заинтересованными глазами.
- Ах, да… - Семен напряг все свои извилины, но мозг ответил отказом – в его недрах
ничего не напоминало о беспорядочности деформированной сентиментальности.
Тип тем временем по-пластунски приблизился к Семену и дыхнул на него жутким
запахом скверны вперемешку с салатом и луком. Он был небольшого роста (в лежачем
положении – длины), еще седоват, но уже относительно молод. Бородка клочками
колючей проволоки обрамляла его неровный подбородок:
- Вы знакомы с модусами четвертой фигуры? – Семен понял, что ему не отвертеться, тип
был чересчур назойлив.
- Несколько… - весьма туманно ответил он. – Пожалуй, это один из самых загадочных
вопросов нашего двухминутного меморандума.
- О да, конечно! - глаза мутного типа заблестели, - все это настолько неопределенно, надеюсь, вы меня понимаете?
Семен, конечно, понимал. Небось, хочет деньги стырить. Хрен ему! И Семен показал
мутному типу фигу. Тот несказанно обрадовался, помрачнел чуть-чуть только, но вновь
заулыбался, смешанно так, беззубо.
- Да, вы правы, пожалуй, - изрек он, улыбаясь, - это типичный пример. Но, знаете, иной
раз долго так думаешь и приходишь к выводу, что не стоит думать более двух минут и
одной секунды над тем, что стоит двухминутного обдумывания. Все это настолько
неясно…
Семен скорчил мутному типу рожу. Тот его раздражал. Вряд ли он что-нибудь знал о
стране игрушек. Но мутный тип был упрям:
- А, знаете, я, кажется, начинаю вас понимать – вы, бесспорно, приверженец
перманентного синусоидального деления хромосом. Таким образом, вам должны быть
знакомы номенклатурные издержки теории ферментного распада. – Он о чем-то надолго
задумался. – Не хотите ли взглянуть? – вдруг заговорщицки прошептал он после
молчания.
Семену, надо признаться, уже давно было все равно - на что и на кого глядеть. Недолго
думая, он согласился. Мутный тип заулыбался и, подползя к Семену в упор, зашептал ему
на ухо:
- Только тихо! Никто не должен знать… Разве что… Хотя… Черт с ним, друг мой.
Полземте! – И он пополз.
Семен пополз следом. Они проползли под столом мимо нескольких бесчувственных тел, мимо луж блевотины и осколков опрокинутой посуды. По дороге Семен нашел
недопитую бутылку скверны (было еще на дне), чему несказанно обрадовался. Мутный
тип меж тем подполз к выходу из комнаты и осторожно огляделся. Он был насторожен.
Все кругом говорило об опасности. Семен был в тылу врага, среди спящих, храпящих и
блюющих неприятелей. Мутный тип обернулся и вылезшими из орбит глазами показал
следовать за ним. Семен на брюхе последовал.
Они выползли из комнаты, где проходило застолье. Аккуратно, без лишнего шума
проползли мимо шкафа, табуретки и еще чего-то (в темноте Семен не разглядел). И вот
оказались у вешалки и притаившихся под ней ботинок.
Мутный тип опять же глазами показал Семену одеваться (чем занялся и сам). Семен
принялся шарить рукой в темноте в поисках своей одежды. Он уже почти нащупал пальто, как вдруг сзади раздался не то торжествующий вопль, не то сдавленный хрип. Семен и
мутный тип обернулись.
Семен аж попятился от увиденного: над ним стояла во весь рост и дышала на него
густым перегаром толстая дама напротив. В ее глазах горели две шахтерских лампы – это
был взгляд хищника, поймавшего свою жертву. Похоже, она ждала этого момента весь
вечер и теперь не собиралась так просто отпускать Семена.
Семен сглотнул горький и тяжкий комок – ощутить на себе все прелести общения с
назойливой толстой дамой напротив не входило в его планы.
