Враг применял всевозможные средства противолодочной обороны. На Черном море только за время Крымской операции фашисты сбросили на наши подводные лодки более 1500 глубинных бомб. Не обходилось без потерь среди подводников. И все же наши подводные лодки постоянно выходили к берегам Румынии и Болгарии. Я уже не говорю о побережье Крымского полуострова, где они действовали наиболее активно. Особо отличились экипаж подводной лодки «А-5» под командованием капитан-лейтенанта В.И. Матвеева, потопивший транспорт «Дуростор» и шхуну «Сейферд», и экипаж «Щ-201» под командованием капитана 3 ранга П.И. Парамошкина, только за один выход потопивший транспорт «Гейзерикс», тральщик и повредивший десантную баржу.

Активно действовали торпедные катера. Обычно они выходили в море ночью. Во-первых, в темноте меньше опасности со стороны вражеской авиации, а во-вторых, ночью легче устраивать засады и ловушки для судов противника. Катерам часто помогали самолеты-разведчики.

Несколько катеров были вооружены реактивными установками. Знаменитые «катюши» и на море показали себя мощным оружием. Между прочим, реактивные снаряды на флоте появились еще до войны. Помню, они испытывались под руководством А.Н. Туполева, создателя первых торпедных катеров. Конечно же, установки были мало похожи на грозные «катюши». Но факт остается фактом: первые эрэсы стояли на катерах. В годы войны «катюши» нашли широкое применение на флотах: сначала на бронекатерах, а позднее и на торпедных катерах. Энтузиастом этого дела, как уже говорилось, был флотский артиллерист Г.В. Терновский, Герой Советского Союза.

За время Крымской операции торпедные катера потопили несколько самоходных и сухогрузных барж, повредили 3 сторожевых катера, десантную баржу и охотника за подводными лодками. За боевые успехи катерники капитан-лейтенанты С.Н. Котов, К.Г. Кочиев, А.И. Кудерский, старшие лейтенанты А.Г. Кананадзе, В.С. Пилипенко, Г.А. Рогачевский, А.Е. Черцов заслужили звание Героя Советского Союза.

Потери противника в результате действий различных сил Черноморского флота были значительными. Даже по признанию бывшего гитлеровского адмирала Ф. Руге, «при эвакуации погибло 50 судов, в том числе много небольших, частично в крепости, большая же часть в результате воздушных атак. Особенно тяжелые потери были понесены при гибели пароходов „Тотила“ и „Тейя“…».[60] Но надо сказать, что гитлеровский адмирал значительно преуменьшил свои потери на море. В действительности были уничтожены 78 боевых кораблей и транспортных судов. А гибель транспортов «Тотила» и «Тейя», на которых находилось свыше 4 тысяч гитлеровцев, была особо ощутимой.

Кульминацией борьбы на коммуникациях были дни 5–12 мая, когда разбитые немецкие части скопились в Севастополе и на Херсонесском мысу, а советские войска и флот громили их на берегу и в море.

Сражение за Крым началось утром 8 апреля наступлением войск 4-го Украинского фронта (командующий – генерал армии Ф.И. Толбухин). Два с половиной часа тысячи орудий, минометов и сотни бомбардировщиков сокрушали оборону противника на Перекопском перешейке и на южном берегу Сиваша. Вслед за артиллерией, еще продолжавшей громить первые линии вражеских траншей, на всех направлениях одновременно двинулись в атаку пехота и танки. Враг отчаянно сопротивлялся, но задержать лавину наших войск не мог. А 10 апреля отход фашистов с Перекопского перешейка превратился в беспорядочное бегство.

Не менее успешно развернулось наступление Отдельной Приморской армии (командующий – генерал армии А.И. Еременко), большую помощь которой в перевозке через Керченский пролив ее войск и вооружения оказала Азовская военная флотилия.

Наступление развивалось. 13 апреля была освобождена Евпатория, днем позже – Ак-Мечеть и Саки, а еще день спустя войска достигли внешнего обвода Севастопольского укрепленного района. На востоке соединения Отдельной Приморской армии к этому времени заняли Судак, Ускут, прижав отступавшие части фашистов к Алуште, и затем тоже вышли к внешнему обводу севастопольских укреплений.

