Они чокнутые! Оба! Роб говорил мне, чтобы я не связывался с ними. Сам Лео привел чертовски убедительные доводы, почему я сейчас, должен поднять свою задницу, и смыться из их жизней навсегда. Но тогда почему я до сих пор остаюсь на месте? Почему не бегу со всех ног? Что удерживает меня и не дает сказать категоричное «нет» всей этой ситуации?

-Так что ты решил? – он понял мою неуверенность. Прочел в моих глазах страх, который позволял ему расслабиться и насладиться триумфом победы. Он мог. Он не один год мог и делал это – оберегал и был с ней. Стоило это того? Насколько тяжело было любить ее? 

-Да – сорвалось с моих губ, и резко изменило выражения лица парня.

Я должен был знать из-за чего все. Должен понять, зачем столько боли. Может, это поможет мне приблизиться к мыслям Джейсона? Разобраться в ситуации, которая столько времени не дает покоя.

-Я остаюсь, и хочу услышать тебя – Лео нахмурился и сосредоточил свой взгляд на чем-то в окне. Он не ожидал этого, я понял. Думал, что отпугнет меня своими словами, и, черт побери, я напуган! Но страх никогда не был тем, от чего я бежал.

-Хорошо, если ты готов принять ответственность за ее жизнь – еще какое-то время он молчал, собираясь с мыслями, и давая мне минуты понять, что же я все-таки сейчас натворил. Это было глупо! Наверное, это даже станет моей самой большой глупостью, но почему то я был уверен, что так нужно.

Смог бы я успокоиться, если бы дал отрицательный ответ? Думаю, сожаление, и жажда выяснить когда-нибудь правду мучила бы меня до конца дней. Не уверен, к чему все это приведет, но так, я хотя бы получу ответы.

-Ты не должен задавать ей вопросов ни о ее прошлом, ни о ее будущем. Ни о семье, ни о том, что произошло. Есть вещи, которые ты еще не видел, но думаю впоследствии вашего общения, – он сделал паузу и сглотнул так, будто в его рту находилось, что-то мерзкое – ты поймешь, о чем я, и не станешь лезть с расспросами. Кристин сама ответит тебе, если сможет. И знай, ты не достоит этой женщины. У вас нет будущего, и никогда не будет. Хотя ты не тот человек, с которым можно это обсуждать.

-Откуда тебе знать, тот я человек, или не тот? Ты не имеешь никакого права судить меня, так как понятия не имеешь…

-Поверь мне, имею. Я встречал множество людей, и могу многое сказать о том, что они из себя представляют. Ты бесишься, потому что знаешь, что твоя жизнь не станет лучше. Ты так и останешься второсортным гонщиком, перебиваясь, время от времени, некоторыми суммами, обеспечивающий твой вольный образ жизни. Но на что еще ты способен? – я вскочил на ноги, полыхая от гнева, и слыша, как позади меня с грохотом падает стул. Этот звук эхом раздается в полупустом помещении кафетерия. 

-Видишь? Ты даже не в силах контролировать уровень своей ярости. Мальчишка, обиженный на целый мир, вот кто ты – из меня выдался смешок, затем еще и еще один, пока это не переросло в настоящий безумный приступ смеха. Этот парень, думает, что все знает? Что одного взгляда достаточно, чтобы разложить всю мою жизнь по полочкам в его идеально отточенном уме?

-Самоконтроль, говоришь? Посмотрим, куда денется твое наигранное хладнокровие, когда Кристин будет возвращаться домой с сияющими глазами, после того, как я хорошенько оттрахаю ее! – я видел, как скривилось и побледнело его лицо. Закрыв глаза, он взялся за переносицу и тяжело выдохнул. Но как ни странно, в нем не было сейчас гнева. Только усталость.

-Присядь, Вернон – спокойно произнес Оуэн. Я понял, что у него еще было, что мне сказать, относительно Кристин, а облажаться я не был намерен, так что сделал, как он просил, хотя отчаянно хотелось плюнуть в его интеллигентное лицо и убраться отсюда.

-Ну?

-Вер, не дави на нее. Чего бы это не касалось. Она многое пережила, но я не вправе рассказывать что-либо. Это ее прошлое и ее жизнь. Просто знай, что Кристин известно не понаслышке, что такое физическое и моральное насилие.

-В смысле известно? Ты можешь хоть что-нибудь нормально объяснить?! – опять взорвался я.

