-Ты ведь останешься сегодня у меня? На всю ночь – Крис поигрывает бровями, вызывая у меня тем самым смех.

-Ну, не знаю. Мне еще нужно спросить у Роба, согласен ли он.

-Да? Тогда, может мне самой с ним поговорить? Вдруг, отпустит? – кривлю мину, и скидываю ее с себя на мягкий матрас.

-Шутница.

***

После горячего душа, обнаруживаю на столешнице, рядом с раковиной аккуратно сложенные штаны и футболку. Взглянув на ярлычок, читаю, что это стопроцентный хлопок. Ну, конечно! Одевшись, выхожу из ванной комнаты, размеры которой равны всей моей квартире, и, видя, что Кристин успела застелить чистое постельное белье, прохожу мимо и открываю двери.

-Слушай, а Оуэн не закатит истерики по поводу того, что на мне его вещи?

-Это новое. Голоден?

-Не очень. Ты? – спрашиваю, обнимая. Она отрицательно качает головой, и чмокает меня в губы.

-Чем займемся? – первым моим порывом, было ответить «поговорить». Но будучи близко знакомым с ее защитным и отталкивающим механизмом, срабатывающим каждый раз для сокрытия каких-то фактов о себе, решаю остановиться на простом:

-Я еще не видел второго этажа ваших хором. Может, побудешь моим личным гидом?

-Здесь нет ничего, кроме спален и моей мастерской.

-Твоей мастерской? – закрыв глаза улыбается.

-Я тебе не рассказывала. Я вроде как пишу. Картины.

-Ты художница? – сам не понимаю, чему удивляюсь. Крис, была одарена многими талантами, и вписать еще один в список, длинною в милю, не казалось, чем-то сверхъестественным.

-Это лучше увидеть – взяв меня за руку, ведет по широкому коридору вдоль стен с множеством дверей. Остановившись около одной, раздумывает недолго, и поворачивает ключ, который уже был вставлен в замок.

Я ждал разного, но не того, что открылось мне. Эта была комната без окон, больше похожая на огромную коробку. Все стены в ней, включая потолок и пол, были выкрашены в черный, и занавешены прозрачной пленкой. В правой стороне находился огромный стол из дерева, с разнообразными на нем кистями, красками, карандашами, грифелями. Какими-то жидкостями в бутылках, тряпками, шпателями, и другими канцелярскими принадлежностями. Рядом стояла пустая мусорная корзина и высокий табурет.

По центру был размещен мольберт и небольшой круглый столик с палитрами для смешивания красок на нем. Чистые холсты, составленные один на другой, находились в левой части комнаты. Там же я увидел установленные специальные отсеки, заполненные готовыми картинами.

-Сейчас я работаю над коллекцией картин, называющейся «Глазами одного мужчины». Стиль близок к импрессионизму  – вытащив несколько, продемонстрировала их. Суть отражалась в названии. Это было похоже на то, как если бы меня на один день посадили внутрь другого человека, и я наблюдал за всеми его передвижениями.

-Серьезно? – мой рот оставался открытым, когда я рассматривал изображение писающего толстого розового пениса, который держали рукой.

Человек находился в туалетной кабинке. Обзор обхватывал его ноги, часть туловища, и детали, входящее в это небольшое пространство – унитаз, кафельную плитку на стенах и полах, и держатель, для бумаги.

-Людям нравится, когда их шокируют. За это они платят – Крис была уверенна в том, что создавала. И мне это нравилось.

-Ты выставляешься?

-Под псевдонимом. Это малоизвестные работы, имеющие узкий круг почитателей – единственное, что я мог сказать, это «Вау!». Несмотря на некоторые шокирующие стороны ее искусства, я искренне восхищался тем, что она делала. На этих полотнах изображалась настоящая жизнь, неприкрытая несуществующими красками фантазии автора, которую мог прочувствовать даже такой несведущий парень, как я.

-Значит, если я решу посетить выставку, то смогу увидеть твои картины в какой-нибудь галерее?

-Для этого тебе продеться пересечь Атлантический океан – пройдя вперед, она села на табурет и перекинула одну ногу, через другую. – Наверное, мне пора, кое-что рассказать тебе о себе – задержав дыхание, Кристин смотрела на меня, не шелохнувшись.

-Ты хотела что-то рассказать – напомнил я.

