниеносными движениями отрубил вампиру обе руки и надрезал сухожилья на ногах. Адам упал, заливая пол багровой кровью, вереща и пытаясь подняться, совершая судорожные движения всем телом. Конечно, регенерация вампира способна остановить кровь и отрастить новые конечности, но, на это нужно время, которого я ему просто не дам.

- Что ты делаешь? – заорал бывший паладин, - мы так не договаривались!

- Как же не договаривались? Я убиваю тебя. Такой ведь был уговор? – без каких либо эмоций ответил я.

- Для этого достаточно было голову отрубить!

- Я знаю, но это как то скучно… я знаю более веселый способ.

 Я взял вампира за волосы и поволок за собой, оставляя на полу жирный кровавый след, затем поднялся по лестнице наверх.

Свет утреннего солнца пробивался сквозь решетки, на окнах первого этажа башни больно обжигая кожу попадая на открытые участки тела, но я этого не чувствовал, как не слышал криков Адама, призывающего остановиться и просто добить его.  Я жаждал жестокой мести за потерю, которую он мог, но не захотел предотвратить. Подойдя к выходу, я взял его за горло, поднял перед собой и сказал:

- Ее смерть будет на моей совести, ну а ты, покойся с миром, инквизитор.

Швырнув его в дверной проем, я наблюдал и наслаждался каждым мгновением: я видел, как его изуродованное тело распласталось на земле и начало дымиться. Постепенно пламя окутало его тело, беспомощно дергаясь и корчась от жуткой боли, вампир громко кричал, проклиная меня и Таню, затем крик превратился в сдавленный хрип, который длился до тех пор, пока от него не осталась лишь горсть серого пепла.

Придя в себя, я заметил, что и сам начинаю дымиться от упавшего мне на шею луча солнца, и я поспешил укрыться в подвале, дабы не разделить участь Адама.

В потайной комнате ордена было темно, но мне это ни сколько не мешало. Я сел за стол, на котором лежало тело моей подруги, взял ее за руку и шепотом сказал:

- Прости, что твои мечты навсегда так и останутся лишь мечтами… 

Когда наступила ночь, я отнес тело готессы на кладбище и, выкопав руками, и взятым из башни мечем могилу, положил ее в сырую, холодную землю. Просто так зарыть ее я не смог - хотелось отдать хоть какую-то дань уважения телу своей покойной возлюбленной, и я решил сделать еще и надгробие. Сбегов до того злосчастного склепа в котором мы нашли Адама, я взял плиту что ранее закрывала вход и отнес ее к свежей могиле на ходу восхищаясь новоприобретенными способностями и одновременно проклиная их вспоминая какую цену пришлось за них заплатить.