Ревность режет своими когтями мое сердце, оставляя кровоточащие длинные раны.

-Отлично. Целую тебя – закончив ворковать со своим дружком, Крис подносит телефон к подбородку, и раздумывает некоторое время. Встав, подходит к окну, проводит указательным пальцем по экрану мобильного и ее лицо озаряется голубым светом. Я слышу, как она набирает чей-то номер, но ее палец зависает в воздухе, и какое-то время не решается сделать последнее движение.

-Ладно – хоть и темно, но я вижу, что Кристин волнуется. Ее словно трясет, но эта девушка всегда отлично справлялась с эмоциями. Сумев собраться и в этот раз, она подносит телефон к уху.

-Здравствуй, Адам – неожиданно ее голос меняется. Из него исчезают все эмоции. Остается только строгость, сила и официальность. И это было в противовес тому, что я представлял. Если, как я думал, он был ее бывшим любовником, преследующим их с Оуэном, она должна была ненавидеть его и бояться. Может быть, кричать, грубо выражаться. Но этого не было. Только холодная и отстраненная вежливость.

…

-Наверное, я должна принести свои извинения тебе. Мы, правда, не связывались долгое время.

…

-Да, имеются. Но мне ведь нет нужды говорить об этом. Твоя разведка докладывает о каждом моем шаге. И мы договаривались, что ты даешь мне четыре года свободы, если можно это так назвать, а я, в свою очередь, делаю то, что ты хотел. И до этого времени, своего слова не нарушала – он дал ей свободу? Значит, я был не так уж и не прав. Кристин была с ним. Потом что-то произошло, и они расстались на некоторое время.

…

-Я не хочу, говорить об этом. Пожалуйста, Адам – ее голос надламывается. Кристин словно ощущает резкую пронзающую боль во всем теле.

…

-Замолчи! – мужчина, о котором я не знаю практически ничего, кроме имени и пары незначительных нюансов, способен влиять на нее так, как никто другой. На расстоянии, только по одному телефонному звонку он заставляет лишиться ее всех своих оборонительных стен, оголить ярость и породить настоящую разъяренную бестию. – Я сказала, замолчи! Ты, как и Эвелин, не имеешь права говорить о ней! Она была моей! Только моей! – упав на колени на пол, Крис разошлась одним из самых горьких плачей, которых мне когда-либо доводилось слышать. Я не знал причину слез этой девушки, но помнил ту, из-за которой рыдала до потери сознания моя мать. В ту ночь, она потеряла своего ребенка. Сына, которому не успело исполниться и четырех лет. И какую же боль должна была ощущать Крис, чтобы плакать настолько же скорбно? – Вы все отняли у меня. И не думай, что я это когда-то забуду или смирюсь. Хотел надавить на мои больные точки? Продолжай делать это. Может, хотя бы, таким образом, сможешь удовлетворить свои потребности – поднявшись на ноги, она вытерла слезы и перевоплотилась в бойца, готового дать сопротивление.

-Скажи мне, как трудно тебе приходилось все эти годы, вдали от любимой игрушки? Твой член наверняка болит от неспособности кончить без взгляда на мой страх и беспомощность, так? – о чем она говорит? О каком страхе? Он трахал ее, когда она боялась его?

…

Громко и злобно рассмеявшись, Кристин, казалось, выплевывала следующие слова:

-Говори что и сколько угодно, но я никогда не поверю в то, что тебе хватало просто смотреть. Решил поместить меня в Зеркальную комнату, как и Эвелин?

…

-Не имеет значения. Я позвонила тебе ради одной вещи. Скажи своей тупой шавке, чтобы она убиралась из этого города. Иначе, ты останешься без своего временного щита. А как я умею исполнять обещания, ты знаешь лучше всех в этом мире – отведя руку в сторону, Кристин замахивается, и бросает телефон в стену, рядом со мной. Части его разлетаются во все стороны, и одна из панелей, оказывается на ступени, около моих ног.

Глава 9

Леодеган

-Это свиная отбивная просто потрясающая! – прожевывая последний кусок, запрокинув назад голову и сжимая в руках столовые приборы, восклицает Пит. – А что у нас на десерт? – его глаза сверкали как у восьмилетнего ребенка, увидевшего перед собой гору сладостей.

