Вторым необходимым атрибутом войны была, как оказалось, боевая раскраска. Услышав известие о мобилизации, воины принялись наносить на свои тела разные орнаменты. Сашка их языка не понимал, но веселился от души: было полное ощущение, что он присутствует при съёмках фильма про войну. Там, где бойцы обмундировываются. Нет, ещё лучше! Шварцнеггер в «Коммандо». Там, где он мажется, а затем пристёгивает всякие ножи и гранаты.

Сам он мазаться не стал. Не принято у них, у духов.

Особенно импозантно выглядел вождь Яли. Ожерелья, которые украсили шею бравого командира, означали, как пояснил вида Да, две вещи: ванимо, изготовленное из дорогих ракушек, что принесены с берега ещё тех, старых морей, служит признаком благородства, а другое — мокак, сделанное из пальцев людей, — рассказывает об убитых врагах.

Все же как мало люди изменились по существу, вдруг подумалось Сашке. Спортивные костюмы и короткая стрижка Отечественных бандитов — чем не тот же боевой раскрас? Вот разве что они не вставляют в нос украшения из двух скрепленных между собой кабаньих клыков…

Потом все плавно переместились к священному дереву. Митинг будет, ухмыльнулся Саша. За Родину, за Сталина…

Митинг был. И проходил он весьма активно. Кто-то из воинов приволок два барабана. Весьма странной конструкции, похожих, скорее, на бубны. Но большие. И под не слишком быстрый ритм уганры пустились в пляс.

Хотя… Нет, больше ритмические движения. Нет — движения под ритм. Движения, изображающие будущие действия. В танце воины явно имитируют нападение на своих будущих врагов. Польза двоякая, сообразил Саша: танец служит хорошей разминкой и, кроме того, психологически настраивает на победу в предстоящем сражении. Полностью отдавшись ритму, танцоры, украшенные хвостами из птичьих перьев, устремляются на незримого противника, бьют его копьями и имитируют отрезание его головы.

Вождь Яли сделал мальчику знак глазами. Ну точно как мама, когда хочет внушить правильные нормы поведения при гостях! Затем лидер уганров даже головой мотнул: а ты, мол, чего не пляшешь? Ну-ка, в строй!

Сашка внутренне пожал плечами. Не умею я по-вашему. Ну, ин ладно, покажу, как у нас танцуют.

В глубине организма подсасывало, но он знал, что главное в его положении — наглость. Пока он ведёт себя альтернативно, в нём будут видеть посланца духов. И значит, не убьют.

Поэтому он успокаивающе кивнул вождю, подошёл к «барабанщикам». Сделал жест руками: можно, дескать, я покажу, как у нас, у покойничков, играют?

Играть он не умел, но особенной науки в том, чтобы выбить современный ему ритм, тоже не видел.

Вождь Яли покачал головой: сначала мы закончим, а там видно будет.

Показалось или нет, что у Сашки с ним какой-то неформальный контакт наступает? Дедулька-то ладно, с дедулькой Да они действительно сблизились после того, как тот разъяснил воспитаннику его роль проходной пешки в здешних политических раскладах. Но вождь Яли был сделан из железа и стали, как говорили в том фильме про Штирлица. И вот уже несколько раз он явно демонстрирует некое человеческое поведение по отношению к полупленнику-полупосланнику невесть от кого.

Головой-то вождь покачал, но танец потихоньку свернул.

Подошёл к «оркестру», кивнул «музыкантам». Один из них отдал бубен мальчику.

Саша пристроил его у себя на коленях. Примерился, отстучал двойной ритм. Не очень попал, сбился. Выдвинул нижнюю челюсть — пробую, дескать. Внутренне собрался. Подобрался даже, если точнее. Как перед прыжком. Наука не велика, шепнул он себе снова. На два удара правой один удар левой. Ну!

Да, психология великая вещь! Сначала медленно, потом всё ускоряя движения, руки его практически сами по себе стали отбивать двойной ритм. Саша даже понял, что тут главное. Главное — мозг отключить. Пусть сами руки делают, что хотят. Они смогут, внезапно уверился он.

Да. Это произвело впечатление.

