На огромных пространствах в полтора раза больше Европы, от Урала до Берингова моря и от китайской границы до Ледовитого океана, лежит Сибирь, покрытая тайгой, болотистыми тундрами и пересеченная огромными, многоводными реками.

Это, по выражению Фритиофа Нансена, — „страна будущего”, ожидающая своего трудолюбивого колонизатора. Десятки тысяч квадратных километров лежат невозделанными там, где миллионы земледельцев могли бы идти за разбрасывающим целину плугом. Огромные низины, покрытые сочной травой, ожидают пастуха-скотовода. Недра таят огромные минеральные богатства — залог расцвета обширной сибирской фабрично-заводской деятельности.

Лишь в последнее время, когда советская власть получила возможность начать постепенное обследование частей Союза и в том числе Сибири, начинают выявляться ее огромные ресурсы, но далеко еще неизвестны даже приблизительные размеры ее минеральных богатств: сколько там, в недрах земли, скрыто золота, серебра, меди, железа, свинца, каменного угля, графита и других ископаемых сокровищ. Лишь тот, кто видел бесконечные леса Сибири и ее тысячеверстные реки, может составить себе слабое представление о богатстве этой почти не тронутой страны.

Но не только хозяйственников привлекает к себе Сибирь. Она влечет к себе и мысль ученых, пытающихся проникнуть в глубь тысячелетий, окутывающих тайной доисторическую жизнь земли и человека.

Наука старается поднять эту завесу былого и здесь, среди „мерзлоты”, — мерзлого слоя земли Сибири — она получает ответы на многие интересующие ее вопросы...

Перенесемся мыслью в „период мамонта и первобытного человека” — дилювиальный, или четвертичный, как его называют, период жизни земли.

Это — ближайшая к нам геологическая эпоха, от которой отделяет нас „маленький” отрезок времени в виде целого ряда тысячелетий.

Самым характерным и до сих пор еще не разъясненным отличием этого периода представляло существование огромнейших ледяных масс.

Из альпийских долин ледники спускались к северу, заходя далеко за Боденское озеро и почти до Мюнхена, к западу они поднимались до склонов Юры, к югу доходили до берегов Средиземного моря, к востоку — почти до Вены.

Еще более грандиозные размеры представляло оледенение северной Европы, потому что Ирландия, Шотландия, большая часть Англии, Скандинавский и Ютландский полуострова, огромная часть России, нижнерейнская и северогерманская низменности были покрыты льдами. Ледяные поля северной Европы занимали протяжение в 115 027 квадратных миль.

Эти необъятные ледяные пространства, однако, уступали еще ледяным полям Северной Америки: там оледенение доходило до 39^○ северной широты, то есть до того градуса, под которым лежат теперь города: Балтимора, Вашингтон, Цинцинати, а в Европе — Лиссабон и Валенсия. Это-то оледенение и доставило дилювиальному периоду название ледникового.

Первые последователи теории ледников полагали, что в дилювиальную эпоху весь земной шар был покрыт ледяным панцирем, уничтожившим всякую жизнь на ней. Это мнение преувеличено: оледенение не продолжалось в течение всего периода — в начале, в середине и в конце его господствовал климат, лишь незначительно отличавшийся от современного.

Едва ли можно предположить очень низкую температуру даже во время наиболее сильного оледенения, потому что многочисленные большие травоядные, жившие в ледниковую эпоху, нуждались для своего существования в богатой растительности, которая была бы немыслима при продолжительной низкой температуре[1].

Среди этих ледников бродили исполинские наземные млекопитающие, и первую характернейшую группу их составляли слоны, от карликового, останки которого обнаружены на острове Мальте, до гиганта мамонта, колоссальные зубы которого и кости служили позднее поводом к бесчисленным легендам и самым курьезным недоразумениям.

Рис. 1. Мамонт.

Мамонты жили преимущественно на севере и главным образом в Сибири. Даже на малодоступных Новосибирских островах, лежащих к северу от Азии, приблизительно под 75°, в Ледовитом океане, ископаемая слоновая кость встречалась в таком количестве, что служила предметом постоянной торговли.

И так велико было некогда число этих толстокожих гигантов, что ежегодные находки мамонтовой кости доходили в среднем до тысячи пудов.

Это было грандиозное „кладбище мамонтов”.

Первобытные обитатели Европы, современники мамонта, увековечили в своих поразительно живых и правдоподобных рисунках этого дилювиального исполина, с которым им приходилось часто встречаться и на охоте и при странствованиях, обычных при их кочевом образе жизни.

В пещерах южной Франции и Испании был найден целый ряд изображений, представляющих это животное. Они были часто нарисованы, частью же выцарапаны художниками каменного века на стенах их пещерных жилищ.

Из этих доисторических изображений наиболее известен превосходный рисунок мамонта на куске слоновой кости, найденный в одной из пещер Дордони (департамент в юго-западной Франции) и впервые опубликованный Лартетом в 1865 году в его книге: „Доисторические реликвии”.

Рис. 2. Мамонт комбарелльской пещеры.

Другой французский исследователь, Брейль, открыл в девяностых годах прошлого столетия в том же департаменте Дордонь два стенных изображения в пещере Комбарелль. Эти рисунки дают контуры двух мамонтов: старого и молодого.

В изображениях первобытных художников старые и молодые мамонты отличаются друг от друга тем, что у взрослых животных формы тела явственно выступают из-под волосяного покрова, между тем как молодые мамонты густо покрыты шерстью и кажутся почти шарообразными. Хобот взрослых животных закинут назад или опущен отвесно вниз. Бивни по большей части бывают представлены неясно, и их рисунок часто несет на себе следы изменения в очертаниях, очевидно потому, что изображение их затрудняло художника. Бивни часто нарисованы очень изогнутыми и длинными. Лоб животного всегда представлен высоким, выпуклым, с впадиной в середине.

В 1905 году Эмилем Ривьером была открыта очень интересная зарисовка мамонта, найденная в пещере „Ла-Мут” (Дордонь). Этот рисунок выцарапан на стене пещеры, и в нем первобытный художник довольно оригинально передал положение бивней. Длинная шерсть мамонта намечена немногими штрихами, так что хорошо выделяется его короткий хвост.

Что говорят нам эти рисунки, дошедшие до нашего времени от „поры детства” человечества? То, что мохнатый слон, вымерший десятки тысяч лет тому назад, безусловно жил в Европе одновременно с человеком каменного века, который охотился за мамонтом и употреблял в пищу его мясо.

В позднейшее время с костями мамонтов связывалось множество наивных верований и сказаний.

В Валенсии (Испания) коренной зуб мамонта почитался за остаток мощей святого Христофора — великана в сонме святых. В 1789 году каноники св. Винцента носили во время процессий бедренную кость мамонта, чтобы при посредничестве этой „кости святого” вымолить у неба дождь.

Естествоиспытатель И. И. Шейхцер рассказывает о костях „великанов”, найденных в 1577 году в окрестностях Люцерна неподалеку от монастыря Рейден. Снаружи, на башне Люцернской ратуши, находились тогда изображение “Рейденского великана или дикого человека” и тут же мера, которою он измерялся, и надпись: