В русской литературе, справедливо заметил С. Венгеров в Энциклопедическом словаре (т. XX, с. 859), можно указать нескольких поэтов, произведения которых затрагивают социальные темы и говорят об обязанностях гражданина, — как, например, Плещеев и Минаев, — причем они иногда, по сравнению с Некрасовым, достигают значительно высшей красоты и совершенства формы. Но во всех произведениях Некрасова чувствуется присутствие той внутренней силы, которая отсутствует у вышеупомянутых поэтов и которая внушает Некрасову образы, по справедливости считаемые перлами русской поэзии.
Сам Некрасов называл свою Музу «Музой мести и печами». Он действительно пессимист; но его пессимизм, как заметил тот же критик, имеет оригинальный характер. Несмотря на то что в его произведениях найдется много угнетающих картин, изображающих нищету и страдания трудящихся масс, все же его произведения в конце концов производят на читателя бодрящее впечатление. Поэт не склоняет головы пред печальной действительностью: он борется с ней и надеется на победу. Чтение произведений Некрасова вызывает то недовольство, которое уже в самом себе несет зародыш победы.
Русская народная масса, крестьяне и их страдания — главные темы стихотворений Некрасова. Его любовь к народу проходит красной нитью по всем его произведениям, он остается верен ей всю свою жизнь. В молодые годы эта любовь спасла его от растраты таланта среди того «беспечального» существования, которое вела большая часть его современников; позднее она вдохновила его на борьбу с крепостным правом; когда же крепостное право было побеждено, он не счел, подобно многим из своих друзей, борьбу оконченной: он сделался поэтом темной массы народа, угнетаемой экономическим и политическим ярмом; наконец, когда наступила старость, он не сказал себе: «Я сделал все, что мог»; напротив, до конца в его песнях звучала скорбь о том, что он не был настоящим борцом. Он писал: «Мне борьба мешала быть поэтом, песни мне мешали быть борцом»; в том же стихотворении он говорит: «Кто, служа великим целям века, жизнь свою всецело отдает на борьбу за брата-человека, только тот себя переживет...» («3-н»).
Иногда в его произведениях звучит нота отчаяния, но этo бывает сравнительно редко. Русский крестьянин в его изображении вовсе не является существом, только источающим слезы. Это — полный ясного спокойствия, обладающий юмором, иногда чрезвычайно веселый работник. Некрасов очень редко идеализирует крестьянина: в большинстве случаев он изображает его таким, каким он является в действительности, и вера поэта в духовные силы этого крестьянина глубока и жизненна. «Лишь бы пронеслось дыхание свободы, и Россия покажет, что она имеет людей, что пред ней лежит великое будущее» — эта мысль часто звучит в его произведениях.
Лучшая поэма Некрасова — «Мороз, Красный нос». Это — апофеоз русской крестьянки; в этой поэме нет и следа сентиментальности; она написана в возвышенном эпическом стиле, и вторая ее часть, где Мороз обходит свои лесные владения и крестьянка медленно замерзает, причем пред ней проходят яркие картины минувшего счастья, — все это превосходно, даже с точки зрения самой придирчивой эстетической критики, так как поэма написана прекрасными стихами и представляет целый ряд чудных образов и картин.
«Крестьянские дети» — чрезвычайно милая деревенская идиллия. «Муза мести и печали, — говорит один из наших критиков, — делается необыкновенно мягкой и нежной, когда начинает говорить о женщинах и детях». В действительности ни один из русских поэтов не доходил до такого апофеоза женщины, в особенности женщины-матери, как этот «поэт мести и печали». Как только Некрасов начинает говорить о женщине-матери, стихи его звучат могущественно; и строфы, посвященные им собственной матери — женщине, затерянной на чужой стороне, в глуши помещичьего дома, принужденной жить среди людей, занятых охотой, пьянством и проявлением зверских наклонностей над беззащитными крепостными рабами, — эти строфы являются истинными перлами во всемирной поэзии.