Штурм севастопольской крепости по плану нашего командования предполагалось осуществить одновременными ударами с трех направлений: севера, востока и юго-востока. Главные удары наносились с востока (Сахарная головка – Инкерман) и юго-востока (Балаклавские высоты – Сапун-гора). Сжать потуже кольцо блокады с моря и воздуха возлагалось на Черноморский флот.

Штурм начался утром 5 мая. До 200 орудий на каждом километре фронта и сотни самолетов взламывали оборону врага и прокладывали путь пехоте. Каждый метр пришлось брать с боем. 8 мая войска подошли к окраинам Севастополя. Установив на Северной стороне дальнобойные орудия, артиллеристы прямой наводкой топили корабли противника в бухтах. Ожесточенные схватки не ослабевали ни днем ни ночью.

В 19 часов 9 мая 1944 года Севастополь был освобожден. Остатки вражеских войск в панике бежали к причалам бухты Казачьей и на мыс Херсонес. Но нигде им не было спасения. Наши танкисты ворвались на мыс вслед за противником. 12 мая враг сложил оружие.

При штурме Севастополя фашисты потеряли убитыми более 20 тысяч человек. Свыше 24 тысяч солдат и офицеров, в том числе 2 генерала, попали в плен. Всего же за время боев в Крыму противник потерял убитыми и плененными, не считая погибших на кораблях, 111 587 человек.

Итак, Севастополь – свою последнюю опору в Крыму – гитлеровцы смогли оборонять только 5 дней, а осаждали в 1941–1942 годах 250 дней.

Я побывал в только что освобожденном Севастополе. На всю жизнь запомнил развалины города. Каждый камень говорил об упорном сопротивлении севастопольцев в 1941–1942 годах, о вошедшей в историю героической эпопее. Еще дымились развалины последних боев и груды трофейной техники лежали на берегу, а флотские строители уже приступали к восстановлению причалов.

Командование флота торопило меня с разрешением эскадре вернуться в Севастополь. Работники же Главного морского штаба настаивали на более тщательном разминировании всех гаваней и фарватеров. А это была большая и опасная работа. Коварные электромагнитные мины подчас не поддавались тралению, и их приходилось уничтожать механическими средствами и глубинными бомбами.

Наконец пришел долгожданный день и час. Линкор «Севастополь», крейсеры, эсминцы, прибранные, чистые, заново подкрашенные, заняли свои места в строю и под флагом командующего флотом взяли курс на Севастополь. Строй кораблей растянулся на несколько миль. Учащенно бились сердца не только моряков-черноморцев, но и всех жителей города-героя при виде входившей в Северную бухту эскадры. Это было 5 ноября 1944 года около 14 часов. Над кораблями шли истребители – на этот раз, конечно, свои. Они несли почетную вахту эскорта. Очевидно, у стоявших на палубах матросов и офицеров всплыли воспоминания, как трудно было прорываться им в эту гавань в 1941–1942 годах. 21 залпом из 100 орудий возвестила эскадра о своем возвращении в главную военно-морскую базу Черноморского флота. Незабываемые часы!

Когда в начале февраля 1945 года я снова приехал в Севастополь, то корабли уже стояли на своих штатных местах. Мне доставило немало удовольствия побывать на многих из них. И о чем бы ни заходил разговор, офицеры и матросы часто начинали его словами: «Когда мы вернулись в Севастополь…», будто именно с этого дня возобновился счет времени для всего Черноморского флота. И в этом был известный смысл. Все берега Черного моря к этому времени были уже очищены от противника. Пусть Севастополь лежал еще в развалинах, еще кое-где взрывались мины, но он снова являлся главной базой Черноморского флота.

В бухтах, на хорошо знакомых мне местах или бочках, стояли крейсеры и эсминцы.

Бывая на кораблях, я невольно вспоминал мирные дни этого города, из бухт которого мы выходили на различные большие и малые учения, не думая тогда, что Севастополю вторично придется пережить осаду и снова подниматься из пепла. Тогда, в тридцатые годы, мы осматривали памятники Севастопольской обороны прошлого века, теперь, в 1945 году, предстояло прежде всего приступить к восстановлению города и порта, а затем подумать о памятниках в честь новых героев.