Орб пришла в восхищение. Что же это должна быть за музыка, если ее малая часть творит такие чудеса!

Женщина умолкла, и заговорил старик:

— Я знаю кое-что о Ллано. Гаджо поймали одного цыгана, вроде меня, и должны были повесить за воровство. А ведь он просто жил, как привык. Когда он увидел, что его преследователи не понимают, что он взял хлеб только для того, чтобы накормить семью, а помочь ему некому, парень понял, что погиб. Но тут он вспомнил маленький кусочек Ллано, который слышал много лет назад. Теперь эта мелодия вернулась к нему. И, когда ему уже накинули на шею веревку, парень спел этот обрывок мелодии. И тогда люди сняли петлю с его шеи, развязали ему руки и отпустили, да еще и денег с собой дали. И все из-за Ллано.

Эта история Орб тоже понравилась. Интересно, может ли Ллано помочь ей избежать наказания, если она что-нибудь натворит? В каком-то смысле уже помогло — ведь отец совсем не ругал ее, когда она рассказала ему про Утреннюю Песнь.

Теперь заговорил ребенок:

— Я тоже знаю одну историю про Ллано. Один мальчик, вроде меня, пошел в лес собирать ягоды. И тут появился огромный дикий зверь — не знаю кто, может, волк, или лев, или там дракон какой-нибудь — и совсем уже собрался проглотить мальчика, потому что голодный был. И мальчик перепугался до смерти, а потом вспомнил кусочек Ллано и спел его, и зверь сразу успокоился и стал совсем ручным, и все из-за Ллано.

Значит, с помощью песни можно приручить дикого зверя? Такая идея Орб тоже понравилась.

Предводитель снова оглядел цыган, но больше никто не хотел ничего добавить.

— Похоже, это все, что нам известно о Ллано, — сказал он. — Конечно, очень мало, но если бы мы знали, где найти его, то сами бы этим и занялись, вместо того чтобы болтаться в этом болоте. Может быть, раз ты уже слышишь Утреннюю Песнь, то когда-нибудь услышишь и остальные. Мы знаем о Песнях Природы, но мало кто из нас действительно способен их слышать. Меня, например, взяли к Пестрым-Разношерстным, потому что я слышу голоса магических созданий.

— Я думаю, этого нам достаточно, — сказала успокоенная Орб. Дриада промолчала, и цыгане ушли. Не прошло и минуты, как девочки снова остались одни.

— А вдруг это неправда? — сказала Луна, когда они вернулись обратно на дерево. — Может, они все это выдумали?

— Нет, только немного переделали, — сказала дриада. Орб повторила, потому что Луна, как всегда, не услышала. — Может, это случилось и не с цыганами, но что-то такое было. Говорят, что Ллано — совершенная музыка. Я этому никогда не верила, но я могла и ошибаться. Если бы мы, дриады, знали что-нибудь подобное, мы смогли бы защитить наши деревья от людей.

Они немного поработали с Орб и ее музыкой, но не прошло и нескольких минут — или девочке так показалось, — и появилась Ниоба. Урок был окончен.

Девочки решили не рассказывать Ниобе о своем приключении с цыганами, понимая, что, кроме вреда, от этого ничего не будет. С тех пор они часто приходили к дриаде, и постепенно Орб научилась играть так же, как ее отец, а Луна — рисовать ауры.

Но о Ллано Орб так больше ничего и не узнала. У взрослых она не спрашивала — ведь тогда придется объяснять им, откуда она знает это слово. Да и вряд ли им что известно. Вот Маг, тот знает наверняка, но он недосягаем. Даже Луна, его собственная дочь, не решалась беспокоить Мага, когда он был занят своими таинственными исследованиями. А он все время этим занимался. Поэтому Орб страдала в одиночку. Когда-нибудь она еще отправится на поиски Ллано!

На поминки собралась вся семья. Орб было холодно и страшно. Тетя Бленда, мать Луны, умерла, и с этим ничего нельзя поделать.

Формально Бленда приходилась Орб скорее сестрой, потому что у них был общий отец, Пасиан, но проще было считать ее тетей. Бленда была самой красивой женщиной своего поколения, однако несколько последних лет сильно состарили ее. Таинственные исследования Мага отняли у них с женой почти все жизненные силы. И вот Бленда умерла, а сам Маг стал глубоким стариком. Трудно поверить, что он сын Ниобы.

