Ставка к тому времени приказала провести в Прибалтике ряд частных наступательных операций. 10 августа перешли в наступление войска 3-го Прибалтийского фронта (командующий генерал армии И.И. Масленников) с задачей освобождения Тарту. Войска встретили ожесточенное сопротивление и на рубеже реки Пиуза вынуждены были приостановить продвижение. Тогда командир бригады речных кораблей капитан 2 ранга А.Ф. Аржавкин предложил нанести удары в тыл противнику. Командующий фронтом одобрил это предложение и приказал высадить десант в районе Лане, Мехикорма. Для этого были выделены 3 дивизии, 2 артиллерийских и 1 зенитный полки, 2 артиллерийских и 1 понтонно-мостовой батальоны. Из бригады речных кораблей были сформированы 3 отряда десантно-высадочных средств и отряд кораблей артиллерийской поддержки, всего 12 бронекатеров, 8 сторожевых и минных катеров и 20 тендеров. Авиационное обеспечение десанта осуществляла 14-я воздушная армия. Бои начались на рассвете 16 августа. В районе Мехикорма высадился первый эшелон десанта в составе 191-й стрелковой дивизии. Преодолевая сопротивление противника, дивизия двинулась в направлении Тарту. В полдень высадился второй эшелон. После этого корабли приступили к переправе через Теплое озеро (пролив между Чудским и Псковским озерами) остальных частей и тылов. За 3 дня в районы Лане и Мехикорма было переправлено около 6500 человек, 89 орудий, более 80 минометов, 24 автомашины, 312 тонн боеприпасов и 40 тонн других грузов.[68]

В результате успешных действий десанта приозерный фланг противника был обойден с тыла, что помогло нашей армии нанести фланговый удар по Тарту и захватить этот важный опорный пункт, прикрывавший путь к центральному району Эстонии.

Читатель, вероятно, обратил внимание, как в соответствии с требованиями общей стратегии Военно-Морской Флот принимал все меры, чтобы содействовать сухопутным войскам. На Днепре и Дунае, на Волге и Амуре, на Ладожском и Онежском озерах и даже там, где мы и не думали воевать, как случилось на Чудском озере, – всюду оказывались флотилии или отряды кораблей, незамедлительно включавшиеся в борьбу. Некоторые из флотилий создавались еще до войны и, конечно, оснащены были лучше, там мы имели специальные речные мониторы и катера. Флотилии, создававшиеся уже в ходе войны, были вооружены слабее, но и наспех переоборудованные гражданские суда в руках отважных и умелых моряков смогли внести свой вклад в разгром врага.

Недаром даже бывшие фашистские генералы в своих мемуарах до сих пор признают, что флотилии русских на реках и озерах действовали очень активно и успешно. Я мог бы привести много таких свидетельств, но не хочу злоупотреблять вниманием читателя. К тому же мы и сами не хуже знаем о действиях наших флотилий и той роли, которую они сыграли в годы Великой Отечественной войны.

Итак, в 1944 году нам пришлось создать флотилию даже на Чудском озере. Когда-то на льду этого озера русские богатыри Александра Невского били псов-рыцарей. В годы Великой Отечественной войны моряки на Чудском озере умножили славу предков.

13 июня 1944 года мне доложили о случае, какие редко происходят в наше время: наш катер тараном потопил вражеский корабль. Я потребовал доложить подробности. Оказалось, что два наших бронекатера, находившиеся в дозоре в северной части Чудского озера, ночью обнаружили четыре вражеских катера, которые шли в строю кильватер. Немцы, по-видимому, приняли наши катера за свои, спокойно приблизились к ним, дали прожектором опознавательные знаки. Не смущаясь превосходством противника в силах, наши моряки открыли огонь. Головной вражеский катер, прикрываясь дымовой завесой, стал отворачивать к своему берегу. Не теряя времени, командир бронекатера № 322 лейтенант Смирнов врезался в строй противника, ведя огонь сразу по двум вражеским катерам. Воспользовавшись тем, что все внимание противника было отвлечено на Смирнова, командир бронекатера № 213 лейтенант Волкотруб на полном ходу приблизился к одному из немецких кораблей и ударил форштевнем в борт. Поврежденный корабль тотчас пошел ко дну. Остальные немецкие катера пытались было приблизиться, чтобы подобрать из воды своих моряков, но были отогнаны огнем наших катеров и ретировались.

