Но так как мы, говорит далее песнопевец, люди сотворенные от земли и из-за древа осужденные на истление, нашли ныне, наоборот, древо креста, как бы некоторое возвращение от тления и смертности к первоначальному нетлению и бессмертию, которым владел наш праотец в раю, то воспоем ту благодарственную песнь, которую воспели три отрока в пещи, ко Владыке Христу, сделавшему нас нетленными и бессмертными крестом Своим, благословляя Его, как препетого и благословенного Бога Отцов наших.

Обрати внимание на точность выражения песнопевца, ибо он не сказал: «в тлении поселился» (catjchse), что значило бы постоянное вечное пребывание в тлении, а «вселился», «переселился» (parjchse), чтобы показать временное пребывание Адама в тлении, потому что в последние времена он имел снова получить, посредством креста, свое прежнее нетление. Заметь, что песнопевец слова: «отвержением жизни бесчестнейшим осудився» заимствовал из героэлегической поэмы Григория Богослова, под заглавием: «Плач о страданиях души его», которая начинается словами: «несчастный, сколько я пострадал!» Итак, святый муж в этой поэме говорит, что его ум оплакивает злое рабство, которому он подвергся, обман коварного дракона, приносящий вред плод древа познания, его губительное вкушение и смерть, а потом добавляет:

«Постыднейшую наготу членов и рая

И древа жизни отвержение бесчестнейшее».

Но насколько и ты, брат, о, насколько и ты уподобился праотцу Адаму! Потому что и ты, взирая на древо познания добра и зла, взял от плода его и вкусил и умер. Какое же это древо познания добра и зла? Это есть страстное чувство к видимой твари, по словам святого Максима, говорящего: «видимая тварь есть древо познания добра и зла, ибо причастие ее естественно производит наслаждение и болезнь». Так и ты, страстно взирая на чувственные красоты творений, не восшел от созерцания их к созерцанию Творца, но пожелал насладиться ими телесно посредством чувства. Поэтому, вкусив и насладившись ими, ты оставил наслаждение мысленным, и предался телесночувственному удовольствию, которое, удаляя тебя от животворящей благодати Божией, предало тебя смерти по телу и душе. Ибо естественно погубляют и умерщвляют душу и тело чувственные наслаждения; а в этом и состояло всем известное падение Адама, Но так как, силою креста, т. е. злострадания и умерщвления удовольствий, — Христос воззвал нас к прежнему нетлению и наслаждению мысленным, то оставь и ты, брат, наслаждение чувственными удовольствиями и возлюби духовное наслаждение, оставь сладострастия плоти и возлюби злострадания ее, чтобы получить нетление, которое приблизит тебя к Богу, по словам Соломона: хранение законов утверждение нерастления есть, нерастление же творит близ быти Бога (Прем. 6, 19).

Разруши повеление Божие преслушание, и древо принесе смерть человеком, еже неблаговременно причастно бывшe: во утверждение же зело честнаго, оттуду жизни древо возбраняемо бе, еже разбойнику злоумершу отверзе, благоразумно зовущу: препетый отцев и нас Боже благословен еси.

ТОЛКОВАНИЕ.

В настоящем тропаре священный Косма приводит опять историю об Адаме, именно как он, своим преслушанием, нарушил заповедь Божию и изгнан от древа жизни, которое открыл разбойник. Ибо так дословно говорится в Писании. Преслушание Адама нарушило и отвергло повеление, которое дал ему Бог и сказал: от всякаго древа, еже в раи, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него (Быт. 2, 16–17). Адам, вместо того, чтобы есть от прочих дерев, находившихся в раю, оставил их, вкусил сначала от древа познания, запрещенного Богом, по мнению Феодорита. Уже это самое было величайшим презрением Адама к Богу. Посему, так как вкушение от этого древа со стороны Адама было неблаговременным и не надлежащим, то оно причинило смерть сколько Адаму, столько и всем его потомкам; ибо как скоро вкусил Адам, праотец всех, то и потомки его, находившиеся в чреслах Адама по природе и в зародыше, считаются также как бы вкусившими. Поэтому и Апостол сказал: в Адаме еси согрешиша (Рим. 5, 12).

