— Чего только не было!

— Расскажите, пожалуйста, — попросила Сестричка.

— Нет, нет, не стану, — покачала головой миссис Джоунз, — ты сама всё увидишь. Вот придёт с работы мистер Джоунз и достанет её из сундука. А завтра я принесу тебе её пораньше.

Наутро Шалунья выпила всё молоко до капли, не отворачивалась от ложки с лекарством и тихонько ждала, когда на дорожке послышатся шаги миссис Джоунз. Она пришла, как обещала.

— Держи, — сказала миссис Джоунз и протянула Сестричке большую красивую коробку, обклеенную цветными обоями, с каждой стороны — разными.

Сестричка так долго разглядывала коробку, что поначалу даже забыла её открыть. Когда она сняла наконец крышку, сверху лежал лоскуток, расшитый цветными стеклянными бусинками.

— Из такой ткани было сшито платье для волшебницы в театре, — объяснила миссис Джоунз.

А потом Сестричка увидела много маленьких коробочек с разными рисунками на крышках, и в каждой что-нибудь да спрятано, в одной — нитка с ракушками и камешки, в другой — бумажный веер. А в самой крошечной коробочке смеялся клоун, которого вырезали из картона и приклеили на дно. Нашлась и коричневая, будто лаком крытая, еловая шишка, и ещё — цветные стёклышки, через которые было занятно разглядывать всё вокруг. А под грудой этого богатства лежала тонкая книжица с картинками…

Сестричка доставала из «неболейки» эти чудесные вещи, оглядывала со всех сторон и снова аккуратно убирала. Потом она закрыла коробку и ещё долго рассматривала её разноцветные стенки.

— Вот-вот! — улыбнулась миссис Джоунз. — Так и я в детстве часами играла с «неболейкой».

Когда Сестричке разрешили снова выйти гулять, миссис Джоунз унесла коробку домой и всё-всё выложила из неё жариться на солнце, как много лет назад делала её бабушка.

И Сестричке почему-то было особенно приятно знать, что давным-давно так делала бабушка миссис Джоунз.

Однажды перед Новым годом мама повела нас с Сестричкой в театр.

Мы нашли свои места и сели. В зале было очень красиво, и Сестричка сидела тихо, как мышонок. Ведь она прежде никогда не ходила в театр. Она только смотрела и смотрела на сверкающие люстры, на красивые, нарядные кресла, на мальчиков и девочек, которые тоже пришли на спектакль.

Поначалу Сестричка даже не шевелилась. Она сидела на откидном кресле и не очень-то была в нём уверена. Мама купила нам по кулёчку ирисок. Сестричка любила эти конфеты. Но тогда она даже забыла про них, ириски лежали у неё на коленях.

Но вот в оркестре ударили цимбалы — дзин-н! дзин-н! Занавес раздвинулся, и Сестричка подалась вся вперёд. А ириски посыпались со стуком на пол. Пришлось их подбирать в темноте…

На сцене артисты танцевали, пели, кувыркались, и Сестричка не отрываясь смотрела на них. А когда зрители захлопали, Сестричка, казалось, била в ладоши громче всех. Больше других ей понравился на сцене толстяк, его звали Крепыш-Коротыш. Он был очень смешной. Каждый раз, выбегая на сцену, он кричал в зал: «Здравствуйте, ребята!» И зал громко отвечал: «Здравствуй, Крепыш-Коротыш!» Один раз Сестричка крикнула громче всех, и Крепыш услыхал её и помахал ей отдельно. Сестричка даже с кресла соскочила от радости.

Ещё Сестричке понравились феи. Они танцевали в блестящих платьях, а некоторые прямо летали по воздуху. И так это у них ловко получалось!

Крепыш тоже старался вспорхнуть, как фея, да только плюхнулся носом. Но потом он подкатился к краю сцены и спросил:

— Кто из вас, ребята, хочет танцевать со мной?

