Между тем девушка спала глубоким сном, столь целительным для нее после всего пережитого, и будить ее было неразумно. Поэтому с помощью пеонов дона Педро незнакомец нарезал древесных ветвей, соорудил носилки и, устелив их листьями, накрыл одеялами, чтобы молодой госпоже было удобно лежать. Когда все было готово, девушку очень осторожно подняли и уложили на носилки.

Из трех спутников дона Педро двое были пеоны, или слуги-индейцы, третий – управляющий поместьем.

Управляющий был ростом чуть выше среднего, широкоплеч, со слегка кривыми ногами от постоянной езды верхом, худощав – кости да кожа, под которой отчетливо проступали крепкие мускулы. Человека этого, которому на вид было лет сорок пять, звали Лючиано Педральва, он был предан душою и телом своему господину, роду которого его предки служили почти двести лет.

Его дубленое солнцем и ветром лицо носило печать ума и деликатности, а черные, широко открытые глаза выражали энергию и отвагу. Дон Педро безгранично доверял этому человеку, которого он считал скорее другом, нежели слугою.

Носилки должны были нести пеоны, а дон Педро и Лючиано шли по разные стороны носилок, чтобы отстранять ветви деревьев и лиан. По молчаливому знаку незнакомца, восседавшего на лошади, процессия медленно пустилась в путь.

Вместо того чтобы вернуться в лес, незнакомец продолжал двигаться к холму, и вскоре они достигли его подножия, где начиналась узкая тропинка, плавно поднимавшаяся вверх. Вот по этой тропинке и повел их незнакомец.

Мексиканцы следовали за ним на расстоянии десяти или пятнадцати шагов. Вдруг на повороте дороги, за которым уже исчез проводник, мексиканцы услышали пронзительный свист и невольно остановились, не зная, идти им вперед или возвращаться назад.

– Что это значит? – прошептал дон Педро с беспокойством.

– Несомненно, тут что-то не так, – ответил Лючиано, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

Но, кажется, ничто им не угрожало. Однако через несколько минут с разных сторон откуда-то издалека донеслись точно такие же свистки, очевидно служившие ответом на первый.

В эту минуту появился незнакомец. Лицо его было бледно, движения порывисты. Он пребывал в сильном волнении.

– Вы сами этого хотели, – сказал он. – Я умываю руки, что бы ни случилось.

– Скажите по крайней мере какая опасность нам угрожает? – спросил дон Педро.

– Разве я знаю? – воскликнул незнакомец, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев. – Вам что, будет легче оттого, что вы узнаете? Вы не хотели мне верить. Теперь просите помощи у Бога, потому что вы никогда не встречались с такой опасностью, которая нависла над вами теперь.

– Ну почему вы все время говорите загадками? Ведь мы мужчины, в конце концов, и как бы ни велика была грозящая нам опасность, мы сумеем встретить ее достойно.

– Вы сошли с ума! Разве один человек справится с сотней. Вы неминуемо погибнете. Но вы должны винить в этом самого себя, вы сами захотели войти в берлогу Тигровой Кошки.

– О! – вскричал мексиканец с ужасом: – Какое имя вы произнесли?!

– Имя человека, в руках которого вы сейчас оказались.

– Как! Тигровая Кошка, этот страшный разбойник, на счету которого бесчисленные преступления, который постоянно держит в страхе всю округу и наделен, как говорят, дьявольским могуществом – это чудовище недалеко отсюда?

– Да, и предупреждаю вас, будьте осторожны. Вполне возможно, что он сейчас нас слышит, оставаясь невидимым и для вас и для меня.

– Это уже не имеет значения! – воскликнул дон Педро. – Моя несчастная судьба теперь во власти этого демона, и мне нечего больше бояться, потому что он безжалостен и моя жизнь больше мне не принадлежит.

– Откуда вы это знаете, сеньор дон Педро де Луна? – услышал он насмешливый голос.

Мексиканец вздрогнул и невольно попятился назад.

Тигровая Кошка, прыгая с проворством животного, имя которого он носил, скатился с вершины высокой скалы, нависшей над тропинкой, и легко приземлился в двух шагах от мексиканца.

Воцарилось напряженное молчание. Два человека, стоявшие лицом к лицу с горящими глазами и стиснутыми зубами, с любопытством разглядывали друг друга.