Что же последовало за этим преслушанием? Увы! Великою охраною прегражден был доступ к древу многоценной жизни; ибо поставил Бог херувимов и пламенный меч, чтобы охранять путь к древу жизни и раю, как написано. Для чего же? Для того, чтобы Адам не вошел в него и не вкусил от древа жизни, и таким образом не остался бы бессмертным, находясь в преступлении и тлении, что было бы величайшим злом: и ныне, сказано, да некогда прострет руку свою, и возмет от древа жизни, и снест, и жив будет во век (Быт. 3, 22). Поэтому и Иосиф Вриенний говорит: «поелику Адам после преступления старался войти в рай, стремясь к древу жизни, от которого если бы ему позволено было вкусить — он, грешник, остался бы бессмертным: то посему и раскаяние его не принимаемо было во внимание». (Слово о домостроительстве воплощения, том 2). Однако путь к древу жизни. так прочно охраняемому, открыло доброе и благодарное настроение праведного разбойника, ибо с его стороны благоразумием было то, что он порицал распятого с ним вместе разбойника, укорял самого себя и говорил: ни ли ты боишися Бога, яко в том же осужден еси? И мы убо в правду: достойная бо по делом наю восприемлева: Сей же ни единаго зла сотвори (Лук. 23, 40–41). Этот разбойник был вместе и ночной разбойник и умерший злою смертию; ночной разбойник, ибо по ночам находился в засаде, ища кого ограбить, умерший же злою или насильственной смертию, потому что за свои грехи претерпел насильственную и бесчестную смерть распятия на кресте. Сказав: помяни мя Господи, егда приидеши во царствии си (ст. 42), этими словами, как бы ключом, отворил запертую дверь рая и древа жизни и таким образом всем верующим во Христа и подражающим покаянию его, разбойника, даровано было наслаждение рая и вкушение от древа жизни[26]. Прибавляет же песнопевец в конце, что разбойник воспел песнь трех отроков, чтобы показать, что настоящая песнь есть седьмая и что разбойник показал, что распятый с ним есть Бог.

Отсюда и Афанасий Великий в похвалу разбойника говорит следующее: «О, разбойник, горький обвинитель иудеев! О, разбойник, защитник правды! О, разбойник, хранитель рая! О, разбойник, более честный, нежели Адам, в творении более верный, нежели праотец в раю! Тот, неблаговременно простерши руку к древу, лишился приобретения, а ты, благовременно простерши руки на кресте, приобрел потерянный рай. О, благоразумнейший разбойник, потерянный прародительский жребий одним мановением снова получивший! О, как ты первый удостоился царствия! О, разбойник, кратким словом небеса открывший! О, изобретший странную песню, сделавшуюся виновницей сокровищ! О, ты, сделавший крест средством восхождения на небо! О, ты, учитель законного разбойничества для людей! О, ты, научивший похвальному разбойничеству! О, ты, желанного воровства руководитель!» (Слово на великую пятницу). Откуда же заимствовал Косма вышесказанную мысль, что древа познания добра и зла не причастился, т. е. не вкусил Адам благовременно в надлежащее время? — Из слова Григория Богослова на Рождество Христово и на Пасху, ибо там он так говорит буквально: «древо же познания не было ни худо в начале насаждено, ни завистливо запрещено; но оно было полезно вовремя вкушаемое; созерцанием было это растение, как мое созерцание, приступить к которому было бы безопасно только людям более совершенным, а более простым и имеющим еще сластолюбивое желание не хорошо, как и твердая пища не полезна нежным и нуждающимся еще в молоке». Из этих слов мы делаем четыре вывода: во-первых, что Адам был несовершенный, во-вторых, что древо познания было мысленное, в-третьих, что от этого мысленного древа Адам в свое время имел вкусить, т. е. в надлежащее время, когда имел достигнуть совершенства[27], и в-четвертых, что это мысленное древо было еще не хорошо для употребления простым и несовершенным, каким был Адам, как совершенная и твердая пища не полезна маловозрастным и нежным, для которых еще нужно молоко.