— Послать за медведем… ребята, беги, кто попрытче!

— Я сбегаю! — вызвался зайчишка…

— Сиди, косоглазый, пускай вот сорока слетает!..

А тут и посылать было незачем… Загудело по лесу, затрещало, засопело в трущобе, рявкнуло так, что у робких душа в пятки спряталась…

Увальнем, в раскачку, привалил здоровенный Михайло Иванович… в шубе весенней, потертой, во все стороны бурая шерсть топорщится…

— Кому, мол, меня понадобилось?

— Да вот, ваше степенство, — подвильнула лисица: — следок тут один посторонний, чужой, значит, разыскался — так не знаем, чей именно…

— Мой! — сразу отрезал медведь, — как есть мой! Что же вы переполошились?.. Я хозяин добрый — от меня обиды мало кто видал…

— Ох, не ваш! — потупилась скромно лисица…

— Как не мой? — изумился Михайло Иванович, пососал лапу, посмотрел на подошву… — Как же не мой? — повторил он.

— Да так-с, у вашего степенства пяточек ноготков впереди обозначается, а тут, изволите видеть, спереди начисто, гладко обрезано.

— Правда! — согласился Михайло Иванович…

— Правда, правда! — подтвердили и прочие звери.

— А коли правда, так об чем же беспокоиться? — вслух подумал медведь. — Я с когтями, тот без когтей… Пускай попадет в мои лапы — небось, не поздоровится!..

— Да уж сильней Михайлы Ивановича у нас по всему лесу не отыщется! — загалдели разные голоса.

— Ну, это посмотрим еще! — поворчал недовольный кабан.

— Силен и я, да Бог зубов не дал, — вздохнул лось… — а то бы…

— Ну, и мы тоже, — завыли волки: — мы где нельзя в одиночку, гуртом что хочешь одолеем.

Расходились ободренные звери, кричат:

— Пойдем, ребята, этого незваного, неожиданного выслеживать… воочию повидаем!

— Стой! — раздался сверху вороний голос: — не ходите! прежде меня, бывалого-видалого, выслушайте.

— Говори, старый, послушаем!

Слетел ворон, белый от старости, пониже, умостился на сухом суку, почистил нос и начал:

— След этот, вам незнакомый, невиданный, тому принадлежит, у кого нет ни зубов волчьих, ни когтей медвежьих, ни клыков кабаньих, ни силы лосиной; а всех он вас сильней — разумом. Попритихните все вы, посбавите спеси, когда он явится! Вот, чей это след!.. Вот, кому вы теперь низехонько поклонитесь…

Не успел кончить белый ворон — завыло, заревело всё зверье:

— Да как он смел! Да как у него язык повернулся!.. Нас стращать небылицами выдумал!.. Поймать его, ругателя, тащить на расправу!..

Волки кругом дуб обступили, воют да вверх подпрыгивают, птицу вещую достать норовят. Кабан завизжал от злости, под корень дуба клык запустил, с корнем норовит выдернуть… Заревел медведь, на дыбы поднялся, обхватил комель лапами, лезть собирается; залилось всё рыло пеною от ярости…

Вдруг, словно молния блеснула в лесу… Потянул по кустам синеватый дымок, серою в воздухе запахло.

Дрогнули и стихли звери от нежданного громового удара, оцепенели… и видят — как их первый силач-богатырь, сам Михайло Иванович грохнулся и навзничь растянулся. Струею кровь бьет из повисшего уха!.. Когтистые лапищи бессильно вытянулись, когтями в окровавленный мох вцепились…

Грохнул второй удар, вторая молния блеснула… завизжал кабан, скакнул, как змеею ужаленный, и рядом с медведем протянулся…

Во все стороны прыснуло зверье… Вмиг вся поляна опустела; первою лисица, закрывшись хвостом, в чужую чью-то нору юркнула.

Из чащи леса, на открытую поляну вышел человек…

1905