Его поэмы, посвященные изображению ссылки и судьбы жен декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь, отличаются высокими достоинствами, и в них найдется немало прекрасных отдельных мест, но в общем стоят, пожалуй, ниже поэм, посвященных крестьянской жизни, или его поэмы «Саша», в которой он, одновременно с Тургеневым, изобразил типы, тождественные с Рудиным и Наталией. Но и в них есть места, полные поэтических достоинств, а свидание Волконской с мужем на дне рудника — чудная страница всемирной поэзии.
Несомненно, что в стихотворениях Некрасова найдутся строки, показывающие, что поэту нелегко давалась борьба с рифмой; найдутся в его поэмах места совсем неудачные, но несомненно также и то, что он является одним из самых популярных поэтов России. Часть его произведений, уже в настоящее время, сделалась достоянием всего русского народа. Его читают не только люди образованных классов — Некрасов любимец читателей-крестьян. Один из наших критиков справедливо заметил, что для того, чтобы понять Пушкина, требуется большая или меньшая степень искусственного литературного развития; для понимания же Некрасова крестьянину достаточно лишь уметь читать. Надо видеть самому, чтобы убедиться, с каким удовольствием читают Некрасова русские дети в беднейших деревенских школах и заучивают целые страницы его произведений наизусть.
Другие прозаики той же эпохи
Рассмотрев работы тех писателей, которых можно признать истинными основателями современной русской литературы, я перехожу теперь к прозаикам и поэтам менее известным, принадлежащим к той же эпохе. Считаю, впрочем, нужным оговориться, что по плану этой книги я должен буду коснуться их очень коротко, останавливаясь только на наиболее замечательных из них.
Чрезвычайно крупным писателем, совершенно неизвестным в Западной Европе и занимающим единственное в своем роде положение в русской литературе, является Сергей Тимофеевич Аксаков (1791—1859), отец двух писателей-славянофилов, Константина и Ивана Аксаковых. Он в действительности был современником Пушкина и Лермонтова, но во время первого периода своей литературной деятельности не выказал ни малейшего признака оригинальности, оставаясь в лагере ложноклассиков. Лишь после появления в литературе Гоголя Аксаков выступил на новый путь, когда его крупный талант достиг полной зрелости. В 1847—1855 гг. он издал свои «Записки об ужении рыбы», «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» и «Рассказы и воспоминания охотника»; и уже этих трех работ было бы достаточно для завоевания репутации первоклассного писателя. Оренбургская губерния, в южной части Уральского нагорья, была в то время очень слабо населена, и ее природа и общий характер местности так хорошо описаны в этих произведениях Аксакова, что они напоминают в этом отношении знаменитую «Natural History of Selbourne», отличаясь той же аккуратностью описаний; но помимо этого Аксаков является в них недюжинным поэтом и первоклассным пейзажистом. Писатель так хорошо был знаком с жизнью животных, так понимал их, что в этом отношении его соперниками могут быть лишь Крылов, с одной стороны, и старший Брэм и Одюбон среди натуралистов — с другой.
Под влиянием Гоголя С. Т. Аксаков совершенно освободился от псевдоклассицизма. В 1846 году он начал описывать действительную жизнь, и результатом была крупная работа «Семейная хроника и воспоминания» (1856), за которой вскоре последовала другая, «Детские годы Багрова внука» (1858), выдвинувшие Аксакова в первые ряды писателей этого столетия. Энтузиасты славянофилы приравнивали его к Шекспиру и даже Гомеру; но помимо всяческих преувеличений, С. Т. Аксакову действительно удалось в его хронике не только воссоздать целую эпоху, но также создать реальные типы людей того времени, которые послужили образцами для всех последующих писателей. Если бы руководящая идея этих хроник не заключала в себе столь явственного восхваления «доброго старого времени» крепостничества, они, вероятно, и теперь пользовались бы большой популярностью. Во всяком случае, появление «Семейной хроники» в 1856 году было крупным явлением в русской литературе.