Наши моряки подобрали шестерых пленных и благополучно вернулись в базу.

Когда-то таран на море был одним из узаконенных способов атаки. Для этого корабли даже оборудовались специальным устройством. Кому придется побывать на крейсере «Аврора», советую пройти на нос и посмотреть на его форштевень. Вы увидите, что под водой он круто выдается вперед. Это и есть таран, предназначенный для удара в подводную часть корпуса вражеского корабля. Но и когда таран официально входил в арсенал боевых приемов, на него решались только самые отважные и решительные командиры. Какая же отвага требовалась от лейтенанта Волкотруба, чтобы ринуться на таран современного корабля сквозь огонь скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов!

По моему совету командующий Балтийским флотом, кому подчинялась флотилия, издал особый приказ по поводу этого события. Действия лейтенантов Волкотруба и Смирнова ставились в пример всем командирам кораблей.

Как позже стало известно, 9 июля 1944 года, когда наши войска уже вошли в Прибалтику, на совещании у Гитлера было принято решение: «Главной целью, которой все должно быть подчинено даже при возможности отступления северной армейской группировки, должно быть предотвращение прорыва русских к Балтийскому морю».[69] Военно-морскому командованию указывалось на необходимость блокировать Балтийский флот русских в Финском заливе, для чего прочно удерживать Наргенскую позицию, а главное – острова Моонзундского архипелага.

Несмотря на тяжелое положение на других фронтах, гитлеровское командование вело большие работы по созданию мощных оборонительных рубежей на этом участке побережья Балтийского моря. Каждый из них – «Нельке», «Валга», «Цесис», «Сигулда» и другие – имел по две, три и более промежуточных позиций. Особенно мощные рубежи были созданы на подступах к Риге, Либаве и Мемелю.

Наши войска в это время готовились к Прибалтийской операции, в которой должны были участвовать четыре фронта, Балтийский флот и авиация дальнего действия. Эта крупнейшая стратегическая операция разбивалась на два этапа: с 14 по 27 сентября и с 29 сентября по 22 октября и состояла из следующих наступательных операций: Рижской (первый этап). Таллиннской, снова Рижской (второй) и, наконец, Моонзундской десантной операции.

Фашистское командование больше всего опасалось, как бы наши корабли не прорвали Гогландскую минно-артиллерийскую позицию, и поэтому спешно укрепляло ее. Всего здесь с января по сентябрь 1944 года враг выставил, по нашим сведениям, около 15 тысяч мин и минных защитников. Вместе с прежде поставленными теперь здесь насчитывалось свыше 30 тысяч мин. Всего же в Финском заливе было более 66 500 мин.

Минная опасность в заливе затрудняла плавание не только нам, но и самим немцам. 18 августа 1944 года на своих минах подорвались сразу 4 немецких миноносца. Три из них погибли, а один получил серьезные повреждения.[70] Когда враг попытался поставить активные минные заграждения на подходах к Таллинну, то снова на своих минах подорвались и пошли ко дну два его эскадренных миноносца.[71]

Наша флотская авиация перебазировалась на новые аэродромы, ближе к линии фронта. Это позволило значительно увеличить район ее действия. Наши летчики не давали покоя вражеским кораблям, тем самым помогая морякам тралить фарватеры в южной части Гогландской позиции.

Нам на Балтике стало значительно легче: Финляндия вышла из войны. Между прочим, гитлеровцы предвидели это, и еще 5 июля, до заключения перемирия между СССР и Финляндией, немецкий флот получил приказ разработать план операции по захвату острова Гогланд и Аландских островов, занятых финнами.