-Да, точно. Извини – выпустив воздух через рот, она глубоко вдохнула и начала свой рассказ. – Я всегда любила рисовать. Это с детства было моей отдушиной. Тем, к чему меня не принуждали. Когда мне исполнилось шесть лет, в качестве поощрения, женщина, занимающаяся моим воспитанием, оплатила уроки одного из лучших преподавателей живописи в Европе. В одиннадцать, он помог мне начать карьеру. Одна или две мои картины выставлялись вместе с работами других, уже известных современных художников Англии. А в пятнадцать, у меня была своя первая полноценная выставка. С тех пор, я создаю одну или две коллекции в год.

-Ага – удалось выдавить мне из себя. – Значит, ты у нас вроде гения искусства?

-Совсем нет.

-Совсем нет, но да – Крис коротко улыбается моему высказыванию. – А что значат слова, «женщина, которая меня воспитала»? И почему Англия?

-Вернон… Давай на этом остановимся. Сегодня.

-Твоя болезнь? – произносит какой-то милый звук, в качестве согласия. И хотя мне жутко интересно, я прекрасно помню о том, что мои вопросы могут вызвать у нее приступ, способный убить ее.

-Хорошо. Я не стану давить или же подвергать опасности твое здоровье.

-Ты такой серьезный, что это даже заводит – Кристин медленно поднимает ногу и ставит ее на пол. Наклонив голову на бок, встает, и начинает делать в мою сторону шаги, покачивая при этом своими сексуальными бедрами. С ее приближением, чувствую нарастающее напряжение в воздухе. Мои пальцы покалывает от желания прикоснуться к ней.

-Прямо тут?

-У тебя имеются какие-то возражения по этому поводу?

-Абсолютно никаких – киваю головой в сторону пола. – Притом что клеенка уже расстелена – она игриво бьет меня по груди и смеется.

-Ты такой вульгарный! – прикоснувшись губами к моим губам, шепчет, опаляя теплым дыханием. – Но мне это нравится – улыбаюсь, и в момент прижимаю к себе, углубляя поцелуй.

Мой язык медленно проникает внутрь и сплетается с ее. Одной рукой обхватываю Кристин за талию, а другой – поглаживаю щеку. Ее кожа на ощупь, как прохладный бархат. Мягкая, нежная, без единого изъяна.

Отстраняюсь, чтобы заглянуть в глаза. Мне это так необходимо! Я устал. Мне надоели игры. Я хочу разглядеть правду. Но она всегда играет. Ее контроль настолько силен, что даже во время близости, я чувствую, что эмоции не захлестывают Крис, как меня. Она технична, собрана, хладнокровна. И хотя одно ее прикосновение способно заставить забыть обо всем, принося столь острое наслаждение, после, когда все заканчивается, я ощущаю себя настолько мерзко и одиноко, что это не описать словами.

Она – не моя. Это единственное, в чем я уверен. И мне паршиво из-за этого.

-Кто ты? Ангел, или может быть демон? Что в тебе настоящего? – ее руки на моей пояснице сжимают меня. Но взгляд остается отрешенным. И немного грустным.

Опустив глаза вниз, она смотрит на мою руку, затем берет ее, и кладет себе между грудей. Там, где бьется сердце.

-Вот что. Это во мне настоящее.

-Позволь мне любить тебя. Хотя бы раз – я вижу ее нерешительность. Она боится чего-то.

-Прошу – моя мольба разбивает какую-то стену внутри нее. Опустив руки, она закрывает глаза и, уткнувшись мне в шею, говорит:

-Уложи меня на пол – я делаю это. Очень трепетно и осторожно. Словно обращаюсь с самой великой ценностью в этой жизни. Расстегиваю молнию юбки на боку и стягиваю ее вниз. Потом расправляюсь с большим бантом на ее белой шелковой блузе без рукавов. Оставив Кристин только в нижнем белье и чулках, раздеваюсь сам и ложусь между ее ног. Наши взгляды встречаются, и я вижу в синеве ее глаз что-то трогательное и невинное. Она держит руками свой крест, и выглядит как маленький растерянный ребенок.

-Неужели ты никогда?.. – собственное предположение не укладывается в голове. Какой жизнью жила эта девушка, что не знает, какого это, когда тебя любят? Медленно и чувственно. Вкушая друг друга.