-Просто, береги ее и не гоняй, когда она рядом. Во время сильных дождей Кристин должна быть дома, рядом со мной. Спать только в своей постели. Это все что я могу дать тебе – взяв свой дипломат, и больше ничего не объясняя, блондин поднялся и вышел на улицу, оставляя еще больше загадок, чем было.  

-Так не пойдет, красавчик! – выбежав следом за ним, я перехватил его около машины.

-У меня есть еще один вопрос – он окатил меня таким красноречивым взглядом, словно говоря им: «Ну, попробуй!».

-Почему ты отпускаешь ее? Кто вы друг другу? – оттолкнув меня, он открыл дверь своего внедорожника, залез в машину и укатил быстрее, чем я смог среагировать.

-Вот, сука! – кинул ему вслед.

-Ну, ничего, я непременно все выясню – пообещал себе и, засунув руки в карманы кожаной куртки, двинулся к своему авто.

Леодеган

-Прочти – кинув папку ей на кровать, я смотрел, как Габи стояла в своей гардеробной и выбирала наряд на вечер.

-Псы Адама постарались? – бросив один мимолетный взгляд на папку, она тут же вернулась к своим платьям.

-Стоит кому-то больше минуты пробыть в вашем окружении, так они тут же пробивают всю подноготную этого человека. Стоит ли спрашивать? Но это работа Пита.

-Зачем ты втягиваешь мальчика во все это? Его не касаются дела Кристин.

-И долго еще ты будешь продолжать? – вспыхнул я, но она проигнорировала мой гневный выпад.

-А ты? – развернувшись ко мне, она встала в проеме и выразительно глянула на меня. – Почему ты так хочешь объединить нас? Я – это я. А Кристин – всего лишь девочка из неблагополучного района, которая ненароком оказалась втянута.

-Ладно, пусть будет по-твоему. Все равно осталось недолго продолжать поддерживать этот фарс – сев на кровать, я взял папку и открыл ее. Пробежавшись по строчкам, и не найдя ничего интересного, я быстро откинул бумаги в сторону.

-Самый обычный парень. Под стать Кристин, если хочешь – улыбнувшись, Габи вернулась к своему занятию.

-Неужели совсем ничего?

-Его младший брат сгорел восемь лет назад. Ему было всего три года – ее рука тянулась за платьем, но остановилась, услышав про трагедию в семье Вернона.

-Ребенок.

-Детка, я знаю, как подобные вещи заставляют тебя переживать. Давай, я отменю наш столик в ресторане. А билеты в оперу… Ну, сходим в другой раз – подойдя к ней, я хотел обнять ее, но так и не решился. Потому что страдала не она одна. Прошло пять лет, но моя вина перед ней и перед другим человеком не оставляла меня. И я знал, что мне придется жить с этим до конца своих дней.

-Нет, все в порядке Лео. Ты не должен замирать каждый раз, когда в моем присутствии заходит тема о детях. Мне жаль этого ребенка. Мне жаль всех детей, которые пострадали раньше времени. Но таков мир. Плохое случается. А я… Рано или поздно научусь принимать это – сняв с вешалки вещь, на которой она остановила свой выбор, Габи пошла за ширму переодеваться, а я так и остался стоять на месте. Ее слова повторялись в моей голове, жаля своим ядом. Я хотел, чтобы она кричала, ударила меня. Это было бы правильно. Но не это смирение.

-Поможешь? – выйдя ко мне, она приподняла волосы, а я одним движением застегнул молнию.

-Его видно? – спросила она про шрам.

-Немного – ответил я, смотря на выпуклую светло-розовую линию, пересекающую ее левую лопатку, которую не скрывала ткань платья.

-Возьму накидку тогда – повернувшись, Габи продемонстрировала мне свой наряд со всех сторон, и я одобрительно кивнул головой.

Она была потрясающа. Ткань облегала ее тело, как вторая кожа и демонстрировала все изгибы точеного тела. Длиной, платье было ниже колен, а цвет его был насыщенного рубинового цвета. Не имея бретелек и рукавов, я знал, что ей придется скрывать еще и руки, так что вытащил из ящика шелковые перчатки в тон. Натянув их, она провела рукой, разглаживая небольшие морщинки, а потом подошла к столику, в отсеках которого хранилось множество украшений. Выбрав небольшие серьги в форме капель на круглой застежке из белого золота, и инкрустированных бриллиантами, Габи так же подобрала к ним браслет. На тонкую и изящную шею, она надела массивное колье из рубинов и бриллиантов, которое было поистине несравненным произведением ювелирного искусства, сделанное французским мастером еще в прошлом веке.