— Я хочу! — быстрее всех откликнулась Сестричка и побежала прямо к сцене. Мама ещё не успела понять, в чём дело.

За Сестричкой поспешили много ребят. В зале стали хлопать в ладоши, и большой хоровод закружился вокруг Крепыша.

Потом вышли две певицы и начали петь. Тут Крепыш отослал всех на свои места и сам ушёл со сцены. Мы смотрели во все глаза, а Шалуньи не было нигде.

Вдруг из-за кулис появляется Крепыш, а на плече у него — кто бы подумал! — сидит Шалунья. Крепыш спустился со сцены и направился к нашему ряду. Более довольных глаз, пожалуй, я никогда у Сестрички не видала. Куда-ж она запропастилась? Оказывается, пока все ребята кружились на сцене, Сестричка ускользнула за кулисы, уж очень ей хотелось повидать вблизи хоть одну фею. И она их всех нашла! Всех-всех до одной! Феи пили лимонад и даже угостили Сестричку. Лимонад оказался совсем не волшебный. Он шипел, когда его наливали, и от него чуть-чуть щекотало в носу.

Уже дома Сестричка рассказала нам с мамой по секрету, что феи совсем не настоящие: такие же девочки, как она сама, разве только немного постарше. И сестричка добавила:

— Вот я подрасту и тоже буду феей…

Когда я была маленькой девочкой, а моя Сестричка — очень маленькой, мы часто играли в нашем саду, где росла старая яблоня. Сестричка срывала яблоки и грызла их, хотя они были совсем кислыми.

Мама говорила:

— Нехорошо рвать яблоки, пока они растут. Пусть созреют, станут красными, тогда мы их снимем и спрячем на зиму. А если вам хочется яблока, — говорила она, — возьмите опадыши, принесите, и я вымою их для вас.

Вот так однажды Сестричка уселась с чистым яблоком на ступеньках крыльца.

Она разинула рот очень широко — яблоко у неё в руке было преогромное — и надкусила его как следует.

И вдруг во рту что-то хрустнуло. Сестричка от удивления чуть не свалилась со ступенек. Она сунула палец в рот и обнаружила, что один её маленький зуб стал качаться.

Она тут же подбежала к маме и закричала:

— У меня зуб болтается, что с ним делать?

— Не бойся, — успокоила мама. — Все твои маленькие зубы — их называют молочными — выпадут, а на их месте вырастут новые.

— Нет, посмотри, — настаивала Сестричка, — посмотри хорошенько!

Мама взглянула и сказала:

— Это как раз то, о чём я говорю. Вон уже новый зубик проглядывает.

С того дня Сестричка раскачивала и раскачивала пальцем молочный зуб.

Когда к нам зашёл сосед, Сестричка показала ему свой зуб. Она показала его молочнику и почтальону, а иногда залезала на стул и показывала его самой себе: она думала, что качающийся зуб — это что-то необыкновенное.

— Послушай, — сказала мама однажды, — твой зуб уже еле держится, давай я его вытащу.

Но Сестричке так нравилось это занятие, что она не согласилась.

— Ну хорошо, — сказала мама, — вытащи его сама.

Но глупышка Сестричка отвечала:

— Нет, мне нравится всё как есть.

Когда через несколько дней почтальон увидел Сестричку, он спросил её:

— Что твой зуб?

— Он ещё на месте, — похвасталась Сестричка и широко раскрыла рот, чтобы показать его почтальону.

— Отчего ты его не вырвешь, он и висит-то всего на одной ниточке? — спросил почтальон.

— Мне нравится его раскачивать и показывать всем, — отвечала Сестричка.

— Ты бы лучше показала его зубному врачу, — предложил почтальон на прощание.

Поэтому, когда мама спросила: «Как поживает твой зуб?» — сестричка ответила, что хочет пойти к зубному врачу.

— Право, ни к чему, — пожала плечами мама, — можно и самим этот зуб вытащить.

Сестричка захныкала: