Произведения этого времени утратили в значительной мере публицистичность, свойственную литературе периода “Смуты”, ибо в них преследовались иные цели. Главная их задача заключалась в том, чтобы сохранить для потомков рассказ о сложных испытаниях, выпавших на долю русского народа, и о людях, чьи деяния оказали большое влияние на судьбы страны. Кроме этой основной цели литературные памятники второй четверти XVII в. часто обнаруживают личную заинтересованность авторов в их создании. Многие из них стремились показать себя в событиях “Смутного времени” в выгодном свете. Авраамий Палицын, например, старательно подчеркивал свою роль в организации национально-освободительного движения, сознательно преувеличивая значение своей деятельности. [3] Другой писатель, князь И. А. Хворостинин,: стремился оправдать себя, стереть в памяти современников свою близость к Лжедимитрию I, значительно исказив имевшие место в царствование самозванца факты. [4]
Указанные особенности литературных произведений о “Смуте” требуют осторожного и критического отношения к этому богатому сведениями историческому источнику. Публицистическая заостренность памятников, откровенно классовые позиции авторов, стремление многих писателей скрыть или “исправить” нежелательные факты своей биографии часто делают произведения о “Смуте” непоследовательными и тенденциозными.
К кругу художественных произведений о “Смуте”, созданных во второй четверти XVII в., относится и “Повесть о победах Московского государства”. Эта повесть еще не известна исследователям древнерусской литературы. Она сохранилась в единственном списке середины XVIII в., в одном из сборников собрания М. П. Погодина (№ 1501), находящемся в Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, и была открыта лишь недавно.
“Повесть…” была написана уже после избрания патриархом Филарета Романова. Последнее известное автору “Повести…” событие - получивший широкую известность в литературе XVII в. дар шаха Аббаса, приславшего в Москву в 1625 г. “ризу Христову”. Эта дата дает основание считать, что “Повесть…” была написана во второй половине 1620-х гг. и, вероятнее всего, в Москве.
“Повесть…” как литературный памятник обладает наряду с чертами, характерными и для других исторических повестей этой эпохи, определенным историческим, идейным и художественным своеобразием. Отбор фактов в “Повести…”, их интерпретация, те или иные характеристики героев, объяснение причин “Смуты”, оценки ее отдельных этапов и общих итогов совсем не случайны. Все особенности “Повести…” определены происхождением, социальным положением, идейными позициями и эрудицией ее автора. Поэтому, чтобы в полной мере понять своеобразие этого произведения, необходимо прежде всего рассмотреть вопрос о его авторе.
В “Повести…” нет прямого указания на имя написавшего ее человека, но ее историческое и идейное содержание позволяет составить до-вольно полное представление о личности автора.
Первой отличительной чертой “Повести…” является повышенное внимание автора к истории смоленских воинов в годы “Смуты”. “Повестъ…” начинается кратким риторическим вступлением, в котором в самых хвалебных словах превозносится царь Василий Шуйский, чье “безмятежное” царствование было нарушено тем, что “…воста неки вор, холоп Телятевских, именем Ивашко Болотников, с своими приборными со многими воры…” (л. 18). Известие о восстании получено в Смоленске, где “дворяне и земцы и все ратные люди” начали “…совет совещати, како бы им государю царю помощи подати, и государство Московское очистити от тех воров, и от Москвы отгнати” (л. 18 об.). Далее следует подробный рассказ о походе смольнян к Москве и участии их в борьбе с армией Болотникова.
Смольняне в “Повести…” участвуют во всех важнейших событиях национально-освободительного движения, при этом они всегда упоминаются первыми среди других ратных людей; от них вообще, по мысли автора, зависит исход событий. Именно “смольняне и иные городы” решили в" “Повести…” судьбу сражения с войсками Лжедимитрия II под Москвой 25 июня 1608 г. (л. 22). Хотя в освободительном походе русско-шведских войск во главе с князем Скопиным-Шуйским смольняне ничем не выделялись среди воинов из других местностей, автор “Повести…” и здесь постарался привлечь к ним внимание. Во-первых, он отметил, что смольняне были в составе отряда, который пробился под началом Давида Жеребцова в Троице-Сергиев монастырь. Во-вторых, подчеркнул, что сам князь Скопин-Шуйский уговаривал смольнян не уходить из Александровой слободы, когда стало известно, что король Сигизмунд III осадил Смоленск.