Орб и Луне было уже почти по восемнадцать. Все говорили, что они так же прекрасны, как в свое время их матери. Но в час утраты трудно думать о красоте. К чему она, если человек все равно состарится и умрет?

Маг внезапно обернулся к Орб.

— Нам нужна музыка, — сказал он. — На поминках должна быть музыка.

— Но я не могу… — испугалась Орб. Хотя она и не была близка с матерью Луны — даже самой Луне Ниоба была ближе, чем мать, — все же горе девочки было так велико…

— Она очень любила твою музыку, — сказал Маг. — А теперь больше никогда не услышит ее.

Орб растерянно оглянулась в поисках спасения, но натолкнулась на твердый взгляд матери. Ниоба кивнула. Орб должна была это сделать.

Девушка сходила за своей арфой. Эта волшебная арфа из Замка Горного Короля досталась Орб почти шесть лет назад, когда ей исполнилось двенадцать. Она во много раз усиливала талант девушки. Магия Пейса действовала, лишь когда он прикасался к слушателю. Орб в этом не нуждалась. Но она не догадывалась, что Бленда об этом знала.

Девушка заиграла и запела. Она собиралась спеть что-нибудь печальное, однако музыка почему-то вышла веселой. Орб даже испугалась. В старые времена, поняла она вдруг, поминки были веселыми посиделками и зачастую продолжались всю ночь. Но сейчас-то обычаи изменились! Орб и не считала, что поет для праздника, но светлая, радостная мелодия сама рвалась с ее губ. Маг улыбнулся, и почему-то девушке показалось, что она поступила правильно.

Затем Луна нарисовала портрет Бленды в расцвете ее красоты. Это был прекрасный портрет. И в каком-то смысле Бленда заберет его с собой на небо, как заберет все, что дорого было ее сердцу.

Но вот миновали и поминки, и погребение, а жизнь все так и не хотела налаживаться. Маг решил уехать в Америку, и Луна, конечно же, уезжала с ним. Это не могло не огорчать Орб — ведь Луна всю жизнь была ее самой близкой подружкой. Но чему быть, того не миновать. Девушки распрощались со слезами на глазах, и Луна с отцом уехали. Да, конечно, они обещали не терять друг друга из виду, приезжать в гости, писать… Но Орб все равно чувствовала себя обездоленной.

Теперь не было особого смысла оставаться дома. Отцу Орб, Пейсу, было уже за семьдесят, и он медленно угасал. Орб боялась, что он будет следующим, и не хотела присутствовать при его смерти. Итак, Орб отправилась к Ниобе, чтобы спросить, как мать отнесется к ее путешествию. Она опасалась отрицательного ответа, однако, к ее удивлению, Ниоба согласилась.

— Ну, конечно, дорогая, — сказала она. — Девушке полезно получше узнать мир, пока она еще свободна и может путешествовать. Просто будь осторожна.

Теперь вдруг задумалась Орб.

— А как же ты проживешь без меня, мама? Я хочу сказать…

Ниоба обняла ее:

— Я люблю тебя, Орб, но я справлюсь. Смотри, тут Маг кое-что для тебя оставил!

«Кое-что» оказалось ковром-самолетом. Маленьким шелковым ковриком, который тем не менее легко выдерживал вес Орб.

— Какой же он чудесный! — восхищенно выдохнула девушка. — Значит…

— Значит, Маг знал о твоем предстоящем путешествии, — закончила за нее Ниоба. — Он любит тебя, Орб, любит не меньше, чем Луну. Просто он редко это показывает. Именно Маг в свое время посоветовал мне, где вы обе сможете раздобыть ваши инструменты. Думаю, дело в том, что, когда он был ребенком, до него никому не было дела — вот он и потерял способность выражать свою любовь. Но это не значит, что он ее не чувствует.

Орб ничего на это не сказала. Ниоба была матерью Мага, и если она не обращала на него внимания, значит, у нее были на то уважительные причины.

— Я слетаю на этом ковре в гости к ним с Луной! — воскликнула девушка.

— Нет-нет! — поспешно возразила Ниоба. — Этот коврик не годится для полетов над морем! Далеко от берега ты можешь погибнуть в первой же буре! Это только местный транспорт, и летает он совсем невысоко над землей. А для того чтобы пересечь океан, тебе надо сесть на самолет. Тут нужна наука, а не магия. Да и кроме того, не стоит пока отправляться к ним в гости. Займись своими делами, посмотри, поищи.