— Я так устала и хочется спать, — сказала я, стремясь положить голову ему на плечо.

Но он сидел, словно оцепенев, так что я не решилась этого сделать.

— Отсюда совсем недалеко.

— Добро пожаловать в Фоксворт Холл, мадам, — сказал Лукас, когда, наконец, сел за руль.

— Спасибо, Лукас.

— Да, мадам.

— Вперед, — скомандовал Малькольм.

Дорога пошла вверх. Когда мы подъезжали к холмам, я заметила, что деревья были высажены как на самих холмах, так и внизу, между ними, словно делили их на отдельные сектора.

— Деревья представляют защитную лесополосу, — объяснил Малькольм. — Они сдерживают тяжелые снежные заносы.

Некоторое время спустя я увидела горстку домов, приютившихся на крутом склоне холма. И вдруг перед моим взором предстал Фоксворт Холл, заполняя собой горизонт, достигая краешка неба. Я не могла поверить своим глазам. Он стоял высоко на холме, взирая на окрестные дома, как гордый король свысока смотрит на придворных подхалимов. Это вскоре будет и мой дом-замок, в котором я буду королевой. Теперь мне стали лучше понятны амбиции, движущие Малькольмом. Ни один человек, воспитанный в таком царственном доме, не мог бы довольствоваться рядовыми достижениями. Но, несмотря ни на что, этот дом казался пугающим и обличающим человеку робкому и маленькому. Меня бросило в дрожь от этой мысли.

— Ты живешь с отцом? — спросила я, когда мы подъехали поближе. — Здесь должно быть очень одиноко с тех пор, как он отправился в путешествие.

Малькольм ничего не сказал, просто посмотрел вперед, словно стремясь увидеть свой дом моими удивленными глазами.

— Сколько комнат в доме?

— Около тридцати или сорока, может быть, однажды, чтобы скоротать время, ты сосчитаешь. — Он засмеялся своей собственной шутке, но меня не покидал страх.

— А слуги?

— У отца их было слишком много. Раз он отправился в путешествие, я решил немного сократить их число. Разумеется, у нас есть повар, садовник, который вечно жалуется, что ему нужен помощник, горничная и Лукас, который служит и лакеем и шофером…

— Разве этого достаточно?

— Я уже говорил, теперь здесь и ты, моя дорогая…

— Но я приехала сюда не в качестве слуги, Малькольм.

Он несколько минут не отвечал. Лукас притормозил перед домом.

— Разумеется, мы используем не все комнаты, Оливия. В свое время здесь жили десятки родственников. Теперь, слава Богу, всех паразитов выселили. — Его лицо смягчилось. — Когда ты устроишься, то оценишь наши потребности в персонале и устроишь все наиболее экономично и рационально. За дом отвечаешь ты. С этого дня у меня нет времени заниматься этим, поэтому мне нужна такая женщина, как ты, которая могла бы разумно вести хозяйство.

Это прозвучало так, словно он совершил удачную покупку жены.

Мне не хотелось говорить. Мне ужасно захотелось войти и посмотреть усадьбу изнутри, вновь обретенный мною дом. Это и возбуждало и пугало меня. Мне было жаль, что мы приехали ночью, ибо в его ночном облике было что-то зловещее. Казалось, у этого дома была собственная жизнь, и он сам давал оценку своим жильцам, пока они спали, заставляя тех, кого он не любил, мучиться и страдать.

От моего отца я узнала, что дома везде отражали личность хозяев. Он сам был свидетелем этого. Наш дом был очень простым, но благородным. В нем сохранялась своя теплота.

Что расскажет этот дом мне о человеке, за которого я вышла замуж? Управлял ли он людьми точно так же, как господствовал над окрестностями? Затеряюсь ли я в этих длинных коридорах, переходя из комнаты в комнату?

Лукас побежал вперед, чтобы открыть огромные двойные нарядные двери, а затем Малькольм ввел меня в мой новый дом. Когда он вводил меня в огромные парадные двери, то рука его покоилась у меня на спине, и сердце мое защемило. В глубине души я надеялась (хотя и понимала, что это глупо), что он внесет меня через порог в мой новый дом, в мою новую жизнь. Я хотела в этот день быть одной из тех очаровательных, деликатных женщин, которых мужчины носят на руках и лелеют. Но этим мечтам не суждено было сбыться.