Мексиканец впервые воочию видел этого страшного человека, наводившего ужас на всю округу вплоть до самых отдаленных селений вот уже тридцать лет. Мы в нескольких словах опишем внешность этого человека, которому суждено сыграть важную роль в нашем повествовании.

Тигровая Кошка был высок и широкоплеч, руки и ноги с сильно развитыми мускулами, при том что лучшая половина его жизни миновала, свидетельствовали о незаурядной силе. Длинные волосы, белые как снег, в беспорядке рассыпались по плечам и сливались с покрывавшей грудь такой же седой бородой. Широкий и открытый лоб, глаза с пронзительным взором из-под нависших бровей. Короче, у него была внешность типичного обитателя пустыни, высокого, сильного, величественного и неумолимого. Хотя лицо его от постоянного пребывания на солнце и на ветру сделалось кирпичного цвета, в нем безошибочно угадывалась принадлежность к белой расе.

Костюм его представлял собой нечто среднее между костюмами мексиканцев и краснокожих, то есть, хотя он носил шерстяную полосатую накидку, его мокасины, ярко изукрашенные разноцветными стеклышками и погремушками, свидетельствовали о принадлежности к индейцам, обычаям и образу жизни которых он следовал уже давно. Широкий нож, топорик, мешок с дробью и пороховница были прилажены к кожаному поясу, крепко стягивавшему его бедра.

И что особенно удивляло, так это орлиное перо, воткнутое в волосы над правым ухом, как будто этот человек выказывал притязание на роль начальника индейского племени. Наконец, в руке у него была винтовка с изящной серебряной насечкой.

Вот как выглядел человек, которого и белые охотники и краснокожие прозвали Тигровой Кошкой.

И внешность его вполне оправдывала это имя, тем более если считать достоверными ходившие о нем слухи. Однако мы не станем далее распространяться об этом странном человеке. Мы убеждены, что красноречивее всяких слов расскажут о нем последующие события.

Оправившись от растерянности, вызванной внезапным появлением Тигровой Кошки, дон Педро холодно ответил:

– Вы, кажется, знаете меня лучше, чем я вас. Однако, если справедлива половина слышанного мною о вас, я должен предположить, что со мной вы поступите так же, как обычно поступаете со всеми несчастными, попадающими вам в руки.

Тигровая Кошка насмешливо улыбнулся.

– А вы боитесь?

– Лично я не боюсь, – презрительно ответил дон Педро.

– А эта девушка? – продолжал Тигровая Кошка, кивнув в сторону носилок.

Мексиканец вздрогнул, смертельная бледность покрыла его лицо.

– Вы не ведаете, что говорите. Даже ярость свирепых индейцев смягчается при виде слабой женщины.

– Но ведь городские жители считают меня свирепее краснокожих и даже хищных зверей, – сказал Тигровая Кошка опять с усмешкой.

– Достаточно, – надменно возразил дон Педро. – Если я, несмотря на серьезные предостережения, имел безрассудство отдаться в ваши руки, делайте со мною, что хотите, но избавьте меня от необходимости слушать ваши речи.

Тигровая Кошка нахмурился, с досадой ударил винтовкой по земле, пробормотав что-то невнятное, однако почти тотчас же лицо его приняло свое обычное бесстрастное выражение, и совершенно спокойным тоном он сказал:

– Помните, в самом начале нашего разговора, который вам так не нравится, кабальеро, я спросил вас, откуда вы это знаете?

– Ну что же? – спросил мексиканец, удивленный такой странной переменой в своем собеседнике.

– Я повторил эту фразу не затем, как вы, может быть, предполагаете, чтобы вас поддразнить, а просто, чтобы выслушать ваше откровенное мнение о себе.

– Я полагаю, что мое мнение вас мало интересует.

– Может быть, более, чем вы думаете, поэтому прошу вас, отвечайте.

Мексиканец с минуту молчал. Тигровая Кошка не сводил с него пытливого взгляда.

Что же касается охотника, который вопреки собственной воле согласился служить проводником дону Педро, то он с любопытством следил за происходящим. Прекрасно зная характер Тигровой Кошки, он ничего не понимал и только мысленно представлял себе трагедию, которой неизбежно кончится притворное его добродушие. Дон Педро же совсем иначе оценивал происходящее. Возможно, он ошибался, но ему слышалась искренность в голосе собеседника.