- Непостижимо, - изумился Бельгарат. - Слова нечеткие, а некоторые и совсем не видны, но все здесь. Все здесь. Как может быть, что ни один из нас не замечал этого раньше? И как тебе удалось это обнаружить?

- Мне помогли, дедушка. Тот голос сказал, что надо прочесть отрывок при верном свете. - Он помолчал, чувствуя: то, что он должен сейчас сказать, будет очень больно услышать старику. - Да и Поледра навещала нас.

- Поледра? - Имя своей жены Бельгарат произнес сдавленным голосом.

- Кто-то заставлял Сенедру делать во сне очень опасные вещи, а Поледра появилась и остановила ее. Потом она сказала мне, что я должен поехать в часовню в Драснии и прочесть рукопись, и особо подчеркнула, что надо взять с собой Шар. Когда я попал туда и начал читать, то чуть не убежал, словно что-то препятствовало моим намерениям. Все вдруг показалось таким глупым. Потом я вспомнил, о чем мне говорили, и решил попытаться еще раз. Как только я стал читать в свете Шара, чувство, что я зря теряю время, исчезло. Дедушка, что это было? Я думал, что все из-за меня, но и на тебя оно подействовало тоже.

Бельгарат, нахмурившись, размышлял.

- Это была интердикция, - наконец объяснил он. - Кто-то наложил заклятье на это место, причем такое сильное, что никто не мог даже увидеть скрытые там слова.

- Но пятно есть даже на твоем списке. Как же писец, делавший копию, мог достаточно хорошо разглядеть его и точно переписать, а мы не могли?

- Многие писцы в те времена были неграмотны, - объяснил Бельгарат. - Тебе вовсе не нужно уметь читать, чтобы копировать что-то. Все, что делали эти писцы, - так это тщательно перерисовывали буквы.

- Но эта - как ты ее назвал?

- Интердикция, то есть запрет. Это слово изобрел Бельдин. Он иногда ужасно гордится собственным высокоумием.

- Эта интердикция заставила писцов нагромождать все слова друг на друга, даже если они не понимали, что все эти слова значат?

Бельгарат кашлянул и опять задумался.

- Кто бы такое ни сотворил - он очень силен и совсем неощутим. Я и не подозревал, что кто-то тайно воздействует на мой рассудок.

- Когда это произошло?

- Наверное, впервые, когда Мринский пророк произносил слова вслух.

- А будет ли действовать интердикция после того, как человек, установивший ее, умрет?

- Нет.

- Значит...

- Правильно. Он по-прежнему где-то здесь.

- Может быть, это Зандрамас, чье имя мы теперь так часто слышим?

- Вполне возможно. - Бельгарат взял лист со скопированным Гарионом текстом. - Теперь я и при обычном свете все вижу, - сказал он. - Очевидно, стоит только кому-нибудь нарушить интердикцию, и она теряет свою силу. - Он еще раз внимательно прочел написанное на пергаменте. - Это и в самом деле очень важно, Гарион.

- Я был совершенно уверен, что так и есть. Хотя все равно ничего не понимаю. Первая часть довольно простая - это там, где говорится, как Шар станет красным и Дитя Тьмы будет названо по имени. Похоже, мне пора пускаться в очередное путешествие.

- И довольно долгое, если все верно.

- А что означает следующая часть?

- Ну, насколько я понял, этот твой путь, куда бы он ни вел, уже начался, и начался он с рождением Гэрана. - Старик нахмурился. - Мне не нравится отрывок, где говорится, что лишь слепой выбор решит исход. Это заставляет меня волноваться.

- А кто это Возлюбленный и Вечный?

- Я, видимо.

Гарион посмотрел на него. Бельгарат пожал плечами.

- Можно счесть это хвастовством, - признал он, - но некоторые и впрямь зовут меня "вечный человек", а когда Учитель дал мне новое имя, он прибавил слог "Бель" к моему старому. В древнем языке "Бель" означало "возлюбленный". - Он улыбнулся немного грустно. - Учитель умел проникать в слова.

- А что это за тайны, о которых там говорится?

- Тоже старинное слово. В стародавние времена говорили "тайны" вместо "пророчества". А так как некоторые из них крайне загадочны, это недалеко от истины.

- Эй! Гарион! Бельгарат! - послышалось снаружи.