Из темноты выступила маленькая фигурка, и все мои грезы с треском провалились. «Добро пожаловать в Фоксворт Холл, миссис Фоксворт», — приветствовал меня тоненький голос, и на мгновение я лишилась дара речи. Впервые меня назвали миссис Фоксворт. Малькольм тотчас представил мне миссис Штэйнер, горничную. Она была невысокая, около пяти футов четырех дюймов росту, и мне пришлось наклониться к ней. Я покраснела, вспомнив мечту о том, чтобы Малькольм перенес меня через порог. Пожалуй, эта женщина больше подходила на эту роль. Но мне она показалась приветливой, ласково улыбнулась. Я взглянула на Малькольма, но он отдавал распоряжение Лукасу внести наши чемоданы.

— Я расстелила вашу постель, мадам, и зажгла огонь в камине. Сегодня немного сыро, — пояснила она.

— Хорошо.

На мгновение меня шокировало упоминание о постели. К чему, ведь было уже почти утро. Неужели моя свадебная ночь еще продолжается? Признаться, я была к этому не готова, но мне удалось скрыть свое смущение.

— Я полагаю, что к горному климату Виргинии мне еще предстоит привыкнуть.

— Да, конечно, это потребует некоторого времени, — пояснила горничная. — Поздней весной и летом дни обыкновенно стоят теплые, но ночи бывают прохладные. Проходите, — она поклонилась мне.

Я не сдвинулась с порога, но пришло время пройти вперед и начать знакомство с Фоксворт Холлом.

Все огни горели слабым светом, свечи едва поблескивали. Я двигалась, словно сомнамбула, погруженная в летаргический сон, по длинному коридору с высоким потолком. Стены были завешаны портретами, писанными маслом. На них были лица людей, живших в этом доме много лет тому назад. Идя по коридору, я подолгу разглядывала их, один за другим. Мужчины казались суровыми, холодными, заносчивыми. Лица женщин были исхудалыми и заостренными, а в глазах светилась печаль. Я искала в каждом портрете черты сходства с Малькольмом, отдаленных намеков на него. У некоторых мужчин были такие же светлые волосы и прямой нос, а у женщин, особенно пожилых, его напряженный взгляд.

Когда я прошла через всю парадную, вполне подходящую под зал для бальных танцев, то увидела две изящные лесенки, которые извивались, как оборки на рукавах королевского платья. Извивавшиеся лестницы встречались на балкончике второго и третьего этажа, а там сливались в одну, которая завершалась еще одним пролетом. Три огромных хрустальных люстры спускались с золоченого, украшенного резным орнаментом, потолка примерно в пяти метрах над полом, а сам пол был выложен узорными мозаичными изразцами. От великолепия всего увиденного у меня перехватило дух.

Какой жалкой и неотесанной почувствовала я себя в этой изящной комнате!

Когда миссис Штэйнер вела меня за собой, я в изумлении разглядывала мраморные бюсты, хрустальные люстры и античные гобелены, которые могли позволить себе лишь исключительно богатые люди. Лукас обогнал нас, волоча за собой один из моих саквояжей. Я остановилась у подножия лестницы, мой ум, казалось, оцепенел. Я должна была стать хозяйкой всего этого великолепия!

И вдруг рядом со мной оказался Малькольм, он положил руку мне на плечо.

— Ну и как, нравится тебе?

— Это настоящий дворец!

— Да, — сказал Малькольм. — Это резиденция моей империи. И я надеюсь, что ты будешь управляться с нею хорошо, — добавил он.

Затем он снял перчатки и осмотрелся вокруг.

— Там библиотека, — сказал он, указав направо.

Я посмотрела в открытую дверь и краем глаза заметила уголок стены, украшенной богато отделанными книжными полками из красного дерева, заполненными книгами в кожаных переплетах.

— Там, в задней части дома, будет твой кабинет для работы с нашими счетами. Главные коридоры наверху, — пояснил он, указывая на лестницы, — сходятся на ретонде. Наши спальни находятся в южном крыле, которое выходит на солнечную сторону. В северном крыле — четырнадцать различных комнат, они предназначены для гостей.