При всей жестокости и злобности, люди здесь не были, в общем, сильно умелыми в каких-то культурных вещах. Копьё кому в нужное место воткнуть или голову каменным ножичком в минуту откромсать — это да, тут без конкуренции. Но в музыке им достаточно было обыкновенного тягучего гула от ударов по коже одной рукою. И когда им показали новый ритм, люди здешние не смогли сдержать положительных эмоций.

То есть языками защёлкали.

Этот знак одобрения Сашка уже с самого начала знал.

Так что в поход он уходил уже с явно поднявшимися акциями…

В прежние времена, когда уламры не разбрелись ещё со своей засушливой прародины, войны были часты, рассказал вида Да. И тогда в поход собирались почти все мужчины. Настоящий такой табор собирался. Даже женщин молоденьких брали для поддержки. Они строили лагерь, убирали, готовили пищу. А воины тем временем могли заниматься боевой подготовкой. Поплясать там. Попеть. И совершить прочие религиозные дела. Очень практично.

Теперь-то уже времена не те, вздыхал старина Да. Последние, прямо скажем, времена пришли. Богатырей тех нет уже, что когда-то всю землю потрясали, да по два на десять антилоп зараз добывали. Из них вон только Старый Вождь сохранился. И это хорошо, потому как вконец воины измельчали. Подвигов никто уже не совершает, все погрязли в склоках и интригах.

На одно только и надежда остаётся, вздыхал духовный лидер. Что вот найдут воины проклятых аннува и уничтожат всех. И появятся в этой войне любовь и взаимовыручка между вождями, прежде всего между Яли и Ваху. А маленький белый посланец от духов поможет им духовной же силою предков. Ибо не верит он, прозревающий прошлое и будущее вида Да, что белый Саса с аннува связан. Знает вида Да, что слава белого Сасы велика, видит он, что могучих зверей убивал Саса в стране духов и не зря пришёл он к уганрам. А пришёл он показать им путь к усилению своему и к самой великой добыче среди всех уламров. Вот и ярятся хищные аннува, хотят исхитить и убить Сасу, ибо знают, что могучие предки прислали его для помощи в окончательной расправе с ними.

Потому и готовит он, вида Да, белого духовидца Сасу в могучие шаманы. Ибо всё очень удачно получается. Он, вида, будет потихоньку стареть и слабеть, но за это время вырастет Саса и станет его преемником, таким же видою. И будет хорошо и народу уганров, и ему, старому виде. И молодому виде, который замолвит словечко перед духами, когда уйдёт к ним вида Да.

Саша кивал. Замолвлю, да. Дай только с вождями, воспитанниками твоими, живым остаться. Да в свою «страну духов» вернуться. К «духу» Штырчику, к «духине» Виолетте, к «духу» директору по прозвищу Дир. Парням челюсть динозавра показать, девчонок его лапой попугать. Надо только улучить момент, когда Вива рядом будет…

К маме с папой хочется…

Вот ведь вечно дёргался во время завтраков — ну, как всегда: заснул поздно, папка одеяло сдёрнул рано, не выспался, не собрался, как всегда, с вечера, нужный учебник куда-то спрятался… А вот теперь как вспомнишь! Светло, солнышко играет, забираясь к тебе в тарелку, мама в своём халатике кофе для папы наливает, по телевизору о чём-то булькают, папа уцепляется за какую-то новость, обсуждать начинает… Эх!

Обо всём этом мальчик размышлял, механически переставляя ноги вслед за воинами. Снова они идут… Идут неизвестно куда. То есть известно: после недолгого спора решили вернуться на то место, где когда-то встретили белого мальчика из мира посмертных духов. Встретили, конечно, не так, как должны были бы — скорее, в плен взяли, а не сам он к воинам пришёл, как положено. Но коли вида Да сказал, что мальчишка — их талисман и помощник, значит, так тому и быть. Вот доведём его до места, а там он определится и расскажет нам, где злокозненных аннува искать. Ибо вида видою, а не верили ни главный, ни второй вождь, что белый Саса с ними не связан. И значит, выведет на врагов. Если он от наших духов пришёл, выведет добровольно. А если не захочет так, значит, пришёл не от наших духов, а потому будут применимы любые средства, чтобы развязать ему язык.