Не тратя время попусту, толстая дама напротив начала движение в сторону Семена с
неудержимой мощью сошедшего с рельс тепловоза. Семен от страха зажался в угол и
зажмурился…
Но в этот самый момент мутный тип юркнул под ноги толстой дамы напротив (этого
Семен не увидел), чем и остановил ее. Точнее, заставил рухнуть на вешалку, которая с
треском сложилась пополам, обнажив из-под навешанной на нее одежды свой
поломанный деревянный хребет. Мутный тип тем временем схватил Семена за ногу и
потащил к двери.
Они чудом спаслись. Вешалка охладила пыл толстой дамы напротив и сковала ее
дальнейшее передвижение. Семен и мутный тип смогли выбраться за порог враждебной
для них квартиры и скрыться в сумраке воняющего мочой и сыростью подъезда.
На одном дыхании они скатились по неосвещенной лестнице и по-пластунски
преодолели порог подъезда, оказавшись на такой же темной, как и подъезд, утренней
улице.
Мутный тип дернул ногой и, изогнувшись, показал, куда ползти. Семен последовал за
ним – тоже ползком.
Они ползли по неровному, бугристому и потрескавшемуся асфальту, через лужи и комья
грязи. Семен успел заметить, что его пиджак на груди теперь безбожно измазан, и
отстирать его, видимо, не представляется никакой возможности. Что ж хорошо. Просто
замечательно! (В душе Семен искренне порадовался такому повороту событий)
Перед глазами все еще стояла толстая дама напротив в ее хищной похотливой позе, и
Семен полз крайне быстро. Надо сказать, это у него неплохо получалось, во всяком
случае, он ничуть не уступал мутному типу, который, по всей видимости, иного способа
передвижения и не знал.
Они проползли в общей сложности квартала два, а то и два с четвертиной, когда мутный
тип вдруг остановился и встал на четвереньки. Он долго водил носом, принюхивался.
Семен тоже понюхал. Воняло цветами с фекалийных клумб. И только.
Но мутный тип встревожился и резко изменил курс их вылазки на диаметрально
противоположный. Они поползли назад.
Проползя еще квартала два, а то и два с четвертиной, они приблизились к большому
серому зданию, в котором не было ни одного окна. Дверей, кстати тоже не было. Было
небольшое круглое отверстие в стене.
Мутный тип беззвучно показал Семену на него. Потом принюхался и стал влезать в
отверстие. На полпути он застрял, причем весьма неуклюже. Передняя часть его, словно
пробка, вошла в бутылку серого здания, а задница осталась торчать снаружи, как
поплавок. Штаны его приспустились, обнажив тощие ягодицы. Что поделать – пришлось
Семену проталкивать его внутрь подошвой своего ботинка.
Когда мутный тип исчез внутри серого здания без окон, но с небольшим отверстием в
стене, Семен полез следом. Он был потолще мутного типа, и пролезть внутрь ему не
составило никакого труда.
В утробе серого здания без окон было, надо сказать, весьма светло (чего, собственно
говоря, и следовало ожидать – здание-то без окон). Поэтому пришлось двигаться наощупь.
Первым делом Семен нащупал мутного типа, который тщательно нюхал воздух (он и
здесь пах фекалиями (воздух в смысле)).
Как раз в этот момент мутный тип повернулся к Семену и, сверкнув глазами, произнес:
- Ну вот. Чего и следовало ожидать. Все слишком целенаправленно. Ага! Нужно
децентрализовать. – Потом он чуть помолчал, по-прежнему нюхая. – Децентрализовать и
непременно изолировать. Или узурпировать? – Он вопросительно посмотрел на Семена.
Семен пожал плечами:
- Должно быть, денатурация окислов – весьма успешный способ.
- Великолепно, друг мой! – взвизгнул мутный тип. – Это, пожалуй, самый трезвый ответ
за всю историю эллипса!
Семен уже порядком подзабыл евклидову геометрию, поэтому промолчал, подумав лишь
про себя: «А, может быть, и не денатурализация, а фекалореинкарнация? (В смысле
возрождение в форме какашки)» Но мутный тип уже закончил дискуссию и направился
вглубь серого здания без окон.
Семен за ним. Кругом стояла какая-то аппаратура, трубки какие-то, провода с потолка
свисали. Капала вода, и все также пахло испражнениями. Ужасно приятно, надо сказать, попахивало. Говном воняло.