-Эй! Я думал, ты помогал ей готовить – кинул я салфетку в довольную рожу.

-Я и помогал. Думаешь, легко было очищать этих проклятых раков для супа, который ты смел в один присест? – салфетка полетела обратно в мою сторону, но я успел поймать ее в воздухе.

-Что ты хочешь этим сказать? Я умею вести себя за столом, в отличие от некоторых.

-Ну, да, конечно! – привстав, он указал пальцем на небольшие два пятнышка на скатерти. – А это тогда что?

-Мальчики! – с улыбкой на лице сказала Габи, неся поднос с тремя тарелками чего-то вкусненького на нем. – Не ссоримся. На десерт у нас профитроли  с заварным кремом и карамельным соусом – поставив перед каждым его порцию, она уткнула руки в бока и повернулась к Питу. – Как ты мог назвать мой раковый биск обычным супом? – растерявшись, он тупо смотрел на нее, раскрыв рот, и не в силах вымолвить ничего, кроме нечленораздельных звуков.

Этак картина была такой умилительной, что я не смог сдержаться и расхохотался, держась за живот.

-А-а-а… А он запачкал твою любимую антикварную скатерть! – мне как-то сразу перестало быть весело, и я исподлобья взглянул на Габриэллу. Она стояла, не шевелясь, в той же самой позе, и смотрела вперед. Ее дыхание немного замедлилось и углубилось, и я понял, что она сдерживала злость.

Эту скатерть девятнадцатого века с ручной вышивкой она купила на одном из аукционов за бешеные деньги, и вначале ей пришлось побороться с настырной старой коллекционеркой, прежде чем одержать победу.

-Детка? – нерешительно произнес я.

-Я забыла принести кофе. Одну минутку – когда она уходила ее спина была неестественно прямой и напряженной.

-По-моему, кому-то сегодня влетит – наклонившись ко мне, прошептал маленький засранец.

-И по чьей вине, как ты думаешь? Я незаметно бы отвез ее в химчистку, и никаких проблем – прошипел в ответ.

-А разве такие скатерти можно стирать? – выпрямившись, он как дикарь, руками взял один профитроль и полностью затолкал его себе в рот. – Ах! Необыкновенно вкусно!

-Я тебе это еще припомню – успел сказать я, прежде чем вернулась Габи.

Сев на свое место, в центре, она взяла чашку дымящегося черного кофе, и вдохнула его аромат.

-Лео, ты привез то, о чем мы говорили? – она напомнила мне настоящую причину моей поездки в Вашингтон. Достав из внутреннего кармана расстегнутого пиджака небольшой желтый конверт, я протянул его Питу.

-Здесь новые документы, билеты, инструкция и ключи. Наличные я дам тебе позже. Ты должен выехать завтра вечером, и через четыре дня, когда доберешься, начать обосновываться и ждать нас с Габриэллой. Если люди будут спрашивать, то твои тетя с дядей приедут позже. Заканчивают оформление сделки продажи материнского дома. Остальную часть легенды ты знаешь – когда, я только дал ему конверт, он с любопытством разворачивал его. Но услышав о содержимом его лицо изменилось. Стало хмурым и недовольным.

-Тебе может это не нравится, но ты повязан с нами. Адам не отпустит тебя при любом раскладе. Ты станешь хорошим пополнением к его умам – взяв мою и его руки, Габи сжала их.

-Я все это знаю. Как знал и тогда, когда соглашался. Но почему сейчас? Впереди еще целый месяц!

-Мы хотим обезопасить тебя, только и всего – говорит девушка между нами. – Питер, для меня и Лео, ты стал очень важным человеком. Ты наша семья. Мы трое – семья. Но ты не общался с ним лично. Адам умеет находить нити, дергая за которые, превращает человека в свою марионетку. Я не хочу для тебя такой участи – я чувствовал, как его нога поддергивалась рядом с моей. Что-то было не так. И уже давно. Но я предпочитал отмахиваться, не воспринимая всерьез изменения, происходящие с ним.

-Подожди, детка. Ты не видишь? Он скрывает что-то. За последние три месяца у него как будто появились тайны от нас – всего одна секунда потребовалась ему, чтобы выдать свой страх. И мне хватило ее, чтобы распознать.