- Кто это? - спросил Бельгарат. - Ты говорил кому-нибудь, что идешь сюда?

- Нет, - нахмурился Гарион. - Никому не говорил. - Он подошел к окну и выглянул вниз.

Высокий алгариец с ястребиным лицом и развевающейся длинной черной прядью сидел верхом на взмыленной, изможденной лошади.

- Хеттар! - позвал Гарион. - Что случилось?

- Впусти меня, Гарион, - ответил Хеттар. - Мне надо поговорить с тобой.

К Гариону присоединился Бельгарат.

- Дверь на другой стороне башни! - крикнул он. - Я открою ее тебе. Осторожнее на пятой ступеньке, - предупредил он, видя, что Хеттар пошел ко входу, - она качается.

- Когда ты ее починишь, дедушка? - спросил Гарион.

- Да вот все как-то недосуг.

Ястребиное лицо Хеттара, поднявшегося в круглую комнату на верху башни, было мрачным.

- Что произошло, Хеттар? - спросил Гарион. - Я никогда не видел, чтобы ты приезжал верхом в эти края.

Хеттар глубоко вздохнул.

- Тебе надо немедленно возвращаться в Риву, Гарион, - сказал он.

- Там что-то случилось? - От неведомой тревоги у Гариона сжалось сердце.

Хеттар вздохнул.

- Мне очень неприятно приносить тебе дурные вести, но Сенедра просила разыскать тебя как можно скорее. Ты сейчас же должен ехать в Риву.

Гарион застыл - в его мозгу пронеслась сразу дюжина страшных предположений.

- Почему? - тихо спросил он, боясь услышать ответ.

- Мне очень жаль, Гарион, я даже не могу сказать, как мне жаль, но Бренд убит...

Лейтенант Бледик был одним из тех рассудительных сендарийских офицеров, которые относятся ко всему очень серьезно. Он прибыл в гостиницу "Лев" в портовом городе Камааре точно в назначенное время, и хозяин гостиницы проводил его вверх по лестнице. Комнаты, которые занимал Гарион вместе со своими спутниками, были просторны и хорошо обставлены. Отодвинув зеленую штору, Гарион смотрел в окно, выходившее на гавань, словно через немалое количество миль разделявшей их морской воды можно было увидеть, что происходит в Риве.

- Вы посылали за мной, ваше величество? - с почтительным поклоном спросил Бледик.

- А, лейтенант, входите, - сказал, поворачиваясь, Гарион. - У меня срочное сообщение к королю Фулраху. Скажите, как быстро вы сможете добраться до Сендарии?

Лейтенант задумался. Судя по спокойному, рассудительному выражению его лица, этот молодой человек все всегда тщательно взвешивал и обдумывал. Бледик поправил воротник своей алой формы.

- Если я отправлюсь прямо сейчас и буду менять лошадей на каждом постоялом дворе, то смогу быть во дворце уже завтра во второй половине дня.

- Хорошо, - сказал Гарион. Он вручил молодому офицеру свернутое и запечатанное письмо к сендарийскому монарху. - Когда предстанете перед королем Фулрахом, сообщите ему, что я отправил господина Хеттара Алгарийского ко всем королям Алории передать им, что я собираю Алорийский Совет в Риве, и мне бы хотелось, чтобы он тоже был.

- Да, ваше величество.

- И скажите ему, что Бренд - ривский сенешаль - убит.

Глаза Бледика расширились, он побледнел..

- Кто это сделал?

- Я пока еще ничего не знаю, но, как только нам удастся нанять корабль, мы отправимся на Остров.

- Гарион, дорогой, - сказала Польгара из своего кресла у окна. - Ты все сказал в письме. У лейтенанта впереди долгий путь, а ты его задерживаешь.

- Ты, пожалуй, права, тетушка Пол, - признал Гарион. Он снова повернулся к Бледику. - Вам понадобятся деньги или что-нибудь еще? - спросил он.

- Нет, ваше величество.

- Тогда пора в путь.

- Я выезжаю немедленно, ваше величество. - Лейтенант отсалютовал и вышел.

Гарион принялся ходить взад-вперед, утаптывая дорогой маллорейский ковер, а Польгара, одетая в простое голубое дорожное платье, продолжала чинить тунику Эрранда, и иголка в ее руке ловко укладывала стежок за стежком.