Частная тема: оборона осажденного польским королем Сигизмундом III Смоленска - объединена с общей темой: смольняне в “Смутное время” - единой авторской задачей прославления смольнян.
Рассказ об осаде Смоленска изложен в “Повести…” со многими реалистическими подробностями и очень эмоционально. Все тяготы осадной жизни и героизм защитников города описаны с исторической достоверностью и художественной убедительностью.
Героическая оборона Смоленска действительно оказала большое влияние на развитие событий: она содействовала подъему патриотического движения русского народа. [5] Возвеличивание в “Повести…” защитников Смоленска, таким образом, полностью соответствовало реальному значению их подвига.
Иначе обстоит дело с рассказом о смольнянах в составе Нижегородского ополчения. Давно известно, что начало ополчению положил призванный в Нижний Новгород отряд смольнян. Указанный момент зафиксирован в разных источниках. [6] Но этим и ограничивались заслуги смольнян. В дальнейшем они не совершили ничего выдающегося. В “Повести…” же смольнянам отведена решающая роль в освобождении столицы и всей страны от интервентов. Смольняне - выдающиеся воины, единственная сила, которой опасается король Сигизмунд III. Они вынуждены были уйти из-под Смоленска потому, что король, давно искавший случай расправиться со смольнянами, приказал перебить их поодиночке, когда они разъехались по поместьям. Обращаясь к своим “людям”, король говорит: “Аще побием смольян, то не будет никто противен нам из русских людей, многи бо полки моя побита смольяне и везде силни нам являются” (л. 43 об.).
В Нижний Новгород их позвали тоже потому, что Козьма Минин “…издавна слышав про храбрость смоленскую…” (л. 48). Нижегородцы встречают их как единственных спасителей отечества, “…со многою радостию и со слезами рекуще: “Се ныне, братие, грядет к нам христолюбивое воинство града Смоленска на утешение граду нашему и на очищение Московскому государству"” (л. 49). Князь Дмитрий Пожарский соглашается возглавить войска лишь после того, как узнает о приходе смольнян. На протяжении всего похода к Москве князь Пожарский руководит ополчением, обязательно “…посоветовав с Козмою Мининым, и смольяны, и со всеми ратными люд ми…” (л. 51 об.). Заканчивается “Повесть…” подробным рассказом о военных действиях против Польши с целью освобождения Смоленска и о перемирии, заключенном в 1619 г. Автор “Повести…” обнаруживает прекрасную осведомленность во всем, что касается истории Смоленска и смольнян, действовавших в “Смутное время”. Ему известны все этапы похода, подробности походной жизни, разнообразные факты из истории города, имена героев и,т. д. Отправляясь на помощь Василию Шуйскому, смольняне совершают молебен в соборной церкви, где, как указывает автор, находились икона смоленской богоматери и гроб “…святаго мученика и страстотерпца Христова Меркурия, смоленскаго чудотворца…” (л. 18 об.). Благословляет их в поход архиепископ Феодосии.
Описывая осаду Смоленска, автор помещает местную легенду о чудесах от мощей святых Авраамия и Ефрема, называет имя человека, взорвавшего Успенский собор с находившимися в нем горожанами, которые не захотели сдаваться врагам. Вслед за описанием захвата Смоленска поляками в “Повесть…” вводится лирическое отступление, содержание которого составляют полные грусти воспоминания о времени благоденствия города, наступившем после возвращения Смоленска великим князем Василием III в состав Русского государства в 1514 г.
